АТЛАНТИДА

Что же такое трамвай,
идущий по краю леса
в маленький город?

Стёкла его безмятежны,
внутри герметический плеск:
там золотой хор колхиды,
искрящий, скрывающий.

Что же такое лес, идущий
по краю света, взметая
малую руку, большую руку
и листья гривы (их песни
доделывать я не буду)?

Пробегает некоторое время, убегая от охотников.
Пребывающий в боге пребывает в любви,
я пребываю в шизофрении,
а лес пребывает в себе.

* * *

Я или город.
Понять, кто быстрее сжимается.
Двое поместимся в мокрую варежку.
Бывает наоборот.
Вот
женщина расширяется.
Ей хорошо.
У ней будет ребёнок.
А у меня никого не будет.

* * *

Потрогай котика, душа,
Он без помехи пан,
Он моет лапы в решете,
Он точит когти в нищете,
а мы с тобой - совсем остыл,
а мы с тобой - пропал.
Не трогай котика, душа,
он тоже исчезал.

* * *

Усталость плывёт
по лунным полям,
полынным полям,
холодным полям.
Экзамен идёт при открытых дверях,
а суд -
при закрытых дверях.

ПРАВИЛА НАБЛЮДАТЕЛЕЙ

Они называются первыми попавшимися именами:

- Анна Петровна.

- Андрей Ильич.

А становится страшно.

Имена недействительны, если они
называются каждым словом.

Приближается? Что вы,
такое не приближается,
оно просто идёт навстречу.

Между словами непустоты
растут окончания непредметов,
повышение тона рождает душу
криком!

- Как ваше имя?

- Арахна.

- Как ваше имя?

- Лазарь.

- Арника.

- Ноосферату.

Спросишь у Лазаря, как молчать,
тот отвечает:
- Не слишком ли точную
ты выбрал науку?

Слова сырые и слепые, как цветы.
Тишина, тишина, настороженность.

На вешалке висит пустое платье.
Из кармана торчит наблюдатель.
- Знаешь, где твоя мама?
Ночует в товарном вагоне.
Жизнь её тлеет, одежда ветшает,
никто её не поднимет,
не отряхнёт, не зажжёт ей сердце.
Это не вылечишь.

На четвереньках иду к окну.
В окне наблюдатель.

Где твой отец?
Он так боялся,
и сошёл с ума;
иногда выходит на берег,
собирает бутылки после туристов,
верит собакам, людей боится,
убежит, если ты подойдёшь к нему близко.

Знаешь, зачем всё это?
Скажешь, кому это надо?
Не подавай реплик, только скрипи дверью.

Краски плывут, а стены стоят,
а они
зовут меня дочкой, любимой сестричкой.
А-о-ни-а-о-ни-ды-ря-вы-ми-ря-вы-ми-
пальцами ловят людей,
повторяют: эта страна искажает наших детей.
Имена без верха, слова без вершины.
Безостановочно.
Надо
пройти до истока наверх и узнать,
откуда идут наблюдатели.

И приидет царствие твое,
и будет слушать тайны твои.
И придёт царство без названия.

Таковы правила наблюдателей.

ЕГИПЕТСКАЯ ЛИХОРАДКА

Горькие чайные листья жуёт как машина.
Ах, огневица ты поскакушка,
весь мир - вершина.
Ах, череда лечебных дел и занятий, кора крушины!
В садах египетских хватит звона, хватит и зелья.
Ах, провинилась земля провинций теплом скудельным:
у нас весна вызывает гнев
суконным видом,
в садах Египта лекарства нет
таким обидам.
Владей, голубка, бери города и деревушки.
Твои портреты, твои живые стада, твои игрушки.
В садах египетских хватит сглаза, чтобы напиться.
Ох, лихоманка же ты зараза, моя девица!

Готова плакать, готова падать из рук, готова скрыться.
В глазах египетских хватит мук, чтобы отмыться.
Вот и умылась, вот и открылась
тысяча листьев.
Ах, лихорадка моя палетка, на каждом числа!
Красные - чётко, чёрные - шатко, хватит ли чистых?
Хватит лечиться! она пришла, хватит лечиться!

ГОРОД ГДЕ Я

Весь репейником зарос
славный город элоким,
он же камень, он же каин,
он же автор всех развалин,
он же малый тохтамыш
с незабудками до крыш,
победитель - а печален,
наш осколок и тиран,
славный город варраван.

* * *

Рабочее название - "Предместие Рабочее"
Да кому оно понравится! Кому оно запомнится!
А люди сразу смотрятся как солнечные кочки,
а люди тут же гладятся, как солнечные кошки,
глядят, глядят испуганно,
как солнечные зайцы из силков.
Огуречная рассада
вырастает под ногами,
когда мы идём по улице,
меняя декорации
легко и широко.

А мы идём по улице
не первые сто лет.
Те же и кордебалет.
Над землёй нависла туча:
лёша речкин, ваня пучкин,
гречкин, рачкин, водокачкин,
под ногами мать-земля.
До земли нависла проза,
по земле растут грибы,
это место для навоза,
это место для судьбы.

Ручи-ёчи-ёчи-ёчек,
ручеёк, ёк, ёк.
Под водой таятся трубы,
там инкубы и суккубы
и мутанты-комары,
это место для игры.

* * *

По трамвайному маршруту не спеша
вышла голая весёлая душа,
её ловит мышеловка
за хвосты, за хвосты,
под ногами просыпаются
высокие мосты.
Ты держи её, столица,
на окраинах не рвись,
негде голому укрыться,
хоть под землю провались.

Это место для находок,
для чудовищных вещей,
одевайся, не стесняйся,
мы спасенье для людей.
Полотенце в яйцеклетку,
небо в мелкую монетку,
мотылёк на сарафане,
монастырь на подолу.

Мотылёк на сарафане,
монастырь на подолу.

* * *

Это что за остановка?
Это речка Ушаковка?
Это станция Динамо,
проезжайте сразу мимо,
тут неладное творится:
кошка дохлая лежит!
Не пинайте её ножкой,
вместе с этой дохлой кошкой
мы владеем мирозданьем,
иглокожим созерцаньем,
совершенным опереньем,
почвой, почтой и собой.
Я любуюсь дохлой кошкой,
а она дитя эфира
выше станции Динамо,
а она такая дама
выше неба и земли.
Не пинайте её ножкой,
эта кошка лучше всех!