Вавилон: Вестник молодой литературы. Вып. 6 (22). - М.: АРГО-РИСК, 1999. Обложка Олега Пащенко. ISBN 5-900506-88-6 c.119-120. /раздел "И наконец"/

Евгения Дьяченко

* * *

"я научился жить с человеком,
которого не люблю"
танцы на грани хрупкие
танцы на граните бессмысленны
главная забота - не выходить из дома
невы течение вод тяжелых
папиросы с мускатом
никогда не вернуться к простому
отче наш ты ли отче ибо
нет у нас ни отца ни матери
материя одна да и та -
                                      кисея
по кисельным берегам прогуляться
садила ли садик я огородик
садилась ли за пяльцы
вышивала солнышко на бутылке
или просто день такой

Екатеринбург




Наталья Кожевникова

* * *

За этот год от любви не умер еще никто -
медицинская статистика не откажется подтвердить.
Если ты выходишь в прихожую за пальто -
это не значит, что ты собираешься меня разлюбить.

Подменить меня кем-то очень похожим, но не мной,
а зубную щетку оставить из экономии средств.
Только боже спаси тебя делать это зимой.
Зимой ни один живой не выживет без.

Если в первый день января пойдет густой снег.
я загадаю - ты появишься вместе с ним,
закончившим на твоих щеках свой бег,
и мы втроем на подоконнике посидим.

А без тебя можно и бросить курить,
перестать пить и смотреть по ночам кино,
а купить халвы, нажать на кнопку Delete
и удалить из жизни все, что нельзя достать на Сенном.

Но, может быть, год останется для статистики пуст,
и я все так же курю свой тощенький Vogue,
рядом лежит мой странненький Пруст,
а в уголке висит мой добренький бог.

Санкт-Петербург




Дарья Суховей

ПРИСНИЛОСЬ

Шел дождь. Мальчик спал. В свежей и светлой комнате за столом сидел Бог и аккуратно, облизывая каждый, приклеивал листочки обратно к отрывному календарю.           Я заглядываю в окно и понимаю, что время остановилось. Как раскачивается мокрая бельевая веревка, ничем не увешанная, провисающая в серой сырой пустоте между двух деревьев, еще не вековых, но несколькодесятилетних, - видно сквозь комнату, даже, скорее, веранду, где спит мальчик. Шороха автомашин здесь ему уже не слышно. Деревья шуршат ветками по крыше и стеклам, но Бог, сидящий за столом, делает тише, чтобы мальчик сквозь сон ничего не услышал. Он склеивает календарь на удивление бесшумно - понятно, что все звуки календарь, старый отрывной календарь, уже исчерпывал при надрыве: крик и боль потери. И так каждый лист - это и есть время. И дождь уже не то чтобы дождь: ни звука за окном - как в сломавшемся телевизоре.           Когда-нибудь мальчик проснется, он проснется таким же - он ничего не заметит, потому что Бог навряд ли найдет выброшенный на свалку прошлогодний календарь. И вообще от свалки Бога отвадит лай собаки - собака, если она дикая, одинокая, конечно будет защищать свою кормушку. И Бог знает, когда Он исчезнет.           А мальчик проснется. Санкт-Петербург




Гера Шипов

* * *

Улыбнись, ведь уже осень. Сухая трава под
ногами.

Футбольные фанаты и те же скинхэды -
все идут за осколками солнца.

Хулиганы мы. Из единого барабана. Все -
солнце из одного револьвера.

Санкт-Петербург