Вавилон: Вестник молодой литературы. Вып. 8 (24). - М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2001. Редакторы Дмитрий Кузьмин и Данила Давыдов. Обложка Дженни Курпен. ISBN 5-94128-029-5 С.118-121.

ВЕРА

Мишель, ma bellе, молочное молчание!
Фильм "Розыгрыш" и пенье проводов.
Осенний птичий свист и зданье школы
в цветах, в цветах. Но лучше помолчать.

Болезненная девочка-подросток
возле окна, до перемены долго.
Одна, вне кабинета, будто плачет.
Она лишь кажется. Она совсем другая.

Покуда мы, растаяв от тоски,
дремали сладко посреди квартиры,
оставленной родителями нам
на время отпуска, прошло почти полжизни.

Она доверчиво взглянула мне в глаза,
покорная случайному привету,
но закричал болезненно звонок:
та девочка нас будто бы боялась.

Потом мы научились жизнь кроить,
не спрашивая выкроек и ниток,
а это хорошо. Но в ней одной
проскальзывала неопределенность.

Мы требовали что-то от нее,
хотели лучше, падали, срывались,
и далее - да что там! А она
склонила шею под епитрахилью.

И вот теперь, когда пришла пора
на улицу ей выйти - оказалось,
что нас всего лишь горстка. А вокруг
Рим, Иерусалим, Александрия.

За липами и каменным забором,
похожим цветом на больничный, рынок.
Что делать, делать? Лишь мелькнул платок
той, что дорогу вброд переходила.




МЕЛОДИЯ

Жить навеки в комнате надышанной
с настольной лампой.
Помните, друзья мои, как годы пили залпом?
О, недаром на приколе стоит крейсер Аврора:
перемен мы ждем, грядут скоро!

Комната оказалась недостроенной;
пошли жить на улицу!
Может, мы и вправду лучшего достойны,
да кто в это врубится?

А я умирала, почти не жалуясь и не охая.
Я не знала, что умирала.
Свечи стихов о здравии зажигала.
Дохлый есть, а я - дохлая.
Тем, что умирала, перед всеми хвалилась.
Смерть бывает похожа на милость.

Еще увижу Рождество и Пасху.
Как хорошо, что получилось как получилось!
То, что бывает не сразу:
Вдохновение, милость.

Еще долго мне радоваться дару Божьему,
и друзьям своим позабытым,
подавать два рубля прохожему,
быть голодной и сытой.

И опять умирать,
как бы на поле битвы.
Деньги трачу на книги я!
Господи, дай напиться в доме Твоем молитвы,
даже если государственная религия.




ШЕСТИДЕСЯТЫЕ

Michele, ma belle!
из окна общежития
десять лет спустя
в России
пространство личной комнаты молодого существа
наполнено звуками
комната в новой квартире
обои с печатью ярким ромбиком
румба самба мамбо
румынская мебель
натуральное дерево
кресла с узкими подлокотниками
журнальный столик
на столике стоят новые белые замшевые ботинки
исписанные цветными пастами
черной
зеленой
красной
модная софа
герой на софе
телевизор "Рубин"
магнитофон "Ровесник"
лента тип шесть а
бобины
битлз
урия гип
дип папл
флойд
шайн он
магнитофон подарили за удачное окончание восьмого класса
скоро первый экзамен за десятый
весна
девочка в жесткой короткой юбке
юбка хлопает
девочка бежит
они копались в траве у корней сосны
прогуливая урок физкультуры
искали гранаты
драгоценные камни
девочка любит Олега
никому ни слова не говорит
герой догадался
Олег посмеивается над ней
девочка отличница и активистка
похожа на Лайзу Минелли
вечно в черной водолазке
на вечеринке уходит в ванную ярко накрасить губы
ее подруга попроще
симпатичная
герой уже целовался с ней
с девочкой все никак не получается
почему
Олег из восьмого класса
но выглядит на все восемнадцать
красиво курит дорогие сигареты
не попадается преподам
герой не то чтобы очень любит девочку
так себе
скользкая ночь встречает ударами фонарей
ударами лихих вывесок
взглядами глаз
похожих на волчьи
дыханием горьких ртов
тревожным запахом железной дороги
духотой бензиновых испарений
лохмотьями уличной философии
поисками тепла в заснувшем после пьянки теле
страшно
почему
стреляют
культура с потерянным лицом




ВЕСЕННЯЯ МЕЛОДИЯ

Вот так и приходит весна, ей никто не указ:
в пальтишке, свинцовом на вид, в засекреченном платье.
Нависшею мякотью слов, словно пеною, над языком,
чужими словами с какой-то родной интонацией.

Как страшно ее! Не смущаясь, начнет говорить.
Бог весть, что несет, но как сладостно - Господи Боже!
И что-то внутри обмякает, и что-то внутри восстает,
но то ли, что нужно? Кто сможет привлечь к себе тайну?

То тело обмякло, иссохло, прозрачно глядит.
Видны сквозь него моих улиц, обличьем свинцовых, приметы.
То пламя восстало. Не жжет. Откровенно горит.
Оно говорит изнутри человека, и человек не сгорает.

Хотя подожди: посмотри на смертельные льды,
коробку хоккейную так неизбывно занявшие, больше -
вот красным моргающий ждет ледяной переход поцелуев подошвы твоей.
Глядит из окна бледный мальчик. И рядом горелая булочка - птица!