В деревне мы ели превосходный черный липкий хлеб. Из него можно было что-нибудь слепить. Мы почему-то лепили сердца. Нужно ли описывать ту досаду, с которой мы обнаруживали, что наши сердца, засыхая, ужасно трескались? Потом мы переключались на что-то другое.
        Иногда, по вечерам, мы ходили искать далеко ушедших от дома наших овец. Брали с собой хлеб и так приманивали их. Нужно ли описывать желание хорошенько шугануть несчастных животных, которое нас иногда посещало? Днем мы порой как раз этим и занимались.
        Три раза в неделю мы ходили за хлебом в соседнюю деревню, в двух километрах от нашей. Набивали рюкзак пятью-шестью буханками и шли домой. Иногда отломаешь себе кусок свежего хлеба по дороге, идешь и ешь.
        Зачем наши бабушки и дедушки умирают? Даже в самых глухих деревнях. Ведь никто не узнал бы, что они не умерли, а мы никому бы не рассказали.