Андрей КНЯЗЕВ Тольятти

Вавилон: Вестник молодой литературы. Вып. 8 (24). - М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2001. Редакторы Дмитрий Кузьмин и Данила Давыдов. Обложка Дженни Курпен. ISBN 5-94128-029-5 С.157-159.

* * *

Голова у щенка варит.
Похвалил меня
на аппаратном совещании
Лев Сергеич.
Лев Сергеич
ко мне всегда
очень хорошо относился.

Молотильщики передвинули
свои молотилки
и больше уже не швыряются.
Лев Сергеич
ко мне всегда
очень хорошо относился.

Бур тупой, как жена китайца
Это всё Лаптев.
Гнать таких надо из милиции,
как козлов из огорода.
Лев Сергеич
ко мне всегда
очень хорошо относился.

Разлив перестал функционировать
еще в ту субботу.
Горбуны прорвались
под Волоколамском -
их около четырнадцати тысяч -
и двигаются в сторону Ясной Поляны.
Лев Сергеич
ко мне всегда
очень хорошо относился.




* * *

Так забродила кровь...
Берите скорее лицензию!
Отдайте мне мою порцию,
Те Кто Танцуют В Долине...

Золотницкий оказался пидарас...
Разрушайте мост и подстанцию!
Верните ветчины сочные ломтики,
Те Кто Танцуют В Долине...

Губернский город, сволочь на сволочи...
Берегите зенитку пуще жизни своей!
В невесомости мой тюбик оказался неуловим,
Как и предупреждали
Те Кто Танцуют В Долине...




УЛИЦЫ И ГОЛОСА

А что, Парамоша,
бывают ли такие приметы,
как если один человек
проходит мимо одного дома,
и слово слышится:
"ЛЮЦИФЕР",
а потом человек идет мимо следующего дома,
вдруг ветер налетел
и вырвал зонтик у человека из рук
и понес по улице, а человек бежит
за зонтиком и прибегает на следующую улицу,
а там, возле одного дома,
слышится слово
"ЛОШАДЬ",
а человек бежит дальше,
поспешая за зонтиком,
и тут, возле следующего дома, хулиганы,
стой, кричат, лысый, стой,
мы тебя убить хотим,
не понимают, что человеку в такой ситуации
до их трудного детства дела нет,
зонт денег стоит, догнать надо,
бежит дальше за зонтиком,
хулиганы с ножами и отмычками за ним,
а тут, возле одного дома, слышится:
"ПАНАЦЕЯ",
а человек за зонтом бежит,
а хулиганы за человеком,
вот ведь, говорят, быстрый какой человек попался,
никак убить нам его не удается,
давайте, дорогие пацаны,
быстрей бежать,
а то ведь, не дай бог,
насовсем, навсегда убежит,
тут гром гремит,
молнии с неба так и сыплются,
а возле дома, где как раз пробегали
человек с хулиганами, слышится:
"РОССИЯ",
но человек не расслышал того,
что слышится возле этого дома,
а хулиганы расслышали,
но от преследования человека
это их не отвлекло,
бегут, бегут, бегут,
остановись, кричат, сволочь,
остановись, гад,
а у человека вся жизнь в этом, можно сказать, зонтике,
ему этот зонтик другой человек дал,
в награду за некоторые услуги,
которые ему добровольно оказывал этот человек,
и этому человеку довольно дороги были воспоминания
об этих и других услугах, что он оказывал тому человеку,
потому что того человека давным-давно забрали в одно место,
где из человека выходит правда, и случилось,
что тот человек так и умер там вместе со своей правдой,
а этот человек остался с зонтиком,
пока ветер не вырвал зонтик из его рук,
ведь этот человек был немощный старик
и только неслыханное напряжение мышц
позволяло ему перемещаться с такой скоростью,
как нужно было, чтобы догнать зонтик,
вернее, все-таки не с такой,
ведь в этом случае человек давным-давно догнал бы свой зонтик
и уже остановился, чтобы отдохнуть,
и в это время его сразу догнали бы хулиганы,
ведь хулиганам нужно отнять у этого человека вещи:
деньги, одежду и зонтик, а потом убить,
но потому, что этот человек никак не может догнать свой зонтик,
а все бежит, то хулиганам никак не удавалось сделать
с этим человеком, как они хотели, и вдруг,
возле одного дома слышится фраза:
"ГОЛОСА Я ЧАСТО СЛЫШУ
СЛЫШУ ТАМ И ТАМ И ТАМ",
мимо дома ветер несет зонтик,
человек, упавший в лужу, отстал,
в небе появилась луна, ее не видно за тучами,
возле следующего дома слышится:
"СТРОКИ ПОЭЗИИ",
и тучи расступаются перед желто-бордовой луной,
так похожей в эту ночь на паяльную лампу,
и несколько пар неуловимых мотыльков кружатся
в танце перед слабо освещенным окном,
столько романтики таит в себе ночь родного простора,
каплей темно-красного вермута стекая по ножке стола
в заколдованном замке,
где людоеды разделывают тушу красавицы,
с телеэкрана им улыбается политический обозреватель,
его розовое лицо медленно
пересекает коричнево-зеленая улитка,
слова обозревателя виснут в горячем воздухе
над камином и тихо покачиваются.