Свежее майское утро, двор старой уездной церкви.
Уже ревет и гудит вверху, медью верещит в ушах большой колокол.
Сходятся во двор старухи, нищие, длинноволосые, увешанные мешками и жестяными чайниками странники с посошками в руках, на ходу с привычным притворством гнущиеся.
Во дворе еще тень.
Старухи, подходя, садятся в сторонке, на молодой траве, подстилая под себя, скромно подвертывая юбки, прямо вытягивая ноги.
Нищие опускаются на холодные каменные плиты возле паперти.
А странники идут на солнце, за церковь, где над старой могилой стоит на чугунном кубе позеленевшее чугунное Распятие.
На кресте никнет в колючем терновом венце голова Христа.
На кубе – череп и две кости, два скрещенных мослака.
И странники крестятся, кланяются, потом опускаются на колени, глядя вверх, в васильковое утреннее небо.
И солнце ярко и празднично освещает средневековую худобу Христа, его впалый живот и длинные, вытянутые к небу руки, греет серые волосы странников, их спины в заплатах, веревки, мешки, жестяные чайники и кружки.
|