Вавилон: Вестник молодой литературы. Вып. 4 (20). - М.: АРГО-РИСК, 1996. Обложка Анны Акиньшиной и Ильи Васильева. ISBN 5-900506-46-0 c.4-7 /рубрика "Впервые в Вавилоне"/

ГРЕЧАНКЕ

Милая, он пал героем.
Воинским, созвучным строем,
Сердце, сердца не круши,
И музы́ку полковую,
Полумертвую, живую,
Точно рану, затуши.

Ночью зимней, ночью длинной
Всё ль гречанке беспричинной
Выть по княжескому сыну -
По горящей головне
И стоять при ней у гроба,
Точно лира, крутолобой,
Ожидаемой земле.

Молодая, голубая
Восстает луна любая
И гречанка говорит:
При луне ребенок плачет,
Кто во рту огонь упрячет,
Что за голос говорит?

Адриатики зеленой,
Маленького Альбиона,
Затуманенных Карпат
При излучине железной
Голоса горят над бездной,
Говорят и говорят.




* * *

Юной архаике, в пеленках дитяти,
(В снегу, будто двор - под замок),
Братья, что принесем на зубок?
Слаще любого диктанта:
Она ведь еще иностранка,
Еще чужеземка, шагу ступить не умеет
И в люльке лежит, как с вокзала.
И, чужбину на отчизну
Поменяешь ли вполне,
Поиграй спешащей жизнью,
Будто воин на войне.
По простейшему расчету
Не орехи ли дарить?
Ты к добру розовощека,
И кибитка на двоих.




КРАСАВИЦА

Страшно женщины большеротой,
Неистовых баб одичалого хора,
А красавица, как природа,
Горячая суть разговора.

Она, как синица былая,
За морем тихо белеет,
А грозная воля жилая
Ее, как зазнобу, лелеет.

Когда говорю: посмотри!
И проводы сыплют пшено,
Красавиц краса бежит, как зерно, -
Явись, покажись, повтори!

И ранней зимою на совестный суд
Скажи мне, старуха, как милая дочка,
Как видно во тьме роковую красу -
Бела и пряма, как сорочка, она.




МЛАДОСТЬ И СТАРОСТЬ

Век нежный - луг мирный,
Его не минуешь,
А старость родную,
Как бусину, вынешь.

Не старость, а страсть отягчает тела
- по лугу, по лугу беги, убегай, -
И скорая юность сгорает дотла,
А старость, как радость, в тебе велика.

Пусть хищная младость слепа, как цветы,
И сердце, как рыба, в руках,
Старость у́глем горит, зубом златым,
И она, а не юность, легка.

Пусть хмель заиграет в весеннем зерне
И любая причуда на радость,
И как девочка - бабочка младость,
Но старуха любезней земле.




* * *

Не обещай, лукавая голубка,
Не обольщай гаданьем воровским,
Не покорить Венецию слезами
И царскою цевницей не пленять.

Пускай с тобой никто не говорит!
Слух заражен открытием нескромным,
Что брачная постель бела, огромна,
И старый дож как Веспер золотой.




* * *

Синица по зимнему морю,
Заморская гостья, плывет,
И чашками плещет водицу,
И грозную песню поет:

В копи ли тесные, смоляные,
В полководческие полки ли, -
Только побудь со мною,
Никогда тебя не покину!




* * *

Восток азийский и прелестный
Во мраке ночи неизвестной
Я не хочу воспоминать -
Раве́нство здешнее претит.

Но убедительны для слуха,
Как пара близнецов,
Легчайшие пера и пуха
Уроки оперных певцов.

Ведь опера - домашний рай -
Не возбуждающая страсти,
Цветет победой на устах,
Беспечной щедростью пугает.




* * *

Не правда ль, родинка отрады
Одна, как пятница во днях?
Пусть кумушки ведут парады
И смыслят в скаковых конях.

Кто времени ноготь, его остриё,
Кто с белкою леса аристократ,
Кто мира утеху устроил, как сад,
Как спрятанный клад, и не скажет: мое?
Безумец, безумец, кто времени мил
И грубые, прочные песни вскормил,
Но громы победы ему раздаются,
И лучшие речи ему говорить.




"Вавилон", вып.4:                      
Следующий материал