Вавилон: Вестник молодой литературы. Вып. 6 (22). - М.: АРГО-РИСК, 1999. Обложка Олега Пащенко. ISBN 5-900506-88-6 c.11-13. /раздел "Снова в Вавилоне"/

ИГОРЬ

Распрямленные гирлянды негативов,
бумага под красным фильтром
и стрекочущий магнитофон -
все вернется завтра
к рабочему месту.

Чужая кассета
неизвестной арт-роковой группы
заменит обед.
Начальство снимки вернет, не заметив
малых успехов в работе.

За изношенный свитер ругают.
Спи, Игорь, поздно уже.
Пусть глаза отдохнут,
непривычные к свету.
Что на съемку надеть -
додумаешь завтра.




АЛИДЖАН

Слагались буквы в длинные слова.
Слова - в рассказ. И был язык рассказа
несходен с языком родного кишлака.
В соседней комнате,
раскачиваясь в такт,
читала мать молитву.

"Сегодня триста строк, два материала," -
навстречу он встает из-за стола,
и тихая в лице разлита радость.

А дома некрасивая жена
детей - благочестивую награду -
зовет, чтоб поздоровались с отцом.
На желтом лакированном шкафу
восточный бог,
подняв глаза от книги,
кивает с одобрением...




СААКЯН

О ты, предсказывающая погоду -
женщина с бархатным голосом
по фамилии Саакян!
Воды рек, озер и стаканов
тебе покорны.
Порошки, барометры и реторты
в башне твоей,
где корм получают птицы -
вестники дождей и туманов.

Каждое темное утро
ты диктуешь мне будущее
по телефону.

В этот раз продиктуй, о царица,
морозную ночь
с искрящимся снегом,
где хрустящий на миг прерывается шаг -
и девичий шарф
на перилах заснеженных.

Для Тараса и Даши,
для Аваза и Паши,
и дальше, и дальше,
на юг и на север,
для сестер и братьев моих,
уставших от слякоти плакать.




АНДРЕЙ

Широколицый любимец
товарищей и наставников.
Сказки и ласки
ждет он от повзрослевших подруг,
и те целуют его
в голову, как матери на ночь.

В темные дворы чиланзарских кварталов
он идет расточать обиду.
Земляки-хулиганы помнят его,
но ничем не могут помочь.

Тогда, возвратившись домой,
долго смотрит с балкона
вниз - на редких прохожих
и вверх - на густые россыпи звезд.
Потом подходит к столу -
дописывать начатое в детстве
стихотворение о любви.