| |
|
|
|
|
Михаил Сухотин "Два Дон-Жуана"
МАРИНА АБАШЕВА: В 2000 году Малая Букеровская премия вручалась за лучший литературный проект, то есть организаторскую деятельность по собиранию, упорядочению и представлению литературных текстов, реализующую определенные идеи и концепции. Примеры такой деятельности: организация и поддержка работы издательства, книжных серий, литературной студии, сайта в Интернете, программы о литературе на радио или телевидении и т.д. Премию получил фонд "Юрятин" (Пермь) за книгоиздательскую работу, организацию и поддержку в Перми салона "Литературные среды в доме Смышляева" и лектория, где выступили с краткими курсами лекций "ньюсмейкерные" ученые-гуманитарии. Премию получила относительно случайно - проще сказать, по другим делам - оказавшаяся в Москве Марина Абашева, член совета фонда. После торжественной церемонии, прошедшей в посольстве Великобритании, я встретился с Мариной и мы поговорили под диктофон. Сокращенный вариант этого интервью был опубликован в газете "ExLibris НГ" от 14.12.00 под названием "Здесь были Лара и Юра". Перед началом интервью Абашева немного смущенно сказала, что не привыкла давать интервью, и добавила: "Я вообще человек неофициальный...". Вот после этого я включил диктофон. И.К. Прежде всего - что такое фонд "Юрятин"? Как он возник? М.А. Мы начали работать в 1994 году. Мы были руководимы потребностью оживить пространство Перми, стимулировать его к какой-то культурной идентификации, самоосознанию. Мы - это четыре человека: Анна Сидякина, Елена Власова, Владимир Абашев и я. Все четверо - университетские филологи. Володя и я преподаем, а Аня и Лена - аспирантки. Первоначально идея создания фонда пришла в голову моему мужу, Владимиру Абашеву. Постепенно для каждого из нас это стало и делом жизни, и частью научной деятельности, для кого-то в большей степени, для кого-то в меньшей. Но тогда, в бедное время, мы не представляли себе, как это реально сделать, так что начинали наугад... В организации фонда принял активное участие Виталий Кальпиди - он тоже был в шорт-листе Малого Букера со своим проектом "Уральская литература - новая реальность". Тогда он находился в Перми, сейчас живет в Челябинске. Это наш большой друг, и его проект нам очень интересен. Его стратегия может быть метафорически описана как расширение собственной творческой деятельности до масштабов целого литературного ландшафта: он издал антологию уральской поэзии, антологию уральской прозы, серию книг молодых авторов Урала "Университетский стиль"... В начале деятельности нашего фонда именно Кальпиди во многом инициировал издание книжной серии "КПП" - "Классики пермской поэзии". Говоря откровенно, может быть, напечатанные там люди и не все классики. Но в результате издания этой серии удалось нарастить тело пермской литературы. В первые годы существования фонда это было важно. Отличие нашего фонда от большинства проектов, представленных на премию Малый Букер - хотя все они интересны, и для меня было много важного в книге с описаниями всех выдвинутых проектов, - так вот, отличие в том, что у нас было понимание структурно-семиотической природы пространства и необходимость актуализировать уже существующие в нем опорные смыслы... символические смыслы. Пространство, в котором мы находимся, - не пустое, в нем существуют культурные тексты: и деятельность святого Стефана Пермского, и пермская деревянная скульптура, и память о Дягилеве, который был родом из Перми, - она несправедливо не проявлена: площадь Дягилева в Париже есть, а вот в Перми ее нет. Кроме того, нас огорчала ситуация с текущей литературой в Перми, с молодыми авторами. Так что нам хотелось, проявив существующие культурные смыслы, работать на их приращение. Наши первые проекты были культуртрегерскими. Мы затеяли цикл встреч "Литературные среды в доме Смышляева" - и в названии этом важно каждое слово! Встречи в самом деле происходили по средам, но тут еще имеется в виду и формирование среды. Дом Смышляева - это, понятно, дореволюционное название; потом он назывался "Библиотека имени Пушкина" - согласитесь, не самое оригинальное для России название! Смышляев - культурный деятель и просветитель начала века, масон, - в начале века устраивал в этом доме литературно-музыкальные вечера. То есть место помнит о себе, у него есть культурная память. Ну вот, и совместно с библиотекой имени Пушкина мы стали устраивать вечера для городской общественности, на которых выступило, наверное, 30-40 людей, реально работающих в современной литературе: Иван Жданов, Ольга Седакова, Тимур Кибиров, Дмитрий Пригов, Сергей Гандлевский, Михаил Айзенберг, Андрей Вознесенский, Александр Кушнер, Вера Павлова, Алексей Алехин, Петр Алешковский... Мы руководствовались идеей, что мы должны представлять максимально широкий спектр литературных течений, поэтому у нас выступали и другие авторы: Олег Павлов, Алексей Варламов, Павел Басинский... Нам хотелось, чтобы были удовлетворены культурные потребности разных слоев в Перми. Как я уже сказала, с самого начала мы издавали книги. По мере того, как добывались деньги. Сразу начались четыре книжных серии - кроме уже упомянутой "КПП". Первая серия - "Пенаты", это литература по истории Перми. Например, в начале ХХ века пермский священник Афанасий Какорин написал семь поэм о первосвятителях Пермской земли, эти поэмы создают, в переносном смысле слова, пантеон. Мы их издали - не потому, что это высокохудожественные тексты, а потому что Какорин тоже символически осмыслял пространство. Еще мы издали сборник пермской фельетонистики начала века, это малоизвестный и очень интересный жанр... Вторая книжная серия - это издания поэтов русского зарубежья. Издать ее удалось благодаря американскому слависту Джеральду Янечеку, с которым я познакомилась на конференции, а потом он дважды приезжал к нам в Пермь. И вот мы с Институтом русской литературы в Лос-Анджелесе затеяли серию "Водолей"; Водолей - это ведь знак России. В середине 90-х годов мы впервые издали книги Елизаветы Мнацакановой, Ины Близнецовой, Анри Волохонского, Александра Очеретянского (у некоторых из них в России после изданий "Юрятина" книг больше и не издавалось - И.К.)... Тогда же была начата третья, очень дорогая мне серия - "Сигнальный экземпляр". В ней мы издаем первые книги молодых, еще никому не известных пермских поэтов и прозаиков. Чтобы им был выход в литературный процесс. В провинции ведь тяжелая ситуация с изданием молодой литературы. Но наша серия - не благотворительность: в ней публикуются, на мой взгляд, вполне талантливые авторы: Антон Колобянин, Григорий Данской, Владимир Котельников, Алла Курникова, Сергей Стаканов, Вячеслав Раков... Раков - человек не очень молодой, университетский преподаватель, но для него это была тоже первая книга. В каждой серии подготовлены еще книги, которые до сих пор у нас не было возможности издать, - может быть, теперь, с премией, они появятся. Четвертая серия, кажется, самая известная - "Ротонда". Ротонда здесь имелась в виду вполне определенная - сооружение в Перми, вроде беседки, построенное к визиту в город Василия Андреевича Жуковского с великим князем, впоследствии императором Николаем I. Тоже пример уже существующего "пермского текста" - по аналогии с "петербургском текстом", о котором писали структуралисты. В ней изданы книга стихов "Мерцание" Виталия Кальпиди и сборник Нины Горлановой "Вся Пермь", который некоторые критики называли лучшей книгой 1996 года. Вот эти четыре серии составили основу нашего книгоиздания. Наша цель - не заявить о провинции как о бедствующей территории. Тогда бы мы не налаживали мосты между столицей и провинцией. Мы представляем, что провинция - отдаленная точка, которой нужно помочь существовать. Сегодня нет провинций, а есть территория, место, локус: Самара, Петербург, Москва, Пермь... У каждого есть свое лицо, культурные смыслы, либо заложенные толстыми непробиваемыми слоями советской культуры, либо в результате действия той же советской культуры до глянца затертые, потерявшие творческую осмысленность и тоже уже не воспринимаемые. "Литературные среды" и все эти серии заявляли ту позицию, что русская литература существует на большом пространстве, и что провинция также должна в нем существовать, слушать и видеть, что везде происходит. И.К. Почему фонд называется "Юрятин"? М.А. Юрятин - название Перми в романе Пастернака "Доктор Живаго". Пастернак ведь жил некоторое время под Пермью во время Гражданской войны. Алеша Парщиков в одном из глянцевых журналов описывал, что он это забыл, и, когда ехал в Пермь, считал, что Юрятин - это фамилия какого-нибудь нового богача. У него же богатое воображение, и он себе представил человека в шлафроке с кистями... Метафорически для нас Юрятин - это Пермь в культурном измерении, хотя вообще для нас важен не только "пастернаковский", но и все другие культурные уровни Перми. А дом Смышляева, библиотека имени Пушкина, по легенде - место, где встретились Живаго и Лара. А реально - в этой библиотеке в самом деле работал Пастернак, когда наездами бывал в Перми. И.К. "Юрятин", получается - место чудесной встречи? М.А. Да, верно! Для нас важно было, чтобы на наших встречах возникала атмосфера чуда, хотя для нас самих, сотрудников фонда, она иногда стирается обыденностью... На гостиницу у нас денег не было, все приезжающие жили у нас дома. Деньги были только на железнодорожный билет туда и обратно. Но гости были довольны атмосферой. Пригов, кстати, на презентации шорт-листа Малого Букера предлагал экспонировать в Москве диван из нашей квартиры, на котором спало столько известных людей. По ходу дела менялись отношения фонда и общества... ну, как сказать, реципиентов, да? Люди уже ждали, что что-то будет происходить. Звонили нам домой, спрашивали, когда будет следующее наше мероприятие... Мы стали понимать, что есть некоторое коммуникативное пространство, есть некоторое последействие... Ландшафт очнулся, пространство начало оживать. Тогда, кроме проекта "Литературные среды", мы организовали лекторий "Языки русской культуры и гражданское общество". Нам в этом помог Фонд Форда. То есть он давал гранты пермским правозащитникам, а потом этот грант делили между общественными организациями. Нам помогла Пермская гражданская палата. Лекторий был такой: серия шестичасовых спецкурсов, которые читали ведущие ученые-гуманитарии: Сергей Хоружий - о христианской антропологии, Георгий Гачев - о национальных образах мира, Борис Дубин - о новых идеях социологии, Михаил Рыклин - о постмодернистской философии, и, наконец, в этом году приехал Игорь Смирнов из Мюнхена (лауреат премии Андрея Белого за 2000 г. по разделу "критика и литературоведение" - И.К.) - читал лекции о тоталитаризме, но у нас был интерес к нему и как к исследователю романа Пастернака "Доктор Живаго" - у него же вышла книга про этот роман. Есть еще несколько научных проектов, которые не звучат столь громко, но нам самим они не менее интересны. В самом начале нашей работы мы провели конференцию "Пермская поэтосфера" - она получилась даже международной - по уральской поэзии вообще и пермской в особенности. Еще сейчас по России проходит серия конференций по разным городам под эгидой Института русской культуры МГУ, их курирует Татьяна Цывьян. В каждом городе конференция - не просто чтения, а еще и знакомство с городом. Вот были две конференции в Ельце, потом в Твери, этим летом - в Перми. Были гости из Италии, Нидерландов, Москвы, Петербурга... Потом еще при Пермском университете действует лаборатория литературного краеведения - это, собственно, те же люди, что и в фонде "Юрятин". Лаборатория подготовила аннотированный - важно, что аннотированный! - библиографический указатель пермской периодики начала века. То есть - "серебряный век" с точки зрения провинции. Возможно, некоторым - на сегодняшний момент суммирующим - научным результатом нашей работы является монография Владимира Абашева "Пермь как текст", буквально только что вышедшая в Издательстве Пермского универстета. Перед пушкинским юбилеем у нас был проект "Пушкин на каждый день". В течение нескольких месяцев мы расклеивали листовки с пушкинскими стихами в электричках и городском транспорте. Потом пермское телевидение показывало, как бабушки, едущие в деревню, читали со стены "Талисман" со слезами... Мы стараемся работать на разные слои общества, хотя, конечно, в основном ориентированы на читающую публику. И.К. Происходит ли собственно литературное наращивание "пермского текста"? М.А. Да, только нужно помогать это структурировать. Такое приращение происходит и в книге Горлановой "Вся Пермь", которую мы подготовили осознанно, это тоже проект. А еще неожиданно для нас оказалось, что многие гости, выступавшие в Доме Смышляева, вернувшись домой, написали тексты, в которых фигурирует Пермь: Пригов, Вера Павлова, Анна Альчук, Варламов, Павлов... У Вознесенского целая глава в мемуарах на "Виртуальном ветру" - про поездку в Юрятин. И.К. Если говорить об историко-культурном ландшафте, то Пермь ведь помнит не только о русской культуре. Город находится на крайнем северо-востоке зоны расселения угро-финских народов: коми, коми-пермяки... Учитываете ли вы в своей работе этот, во многом ушедший под землю, культурный пласт? М.А. Пока мы его не интегрировали в свою работу. Но мы этот пласт, безусловно, ощущаем. Я, кстати, преподаю в университете и на коми-пермяцком отделении. Но еще Вы, сами не подозревая, затронули еще один интересный для меня сюжет: тематику подземности, того, что скрыто под почвой. Например, пермь - название одного из периодов мезозойской эры и соответствующего геологического пласта. Для Перми идея подземного, скрытого вполне существенна... И.К. Собираетесь ли вы дальше распространять свою деятельность в Интернете? М.А. Да, безусловно. Для нас это первоочередная задача. На сайте должна быть база данных, и не только по литературе, а об уральской культуре в широком смысле - о художниках, об организациях, чтобы можно было к ним обращаться. Соединять все это с научными и краеведческими институциями. Художественные тексты там тоже надо бы публиковать... Сайт мог бы стать средоточием нашей основной позиции: мы не поэты, не прозаики, мы не производим культурные тексты, мы организуем площадку для скрещения смыслов и для чудесных встреч. Но мы радуемся и тогда, когда кто-то предпринимает независимые от нас усилия по организации пространства - например, мы рады, что недавно в Перми вышел коллективный поэтический сборник "Монарх" под редакцией Юрия Беликова, или альманах - в кои-то веки! - Союза Писателей "Третья Пермь". И.К. Как вы взаимодействуете с региональной администрацией и с другими городскими организациями? М.А. В 1995 г. мы стали лауреатами областной премии за развитие культуры. Было сотрудничество по отдельным проектам с областной и городской администрациями и с "ЛУКОЙЛ-Пермь". Но если выходить за пределы области, то есть еще одно обстоятельство. По новому административному отделению страны на семь округов мы отнесены не к Уралу, а к Поволжью. Мне эта ситуация представляется драматической. Это кризис идентичности, нечто отдаленно напоминающее смену пола. Люди-то воспринимали себя как часть Урала. Но администрация Поволжья явно заинтересованно относится к ситуации: Кириенко уже приезжал в Пермь, нас уже приглашали в Нижний Новгород - к сожалению, мы не смогли приехать, мне вот надо было быть здесь. И.К. Может быть, превратить этот недостаток в достоинство? Сделать Пермь культурным мостом между Уралом и Поволжьем? М.А. Хорошо бы. Мне кажется, эта идея есть и у руководства округа. О Перми как о культурной столице в прессе речь уже шла. И.К. Что надо сделать, чтобы человек, живущий и творчески работающий в Перми, не стал пленником Перми и "пермского текста"? М.А. Из всех сил стараться создать ему условия для свободного развития. И мы бы хотели сделать все, что зависит от нас, в этом направлении. Беседовал Илья Кукулин |
 |
 |