Ты вышел из метро вполне собою неудовлетворенный, и вымороченная голубизна неба с неряшливыми подмалевками облаков, обрушившаяся на тебя, совершенно тебя не затронула. Тебе нужно было использовать бесчисленные лабиринты станций и переходов для того, чтобы начисто избавиться от твоих преследователей, ты и постарался это сделать: пару раз садясь на поезд, как будто из вежливости, пропускал вперед себя всех пассажиров, а когда двери уже закрывались у тебя за спиной, вдруг задерживал их руками и выскакивал из вагона. Но никогда нельзя недооценивать противника, и твои хитрости, безусловно, тому давно известны. На улице ты уже лишен столь блестящих возможностей, но и твои преследователи действуют более грубо и нахраписто, они подсылают следить за тобой то старика с палкой, то женщину с ребенком, то коротконогого мальчишку. Словом, не ставят тебя ни в грош. Ты стоишь на остановке, потом глядишь на часы, как человек, который внезапно что-то вспомнил, и уходишь с остановки, не оглядываясь. После ты идешь по улице, сворачиваешь из нее в переулок и тут не выдерживаешь, и бросаешься бежать. Глупо, очень глупо, но нервы есть нервы. На тебя уже глядят все встречные, ты бегом сворачиваешь еще в один переулок, и из него сразу же стремглав забегаешь в подворотню, думая выбраться на параллельную улицу. Но, черт побери, здесь ты в западне, и как затравленный волк мечешься от одной входной двери к другой. Задыхаясь, взлетаешь по лестнице до самого чердака – замок! И слышишь, как хлопнула внизу входная дверь. И бросаешься вниз по лестнице, и этажом ниже стучишь кулаком в первую попавшуюся дверь, умоляя, чтобы открыли. – Кто там? – слышишь ты испуганный женский голос. – Человек, которого ничто уже не может спасти! – кричишь, и дверь отворяется. Ты отталкиваешь седую старуху, в которой не узнаешь своей матери, и из последних сил бежишь через анфиладу комнат и, рыдая, забиваешься в одной из них в небольшом закутке между торшером и телевизором, где привык пребывать всегда.