Вавилон: Вестник молодой литературы. Вып. 2 (18). - М.: АРГО-РИСК, 1993. Обложка Олега Пащенко. ISBN 5-900506-06-1 c.24-28.

* * *

Господь Саами!
Вознеси мои лютни летние в Речки Фабрик Сестрамоясиницами
Вон сядем в лодки осиновые, гой еси мои подосиновики
леса мои веселые
и в белой карелииелей мальчик маленький пляшет и поет баранками:
сварю юрюг рюг, мой сладкий юрюг рюг!
Ой, познакомь меня с тромбоном, ой
моя железная юбочка, ой
Подарю девочке в шерстяной кепочке серьги деревянные ю лью лью!
Подарю девочке дельтаплан с рожками тью тью тью!
Ага возьмем велосипеды беличьи, ага поедем в поля майские
Там ботинки наденем сойками
О, Саами весенние зори Зины Портной!
или где мои березки, мои деревенские плесы
где мои веревки, где покойнички Салаваты аты аты Юлаевы
Взглянь шлепаю шляпами по спине пасхи
Сосчитай сколько свиней пасет Дьякон акон
Заколю алю мою заколю!
а Солнца свалились в берлоги теплые, а Север скосил глаза ведер
а коли самокаты юаты, коли в норы юоры три офицера юфьера
в метели шолкового плаща ючача
Толи мои монахи Василии плакали флагами в инии
Ой, Саами мой! ой, споясанный, ой, волшебными ситцами!
где мои палачи лысые, мои вилы и косы слизанные одиноким теленком глиняным
О, Саами в иконостасе Севера возьми нити Солнца костистого,
где мои лютни летние спицами ткали свисты в Речки Фабрик Сестрамоясиница




МОИ МОНГОЛЫ

Ма ме мо, мю мо ми
Ера коровьего языка, мех и стекло, колесо и морзе
Монголы с оранжевыми бородами ковыряя копьем затылок писали:
ра рю ри ро летопись Живота и Мотора
домьтонь домьтонь
мои монголы с коричневыми тюками топают пятками
                                                                                      по земле серебра Коранами в Солнце
юлюлюлюлюлюлю, ха ха, Сам Я белый Монгол, игого,
                                                                                              лошадь моя в берете вельветовом
О, мои босяки трамвая и тюнера, вы ловите диапазон Железа и Света
синьсюньсонь синьсюньсонь
гвоздь и динамики падают в сальтомортале,
                                                                              гоп, лисица вяжет пенопластовые камзолы
биль тили биль Я Бью в золотые гонги
Солнца и воды, солнца и радио!
мои монголы кивают мне стеклянными черепами
                                                                              ёлормы ётормы чепцы и майки подняв
Циолковский, дай им топливо
Мы Юрии, дельтапланам шеи ломаем сыплем кобальт в лапти
вби тили ми зови моя энергия, мое сердце в винтиле Солнца
дьяконы Монголии веревки и весла, вы в ноздрю орете: юлилойли, юлилойли
рясы и колпаки в шолке и вольфраме,
                                                                  вы ли мои солдаты, вы ли мои железные Сестры
биль тили биль Я Бью в железные гонги
евангелие и бетон
ной вертит педали соломенного велосипеда, резиновые ногти в керосине моет
О, Ной мой мальчик май пай, вьюти лю,
возьми меня в Мотор, возьми меня в Солнечные системы
сыграй-ка мне Джаз песка и нефти в дырочки волынки легонько воя
вьюти ли, вьюти ля, фанерная цапля сосет монпансье рвс ювьи ювьи
Аллах мой березовый, мои земляничные винтовки тебе в сосок, дир тир мир
иди в леса, мочи живот, дырявь коленки
бизон в пенсне копытом моет зрачок лайнера
Вон слепой Тимирязев лазит
                                              деревянными ногами в баллоне, навоз кочергою мешает
гайка и земледелие, вьи
мои монголы дымят в оловянные печи, паровоз везет фосфор в долины тепла
Я Солнце Я Солнце Я Солнце
монголы надевают паластмасовые очки, лю




* * *

Горны деревянные мальчика одинокого
пою о Весне египетской в долине Солнца печального
Вихри в лопасти железные леса лисицами вшивые спины сов но!го!
а Стенькиеньки Разины лохматые сигают в селения хороводами скоморохами
и остригаютают платки рябые Архангельска
лишь где юхаха лишь где юхохо лишь где юхехе!
Может потроха черепашьи в овраги чавкают шпалами или
вновь мои желёзки исиеси в соски свинцовые Елизаветы роняются свистами
О мои шапки колодцы в холмы речек колосья телячьими хлопками или
стрельцыельцы вихрастые в саваны Весны одеваются
где в лесные колокольни Потапача трезвоню марши кокошники в брюхи овечьи
где ль в шарфы арфы шолковые хохломой пиколой селезень
О моя святая плеточка плачет в поле святою волыночкой
Ой спляши чомчоломчолм тряпочкой и юлькни динь дони сливовые
Май чабан сплетает волосы лета волчонком коричневым
а холопы мои звонари сыроежные
в ворота Севера песочного челестою песца с лапами
лишь где юхаха лишь где юхохо лишь где юхехе!
Ой зачем голоса мои осиновые снипадают в лукошки с ивами?
а мальчик одинокий в долине Солнца печального
стрельнёт в живот Весне египетской и свистульки сии вьюрки юрки
лишь где юхаха лишь где юхохо лишь где юхехе!




МАРЮЯ

Марюя в соборе оленьего Мозга молилась деревьям,
деревья влюблялись в заливе, где цапля царапала стерлядь, нарядившись в рясу синюю
Перья цапли подобия библии гвоздями впивались в сосуль головы,
                                                                                                        словно вилки ресниц Марюи
Олень соблазнял Марюю,
рогами колол Марюи глаза, копытом царапал лоб Марюи,
                                                    песни пели Марюи перепела, косу заплетали пигалицы
Цапля драла глотку подражая Оленю, ддю ддю!
                                            Олень застрелился сломав Рога и копыто о кости Марюи
деревья ау выли
Лисица махала когтями подражая кистям колес,
                                                                взвилась в небо молниями оленьего сознания,
растворяясь в колоколовальни мозгов, словно глаза Марюи
                                                                                в кости деревьев, во лбу рептилии
Кормилась камышом, влюблялась в произведения Пола Сезана,
                                                                сама рисовала позвонки деревьев, цапли, оленя
дровосеку мазьню продавала

Солнца свод завлекал глаза Марюи
                                              в водоворот лба, продолбленного цаплей в поиске залива

Дровосек -

Словно колокол в кости размяв вонзил в мозги Марюи мысли: Марюя продай свое тело оленье,                                               моим Глазам, моим конечностям, моей Голове! Взмолилась: Деревья, цапля, олень спасите                                   мое природное тело, влюбилась в расстрелянного оленя, собрала коллекцию насекомых съевших мозги оленьи, выставлялась в апреле в мастерской Деревянного волка и Медной лисицы, хороводы водила с виселицами, забыла                                       вопли молитв и кисти залапанные пальцами Солнц Молвила: Облей меня синими водами и смени холсты в постели неба Слава! Слава! голым телам подобным пантере,                                                                             слизню, газели Слава! Слава! Вы влюблялись с Марюей в камышовой постели                                   под визги марсельезы и пляски Николо Паганини скрипок и виолончелей вползали в глаза Марюи раковинами мотора Солнц,                                               всосавшись в мозги Марюи синью колодц В постели мольбертов рисовал с Марюи кости оленьи, цаплю, деревья Взяв ковчег в котловане собора оленьего мозга,                                   словно Заводной ной с Марюей по гвоздю залива, гладя кишки валторне впивался в ноздри железной головы лосиной

Подобная лани, вознесшейся в небо
                                                        вишневой косточкой горла в Оленьем ковчеге Марюя,
словно мозг марсельезской богини
                                                      сняв с талии колеса платье зарезанной цапли возглашала:
Равенства, дайте равенства! людям, китам, синицам, коровам!
                                                                                                Равенства, дайте равенства!
Марюи ноосферные мысли, словно революции в сознании Сен-Симона
                                                                                              влюблялись с помешательствами
Двигателя паровозного мозга
Марюя топилась в заливе впав в припадок своих мозгов погребов,
снова скакала в затылке оленьем,
полоская глотки лекарствами мертвого лесника,
                                                          ловя колпаками ладонями мотыльков и мокриц,
позвонок выдувая дугою

Марюя молилась волку и гвоздю в моторе собора Оленьего мозга,
певала варевом слов: Звери, люди, деревья, давайте творить добро!
Ночью Марюя скончалась, словно гвоздь в медь вонзившись оленем.