"а в другие вечера я о нем не думала, и читала весь день книгу по психотелепатии, была с одним, двумя, тремя, и была все мысленно и, бывало, с одним утром, а с другим вечером, и вот сейчас он закрыл лицо руками, долго, долго, а откроет и где-то будет выстрел и вороны вспорхнут из лужи, и я была как то, что смотрит, важна, и никто не знал, что я думаю об этом и пытаюсь оценить свое поведение."

"мол, не так ли нехорошо это, когда день принадлежит, можешь ли ты так думать, впрочем, все не плохо, а хорошо в восприятии от имени того, что не понимает формы, а, коротко, только находится отовсюду, и мы даем ему имя, его глазами, есть существенное совсем не то, что имеет что-либо, а лиловая штора; изобретение будет продолжаться, и утренняя невинность, какой бы она ни была, будет обозначать почти саму себя, почти через память, а что мне делать, если я теперь замечаю дырку на колготках и через это воспринимаю свою невинность, а вот еще о другом, как кожура с тумана, и отходит, возьму у него денег на колготки, и нет привычных же и ничего, что определяло меня всегда, то и здесь определяюсь среди того, что здесь есть, я, и мне это нравится. но не решилась"

та мелочь, которую можно найти среди меня, и разговоры, как составляющие идентичных созданий, сохранить или оставить то целое, которое из этого уже произошедшего явилось? отрывисто и нежным туманным утром, на скамейке под окном сидел пьяный Бриллинг, который случайно, а не для меня здесь оказался, после какой-нибудь пьяной ночи где-нибудь, мне сказали об этом, я вышла и прошла мимо того места, где он сидел, я шла в аптеку, мимо, и мне удивительно, зачем я когда-то знала Бриллинга и зачем я знала, что он сидит здесь, тогда. ни художественной ценности, ни...