Я получаю письма

        Не распечатываю, полагаясь на внутреннее зрение, но всегда ошибаюсь, читая, – ошибаюсь в свою пользу. Тем более, мой способ чтения неминуемо приносит удачу, повестка в суд или признание в любви: все одно – признание в любви. Но вот – беспокоит меня: что, если некто питает ко мне столь нежное чувство, что я сам не осмелюсь себе в этом признаться?
        Теперь с опаской хожу мимо почтового ящика, всякий раз оглядываясь по сторонам, будто ворую.

        Человек лежа – неизвестен науке. Голос его невнятен, зато мысль – прозрачна. Его не поставят впередсмотрящим: впереди не объявится ничего, кроме чайки, которая знает о себе так мало, что выглядит типографским тире или точкой (анфас, без учета крыльев). Впереди может оказаться лицо соседа, или яйцо вкрутую, одолженное соседом, а в безлюдье – воздух, и то, что за воздухом, изредка перечеркиваемое каким-нибудь светилом, мухой или аэростатом.
        Человек – существо двуногое, без перьев. Лежа он прикрывает глаза и думает о предметах, о свободе от них. Иногда он думает о женщинах, и в эти мгновения тень его удлиняется, напоминая несбывшегося носорога.
        Вещь параллельная себе, он представляет хорошую мишень для бомбардировщика, зато его не беспокоят дантисты и прочие адвокаты. Ему может грозить тепловой удар, неопознанный злоумышленник, но в целом – ему ничто не угрожает, кроме сугубо горизонтальной мысли о бренности.