* * *
Что-то болит и тянет в районе кредитной карты.
Боль отдаёт под рёбра, взгляд застилает.
"Так не бывает, – думаешь – так не бывает,
ещё два дня до зарплаты".
Думаешь: жизнь – это мама-пенсионерка,
ждёт со службы сына своего клерка,
жарит котлеты.
Котлеты стынут. Жизнь повторяет: "Ну где ты, где ты,
макароны слипаются, зачем я варила ужин?"
Ты только ей и нужен.
Жизнь – это типа Бородинская панорама,
где смешались все, кто прокляты и забыты.
Вот человек разглядывает своё копыто,
и вот как бы мама
наконец рожает тебя обратно.
Перед глазами проплывают радужные такие пятна.
Воздуха не хватает.
"Так не бывает", –
кто-то тобой произносит и умирает.
Жизнь теперь – элементарно скорая помощь,
летит сквозь пробки, разбрызгивая сирену.
"Лечить так лечить", – считают врачи, так проще,
пробегают сквозь стены,
как Рон Уизли и Гермиона Грейнджер.
Врач говорит сестре: "Я, блядь, тебе не техасский рейнджер.
Остановилась на хуй его кредитная карта.
А сегодня, – продолжает, – Восьмое марта.
Давай не будем портить праздник его банку и кредиторам".
Врач разрешает шофёру заняться пока мотором,
достаёт стимулятор кредитки, растворы, жгут,
думает: "Медсестра сегодня пиздатая",
работает, как в кино, потом говорит: "Девятое.
Время смерти ноль ноль ноль две. Зер гут".
это энергичный танец
за рулём "пазика" был водитель похожий на че гевару
мы с тобой стоим выдыхаем на холоде клубы пара
на снежинке гадает рядом юная пара
а где-то едет в чёрном городе представительская "соната"
в ней два брата
младший был естественно дураком когда-то
впрочем тогда когда все были дураками
путали коваленина с мураками
не умели пользоваться руками
шили раны белыми нитками некосметическими стежками
сами
в сердцах братьев бурлит кровь с примесью бензина
хмурит брови богиня забыл чего мнемозина
блестит белками
лопается картофельными ростками
исходит ядом
не сидеть больше братьям рядом
не встречаться взглядами и губами
не отмеривать доз одинаковыми весами
не обкусывать друг у друга заусениц
не бледнеть красной девицей
не помогать другому когда тот ленится
не наполняться родственным семенем
мы с тобой стоим и мёрзнем тем временем
Надпись на футболке: "Я пережил январские морозы 2006"
Вечером минус пятнадцать и всё знакомо.
Мы вышли из сумрака, из кинозала.
У бывшего райисполкома
одна знакомая мне сказала:
"Скоро минус сорок, надо уезжать".
Я не знал, что ответить,
ты считал, что принято стесняться,
молчал,
дул ветер –
ни прикурить, ни поднять глаза.
Знакомая попросилась в машину:
"Скоро минус сорок" – сказала.
Знакомую ждали дома, в районе автовокзала.
Меня и тебя никто и нигде не ждал.
На улице существенно холодало.
В районе автовокзала
я предложил – поехали зимовать
ко мне, нас подрезал Hyundai Accent, я воскликнул блядь.
Дома мы повесили на окно одеяло.
Холодало, одеяло не помогало.
Не помогал виски на последние деньги,
какая-то музыка не помогала, гарри и макс, кайл и венди,
тёмные и светлые не помогали, колоссальная обезьяна,
объятия у экрана,
"психея" по твц,
руки на лице.
Холод на улице.
Горячий душ без оглядки;
клубы пара;
мы с тобой какая-то забавная пара;
игра в прятки;
обнятые колени;
мокрые прядки;
суета наставлений;
ещё неделю будет так холодно всё в порядке
Фонари
1
В два часа ночи здесь выключаются фонари.
Дежурный инженер-электрик со странным лицом
прикасается ко второму рубильнику на своём пульте.
Первым рубильником он выключает в одиннадцать светофоры.
Начинаются аварии.
Переворачиваются автомобили. Гибнут люди.
Понятно, что жаворонки выживают.
Однажды я видел, как ночью на Серова, семь
перевернулась пожарная Газель.
Ты тоже переворачиваешься на другой бок,
откладываешь конспекты к завтрашнему экзамену и,
думая, что я сплю,
посылаешь мне смску:
"разбуди меня в семь тридцать пять",
потом тянешься к тумбочке, задевая моё плечо,
и кладёшь свой сотовый рядом с моим,
который тут же начинает дрожать и нервничать.
Я беру его, долго без очков читаю твоё сообщение,
говорю "разбужу",
целую
и засыпаю.
2
в два часа ночи здесь выключаются фонари
приходит сон номер семь приказывает смотри
приходит пёс укладывается в ногах
приходит старость и придирчиво выбирает волосы на висках
кто-то слабый атакует меня во сне
просит открыть бутылку с шампанским оказывается на дне
машет рукой знакомым улыбается мне
манит пальцем
бутылка с шампанским не открывается
город запутывается в любви
туман накрывает город на слоге ми
я сплю до семи
выгуливаю в тумане пса
пёс гуляет не просыпаясь не открывая глаза
возвращаюсь говорю тебе "там очень холодно стало"
сбрасываю с тебя одеяло
подаю кофе в корпоративной кружке
ты отвечаешь "ну тогда переходим на зимнюю форму дружбы"
* * *
Сегодня пасмурно. Темнеет уже в три.
Обещанная куплена игра.
Анлимитед. Звони и говори.
Когда уйдём со школьного двора
под звуки не стареющего "врёшь",
не угадаешь – угадаю я:
загадана загадочная кожа
четырнадцатилетняя твоя.
Туман уснул. Закрыт аэропорт.
Футболку с Бартом Симпсоном снимай.
Барт Симпсон уже спит. Уснул автопилот,
оставлено "спасибо за внимание"
на столике заместо чаевых
наличных в полусонном кабаке.
Уснуло всё, к чему ты так привык.
Мобильный не звонит в твоей руке.
Нет снега, хотя близится зима.
Ты запретил курить с тобой в постели.
Мне холодно. За окнами дома.
И через незаклеенные щели
меня опять охватывает дрожь
от осени и вкуса голуаз.
Загадана загадочная кожа.
Я докурю с тобой на этот раз.
* * *
1.
Вася Че, не ходи в "Кофебум".
Ты привязываешься, это видно, Вася.
Зачем тебе снова получать этими граблями по лбу.
Едь домой, ещё только десять, а "Кофебум" закрывают в час.
Вася Че, расскажи другому кому, что ты хочешь кофе.
Или пойди лучше в "Яблоко", там девушка Катя.
Она тебя узнаёт уже и анфас, узнаёт и в профиль.
И вообще на сегодня, пожалуй, уж хватит врать.
Вася Че, ты гибнешь от жара и пустоты.
Вот уже кредиторы над тобой собираются и кружат.
Всё мираж, не мираж – только кредиторы и ты.
Поезжай, выспись, как следует, придёт, может быть, молчаливо рассвет в распадок.
Вася, не начинай, это я тебе говорю.
Не выдумывай, не заезжай за ним, не заходи.
Если ты прислушаешься, всё закончится к декабрю, ну, может быть, к январю.
Ты же врач, вспомни заповедь не вреди, и голубые вспомни льдины.
Вася, там же одни пингвины ведь раньше жили.
Что тебе надо ещё, ты достаточно накосячил, и не ищи врага.
Подумай, ещё есть время, о том, кто, пока ты спишь у "Кофебума" в автомобиле,
ревниво охраняет твои деньги, твою клетку, свои снега.
2.
... и вот – Чёртово Колесо рисует в небе Москвы кружок.
Говорит – прыгай давай на ходу внутрь меня, дружок.
И дружок пусть твой прыгает за тобой,
слишком красивый мальчик какой-то – наверное, голубой.
А хотите, мальчики, я вам подарю звезду?
Приходите ночью, я для вас само себя заведу.
И подниму вас так высоко, как ни вы, ни я не были никогда,
потому что никому не нужна карусель, всем нужна звезда.
Поцелуйтесь – говорит – уже что ли, раз не сводите глупых глаз.
Вы не бойтесь, что в небе, – Главный Судья, естественно, пидорас.
И что-то ещё хрипло шепчет Чёртово Колесо.
Я закрываю твоими руками испуганное лицо,
закрываю рот твоим картавящим языком,
и одно только Чёртово Колесо вокруг и кругом,
и мазут возбуждённо кипит на Чёртовом на лице,
ты роняешь окурок, я роняю слёзы на территорию ВВЦ.
И на вершине Чёртова Колеса
начинаются главные чудеса.
А потом опускаемся, и как будто из-под земли
нам говорят – уезжайте давайте туда, откуда пришли.
Туда говорят уезжать, где часов и бутылок звон,
где бойфренд – он.
Туда, где лежит и плачет в ночи его потерянная пирса,
где Белка Чёртова вместо Чёртова Колеса.
* * *
когда мы с тобой у окна стоим
и смотрим на сломанное окно
ты наклоняешься над ним
я дую тебе на шею
от дыма табачного разлетаются волоски
бегут мурашки
тени показывают кино
губы немеют
вечер затягивается от тоски
расстёгиваются рубашки
мигают аварийные фонари
пролетает фура разлетаются полы
за твоей спиной пять секунд крыльями белеют
в машине радио говорит
играет разные рок-н-роллы
передаёт балет
поздно гроза надвигается
надо чинить стекло
ливень ударил и тут же за шиворот потекло
дворники не справляются
что-то из твоей широкой одежды цепляется за рычаг
я высвобождаю тебя из плена
ты гладишь моё колено
ты знаешь что я боюсь но не знаешь как
ты знаешь чего боялся так и произошло
все три месяца я каждый день думаю о тебе
вспоминаю дорогу ижевск–пермь
и сломанное стекло
грозу под нижним и гастроном в двух шагах
аварию в петушках
ветер в голове
виски с вишнёвым соком в гостинице севастополь
туман в игре
стоп
* * *
в поволжье зелёные города
в них узкие улицы, неожиданные дожди
я никогда не хочу приезжать сюда
а ты если не хочешь жертвовать ждать терпеть – не жертвуй не терпи не жди
в поволжье неторопливые города
поезда из москвы до них живут одну ночь
в темноте под окном гостиницы чёрно-синяя днём вода
превращается в молочную реку, дебаркадеры – в молочные берега, и всё утекает прочь
в поволжье смешно звучащие города
родная речь умирает в роуминге рублей
я никогда здесь не вижу лиц и не различаю зданий
я знаю только одно: если я уйду если ты уйдёшь – ничего не склеить
в поволжье небогатые города
манго стоит дешевле примерно на три у.е.
меня здесь учат дружить для выгоды чувствовать на продажу
кстати, считается – ты не знал? – по-другому пидоры не умеют
в поволжье тёмные мокрые города
я летел сюда в одном самолёте с "tokio" модной группой
и думал в такой же город лечу как бедное сердце моё разбитое вот наручники-пальцы вот беда
и считал: сколько будут стоить привычные руки трясущиеся и плачущие глаза для моего трупа?
стихотворение без слова ты
откуда снег летит спросишь
по морским камням снова
забегают девочки лишь
у самой воды ровно
у самой воды бежишь
мост через реку волга троллейбус
объехать не сможет в энгельс
жара пепсикольное небо
мост другой через рельсы
луна милиция плебс
наплевать закурить не идёт
разлюбить долго кашлять в ванной
чтобы не разбудить директор врёт
отцу барабанщика разговоры с мамой
стоматология заведующий гололёд
а теперь кто дантист кто говно
кто хэл хартли кто генри фул кто тут
дверь не заперта всё равно
всю ночь снег таял с ботинок паркетный пруд
тарас трофимов андрей ильенков хэй джуд
быт с кем-то да это продукты и только
чай лисма молоко сигареты план пельмени носки
это иди на хуй это нижнетагильский стиль это горько
немытых кружек от пива киоскёрша овокачо сникерс
лягу спать специально не звонить можешь
теперь не обязательно скидывать
Два стихотворения, подсказанные Лёлей
1
Ночь проведём в заповеднике Кара-Даг.
И ни звезды на небе. И так как
никто не курит из нас, ничто не нарушит мрак.
И деревья над головами станут, как девочки у подъезда, обниматься и плакать.
Я не могу на тебя смотреть, поскольку я помню вкус
твой и пива с водкой, по-русски;
поскольку ничего сегодня совсем уже не боюсь
и чувствую себя как переворачиваемый туз.
Что сказать мне о жизни? Что начало на букву жэ.
Что я отношусь к ней, как к солутану джеф.
И что пока мою голову держит шея –
я не брошу эту затею,
как бросил стих.
И не попрошу прощения,
наверное, больше ни у кого.
2
Я не могу на тебя смотреть, поскольку я помню вкус
Глупый мой, глупый, ну с кем же ты вышел в люди
Мои стишки читают горничные без спросу, а я глядя на них смеюсь
И ноги моей в этом уверенном городе больше не будет
Не хватает здесь и сейчас только "Космос"-кинотеатра,
Травы с тинейджерами и разговоров о
И нового – в кепке, в зелёной футболке – всё бегающего от завтра
Короче – помимо тебя – его и ещё его
Эти стихи тоже наверное не последние да и не пишутся суки
Как положено в засыпающем пьяном пансионате
Твои рецепторы отказываются помнить тем временем окончательно мой язык и руки
Мои и похмельное типа счастье
А вчера я с Дозой пил чай в "Жёлтой подводной лодке"
И прикалывался за худого миленького гарсона
Мы говорили, что в его возрасте испугались бы подавать среднему классу водку
А вашему времени всё абсолютно можно
И сёрфинг в Испании на папины деньги и шампанское на аллее
И пирсинг и красные волосы и поездка в Прагу
Со мной на будущий год, если я не переболею
И видимо и ночь в заповеднике Кара-Даг
* * *
кто-то в моей груди жалобно задыхается-плачет
это бронхоспазм в моей груди так задыхается-плачет
от курения сигарет по двенадцать рублей а также
от того что за моей спиной в зеркале комната второй день пустая
с табличкой на стенке украденной из депутатского штаба
с кружкой пивной на столе украденной из кафе нигора
с меню оранжевым украденным из пирогов на никольской
с пепельницами полными украденными из родительского серванта
я-то знаю что приедешь ты в пятницу послезавтра а бронхоспазм не знает
я-то знаю что зарплату дадут тоже в пятницу послезавтра а он не знает
думает бронхоспазм вот сидим тут одни скучаем
курим сигареты дешёвые гадкие до изжоги
вроде бы суперлайтс и с оранжевым рисунком на упаковке оригинальным
а гадкие до изжоги
спасибо думает заработал компьютер и можно писать задыхаясь-плача
а то ведь два дня сидели курили слушали группу корни даже не пили
но мы-то знаем с тобой хотя бронхоспазм не знает
он у меня ещё маленький годовалый глупый
что скоро всё будет круто и даже лучше
потому что тридцать первого и первого всё было круто и даже лучше
а как говорится так проведёшь как встретишь
а значит на работе мне скоро выдадут тачку и зарплату поднимут
и мы сразу снимем квартиру где-нибудь ото всех подальше
и купим туда всё что нам нужно даже свою собаку раз ты почему-то хочешь
и ты будешь бывать у меня дольше и чаще
будешь бывать у меня каждый день дольше и чаще
и твои родители перестанут на это злиться
говорить у тебя нету совести перестанут и быстро домой скидывать смски
а мои исчезнут куда-то и будут опять только звонить приглашать пирогов покушать
ты перестанешь меня кидать даже по глупости даже на час
даже когда я сам виноватым буду
потому что любовь как писал львовский это просто не покидай
и ничего больше если не ошибаюсь
я перестану злиться даже пьяный когда я буду даже когда ты
слушать меня не будешь
потому что никто не будет ну постоянно всё время рядом и типа ну между нами
с ними весело хорошо они замечательные ребята как бы их не обидеть
хотя я думаю не обижу они всё понимают
или хотя бы делают вид что всё понимают да и год должен быть хорошим
потому что как говорится так проведёшь как встретишь
но знаешь мне хватает для счастья тебя одного и куда деваться моего бронхоспазма
возможно и знаешь ты же всё видишь ты же так смотришь
хотя я не уверен ты тоже ещё маленький глупый
Русское радио (всё будет хорошо)
1
маленькие мальчики смеются тик-так
холодно мокрые ноги оторванные
подошвы
в электричке монтёр путей пробует продать мне маковую
соломку и купить у меня скачанное из интернета порно
и ну что же ты говорит мне что же
непрошеные тётки и девочки глазеют на моих сыновей
возбуждаясь на их красоту
и свежесть
со сроком доставляются горькие новые веяния
и опять кончаются стулья
и опять и здесь
всё доставляется ночными теми же электричками по некоторой программе
оглянись назад
ночными заспанными глазами
доставляется тында–москва скорыми поездами
доставляется с сумбурными пересадками
за время которых никотинозависимость расцветает
доставляется сквозь полиэтилен и резину как мы доставлялись сами
доставляется через касперским не пропускаемое мой сладкий
и выигрывает
одна лишь ячейка ячейка общественная из ста
выигрывает причём когда родители умирают
поздно
осенью в ноябре
в тот момент когда хвойные и лиственные только-только
успевают прочувствовать свою рознь
склонившись над могилами отварными глиняными
и когда всё в говне всё в говне
мой милый
и маленькие мальчики смеются тик-так
ни о чём не жалей и люби просто так
2
мне слышно всё и музыку и тебя
убей мою подругу, сволочь такая, контрольным выстрелом из себя
тавтологической рифмой вместо ожидаемой овуляции
пусть получающие приветы злятся
мне видно всё и ориентацию и гримасы
раз не приходится на абсолютно аналогичный раз
слышна и сотовая усталость в голосе
и ничем не доказанное попросим ещё попросим
мне зло на всё если не сдерживать хуй и мозг
моя парадигма выверена критерий прост
на пятнадцатилетнем ролевике
смыкаются ногти на правой моей руке
мне забыто всё что было с другим лицом
я люблю говорить о цене на водку у подъезда с моим отцом
капитаном химических войск РФ
в преферансе и покере это блеф
мне смертельно скучно когда болит
когда вместо fuck vhs с отличницей лидой
замедляет раз в тысячу некую я извиняюсь но жизни скорость
и на небо блядь когда за звездой мария ржевская высо́ко
* * *
От этого взгляда нет не погаснет зажжённая сигарета.
Она не займётся просто огнём в этих губах в этих пальцах на этом ветру Восточной.
Нет, нам не встретиться не то что по другую сторону света,
Нам не встретиться даже через два лета,
Всё кончается, я это знаю точно.
И две весны не могут пройти подряд незамеченными, как с нами было нынче –
Игры, игрушки, пиво, трава и пирсинг.
Надписи не прислоняться, пойми, место в тамбуре электрички,
В вагоне метро, в лифте, в подъезде моих родителей, в сериале Линча.
И пусть от прикосновения твоего, как мяч над штрафной, мой компьютер виснет –
Зато город, переполненный сволочами, снова стаёт родным,
В котором дрожь рук от звонков телефона не успевает остыть,
В котором любой будний день однозначно приравнивается к выходным,
В котором почти что проистекают твои с моим участием сны,
В котором от пятницы и до пятницы я так хочу, чтобы ты.
* * *
уже белое небо крутится
уже голубое
уже слёзы мои
замечает весёлый ваня
я курю в постели
пепел в кофейную чашку
у стенки сопит плечом
к плечу молодой да ранний
я закрываю глаза
обратно и вновь
к его волосам прижимаюсь
мой алка-зельцер
с запахом хэд энд шолдерс
левой надо обнять покрепче
и добраться до самогo
бодрствующего сердца
из форточки холодно
не страшен мне абсолютно
запах фабрики конфи
я буду дышать смолами никотином дымом
я буду греться почти
восемнадцатилетним телом
разбуженным до предела
ему снящимся адреналином
под одеялом мальчик
оставил мне с вечера место
оставил и оставлял даже тогда когда
ворочался в другой сон
он помнил что я не лёг
он помнил я взрослый и у меня отчёт
и у меня дедлайн
и окна мои раскрашены ворующим ночь неоном
и то ли выстрелом пистолета
то ли свистка сигналом
за мгновение до того
как я совсем приготовлюсь спать
начнётся война
на другом берегу зашумят моторы
взлетят ракеты
на другом конце провода шёпот ты здесь шёпот давай играть
* * *
ты к запретке подойдёшь ты помашешь мне рукой
улыбнёшься как всегда и крикнешь здравствуй
опыт приходит с годами и я спокоен
не надо печали и так всё ясно
фотограф не несёт никакой ответственности за глаза клиента
исчезает последний снег со стоптанных каблуков
к солдату приходит дембель приходит лето
у рассказчика что-то шевелится за щекой
настоящий поэт не может прожить ни дня
судорожный массаж замуж затемно за рубеж
улыбка моя приходит с употреблением пива с появлением какого-нибудь тебя
маленький не увлекайся наркотиками пей поменьше учись прилежно
закурю на мосту красный фьюжн синенький голуаз
распускается новая зелень сигарета дрожит в руке
в автобусе всё приходит к своим местам и мой мутный глаз
останавливается на пятнадцатилетнем ролевике
вечером я уже буду ему звонить бардак молчит
мне теперь почти всё равно кому ведь над исети ряской
под хруст рублёвый среди тех кто сюда приходит детей и бетонных плит
для меня никогда не станцует тот кто за мной таскался
* * *
фары отражаются в небе как две луны
я сижу за тобой не скучаю пью манговый сок
в наркоманском дворе на улице лукиных
ты выходишь и спрашиваешь в каком году умер блок
но сюда птица-почта с пересадками долетает с материка
антенны украдены в почтовых ящиках иглы в глазах печаль
от большой земли нас надёжно спасает москва-река
от цинги защищает йодированная сталь
по улицам бродят тигры в очках когда отключают ток
сутенёры уже знают их всех в лицо
с москвой-рекой река лена играет сама не знает во что
в какой руке у каждого спрашивает её кольцо
здесь сегодня я не люблю решительно никого
никого не хочу целовать гладить по голове
продолжать не хочу незаконченный разговор
возвращаться к четвёртой недописанной главе
я серьёзен и зол как бог приглядывающийся к земле
как есенин когда его бил пастернак
как женщина на корабле
как не знаю кто как дурак
* * *
в какой-то жуткий мартовский такой
у недостроенного перехода
подземного проходит под рукой
твоё дрожащее колено
ты выключаешь радио свобода
биограф зажигает игрек свой
от его света и наклона стен
ты делаешь движенье головой
какого-то немыслимого рода
и вычитает год из года
реклама парфюмерии мужской
и ты уже не движешься домой
а движешься по улице гражданской
сквозь железнодорожные пути
их стрелки
не отогнуть и не перевести
и незачем привычно строить глазки
в машине антарктическая тьма
и по-любому кончится зима
по мелочам и более чем мелким
деталям ты поймёшь что это мой
со всех сторон акцент вокруг тебя
и даже ничего не говоря
лишь обморочным кофе запивая твой вкус и пот
и осень по-любому не придёт
до жуткого опять же ноября
* * *
Ты звонил мне, когда Сунцова читала новые стихи про любовь и кровь.
Звонил, когда Сунцова читала про персон VIP,
Звонил, когда я вспоминал о тебе.
Звонил, когда о тебе вспоминал Ваня.
Я обнимал тебя в коридоре гостиницы "Севастополь".
Обнимал тебя в аэропорту Кольцово.
Целовал тебя у отделения милиции.
Дул на твои разбитые пальцы.
Он узнаёт по моему тону, с кем я разговариваю по телефону.
Знает имена всех моих одноклассников и ключевых клиентов.
Цитирует современных поэтов.
Его родители просят меня присматривать за квартирой, уезжая в отпуск.
Какая-то бурная неделя.
Хочется сделать паузу и сказать, тщательно артикулируя:
Я запутался – какого цвета у тебя волосы и глаза,
Мальчик Который Спит С Плюшевым Кроликом?
* * *
сидел на тренинге в голову вдруг пришло: как-то я принимаю душ
горячую воду дали кончилась опрессовка
а то на улице жарко в машине душно
чувствуешь что учишься всё понимать без слов
и тут ты ни с того ни с сего стучишь
можно к тебе говоришь спрашиваешь можно к тебе
зеркало запотело кому-то дорогу перебежала чёрная словно кошка мышь
ты вошёл в ванную в подаренной мной футболке с прыщом своим на губе
про который рассказывал что дескать не помогло вчера ничего
вишни-черешни ундевит перец рубленый гриб в сиропе
я говорю боже смерти моей хочешь конца хочешь типа как ни смешно моего
как хорошо говорю слышишь говорю мама за стенкой смотрит рекламу про мистер Пропер
делаю душ погромче и вспоминаю несколько кадров из фильма "ты не один"
я пою отплёвываясь от пены "красивоглазая тоска где ветер гнал сухой листок
где ножницы твоих красивых ног кромсали дни"
я кажется перевираю песню а ты цитируешь кино абсолютно точно мой высокий блондин
ну говорю расстёгивай побыстрей уже свой замок
шагай давай говорю сюда руку давай говорю обними меня поскорей мне холодно обними
весна весна весна
если на моей кухне стоять на коленях
перед мальчиком
и почему-то смотреть при этом не на него а в окно
то
на фоне не тронутого больше ничем
серого неба
на весь прямоугольник
будет видна лишь только
труба завода
её верхняя часть с тремя широкими красными полосами
и её густо-белый дым
мальчик чуть-чуть постригся
торчат уши
теряют родители
стоит
работа
стоит
запах океана в бидоне с молоком
пишет влад
откуда он помнит бидоны с молоком
у нас было два
голубой
и жёлтый с нарисованными шишками
жёлтый использовался чаще
запаха океана не было
или я не проверял
с новой стрижкой ему
пойдёт плакать
подумал я
пойдёт быть заплаканным
с припухшими покрасневшими
глазами
со шмыгающим носом
с дрожащей сигаретой
со втягивающимися как обычно
от неумелого курения
щеками
с бледнеющим от никотина лицом
от плача почти до обморока
несколько минут
обморок пойдёт меньше
лаки страйк нелегка
и торкнет
настоящая америка
Любовь "Свердловская"
письмо счастья
0.
когда я умру от испуга и сигарет
через несколько лет
перепиши это двадцать раз от руки
иначе тебе никто не подаст руки
если бумажная почта тоже уже умрёт –
наплевать это никого не ебёт
отсканируй каждый листок по отдельности а затем
отправь двадцать писем с этим аттачментом но без темы
1.
Свердловск выходит чисто покурить.
Балкон на Первомайской хрупкий,
суворовцы играют в дурака.
Пока не заготовлена доска,
из города валить и ехать сутки,
и никому ничо не говорить.
Свердловск садится в поезд через час,
заказывает чай и подстаканник
без сахара и осень за окном.
"Прощание славянки", как в кино,
играет на перроне матюгальник.
С. обжигается и думает о нас.
2.
В этом городе свежих летних рассветов,
просторных осенних аллей,
усыпанных золотыми листьями,
пустых зимних парков,
где вечером тишина и только снег хрустит под ногами –
пусть все будут счастливы.
Знаешь, у меня есть несколько навязчивых идей,
с которыми я никак не могу разобраться.
Главная из них – я постоянно представляю себе, сидя в любом кабаке,
что вот сейчас посмотрю в окно, а мимо проходишь ты с девочкой.
То есть мы понимаем, что само по себе это для меня не новость, но если я это увижу –
я окончательно удостоверюсь: бога нет.
3.
Мой маленький мальчик, сильный самодостаточный
мальчик. Скоро четырнадцатое февраля, двадцать третье февраля, восьмое марта.
Сплошь выходные: по мне соскучится офис, по тебе – парта.
Но мы всё равно не увидимся. Я стою, прикуриваю и думаю. Дует ветер.
Лучше бы у твоей матери случилась внематочная,
и я бы тебя никогда не встретил.
4.
Из этой кофейни видно весь центр города, если сидеть лицом
к стеклянной стене,
говорить с отцом,
изворачиваясь, как нить на веретене,
объяснять, что садится мобильный, что остывает кофе,
что официантке уже надоел мой профиль,
что здесь слишком шумно, что я не могу говорить.
Видно всё, если настойчиво завершить беседу и попросить налить
ещё сто джемисона, только побольше льда.
Видно весь центр города, центр пуст, у него беда:
когда всё спокойно, он успевает задумываться тогда
и понимает, что всё это навсегда,
что быть ему центром этой вот всей хуйни,
что не центром вселенной или хотя бы центром земли,
в котором бушует лава, как кипяток в кофеварке,
в котором не курит по шлюхе у каждой арки,
в котором вообще нет жизни, как на каком-то Марсе.
Из этой кофейни весь центр города видно Васе.
5.
Это вьюга, вьюга, а в офисе не покуришь.
Голова седеет, пока достаёшь зажигалку.
Позвони, позвони и скажи, что любишь,
а то мне себя жалко.
Замерзают руки. Снежинки, словно петарды,
разрываются у кончика сигареты.
Снежинки преодолели разные там космические преграды.
Пар, и их больше нету.
Это вьюга, вьюга, и градусов двадцать девять.
Закуриваю вторую, жду твоего звонка.
Коллеги выходят из офиса и идут обедать
мимо замёрзшего дурака.
Это вьюга, вьюга:
– Остынь, – говорит, – вы не подходите друг для друга.
6.
Я провожаю Санникову в Санкт-Петербург, держу цветы.
На соседней платформе толпятся несчастные шурави.
Есть всё, нет только времени и любви.
На самом деле мне предназначен ты.
В Санкт-Петербурге – амфетамины и Эрмитаж,
Васильевский остров, "Зенит", мосты.
Я часто бывал там с тренингами продаж.
На самом деле мне предназначен ты.
Чужие жизни, ненужные, как сломанный чемодан,
Стою под мышкой держу. Очевидное никогда.
Кругом суета и шум, вокзальные, как менты.
На самом деле мне предназначен ты.
7.
Внутри Кремля куранты не слышны,
А слышен только шёпот референтов,
Шуршание бумаг и тишины
Другие компоненты.
Пятиголовый герб спускается во ад,
Печатью становится на подпись.
Я думаю, как я вернусь назад,
В свой офис,
Где сейчас уже весна,
Идёт коммунистический субботник,
И где теперь не вымоет окна
Работник,
Отпросившийся в Москву.
Но я вернусь на чёрном "Ягуаре"
И позвоню сквозь неба синеву
Тебе. В гудящем баре
Услышишь ты с курантами рингтон,
Как я сейчас внутри Кремля услышал
Вдруг стон.
И стало ещё тише
Внутри Кремля. Гестапо и Сбербанк.
Он умирает. Все вокруг стоят,
Оцепенев, и каждый держит бланк
Прощальной телеграммы.
Лишь референт отсасывает яд
Из смертельной раны.
8.
В субботу утром я принёс себе кофе в комнату
и включил телевизор.
Начиналась передача "Самый умный"
с Тиной Канделаки.
С тех пор, как я работаю на этой работе
(и не вижу тебя, хотя, кажется, эти две вещи не очень взаимосвязаны),
в выходные я предпочитаю строго смотреть телевизор
и даже купил тарелку НТВ-Плюс.
Тина Канделаки представляла детей-участников,
и вдруг я увидел,
что один из них
вылитый ты.
Только им там лет тринадцать, мы понимаем.
(Я помню, что познакомился с тобой, когда ты тоже ещё учился в школе, не будем об этом.)
Я записал фамилию похожего на тебя мальчика и стал за него болеть.
Тина Канделаки задавала
восемнадцать обязательных вопросов.
Весёлого клоуна в сказке "Золотой ключик" звали:
Арлекин Ангел
Артемон или Пьеро?
После восьмого вопроса показали турнирную таблицу,
и оказалось, что похожий на тебя мальчик лидирует.
Камера выхватила его лицо:
мальчик был искренне удивлён.
Потом камера выхватила – там всегда так бывает –
отца мальчика. Отец мальчика, похожего на тебя,
посчитал нужным состроить гримасу, демонстрирующую удивление.
Было заметно, что он работает на камеру.
После восемнадцатого вопроса, однако, выяснилось, что похожий на тебя мальчик
утратил лидерство и вообще не прошёл в следующий тур:
ему не хватило одного балла.
Я расстроился, закурил и пошёл готовить завтрак.
Позавтракав, я вернулся в комнату и включил НТВ-Плюс.
По НТВ-Плюс "Самый умный" показывали на два часа позже.
Тина Канделаки задавала свои вопросы.
Я снова досмотрел до момента,
когда похожий на тебя мальчик становится лидером,
и переключил на футбол.
Транслировали матч московского "Динамо".
После нескольких неудачных игр
тренер "Динамо" Кобелев заменил вратаря Карчемарскаса
на молодого Антона Шунина.
Комментатор Борис Майоров рассказывал,
что впервые побывал на стадионе сразу после войны.
В этот момент двадцатилетнего Шунина
показали крупным планом.
Комментатор Майоров оборвал себя на полуслове и удивлённо воскликнул:
"Вы только посмотрите на этого мальчика в белой форме! Только посмотрите!".
Это было уже за гранью добра и зла.
Я выключил телевизор и поехал на работу,
у меня был ключ от офиса.
9.
и нам светила новая казань
я говорил "я древний словно кремль"
ты хохотал во все глаза
от ветра открывались двери
песок с отремонтированных улиц
летел в наш номер телефон звонил
гроза и ливень разминулись
я засыпал ты снова говорил
о сказочных каких-то существах
сам сказочный как можешь ты один
я засыпал и видел в своих снах
татнефть кругом качает свой бензин
10.
В глазах – арабских кружев красота
и чертовщина.
Урчание кота
весь телефонный разговор.
Я твой единственный мужчина.
Мы не в тюрьме, пусть я и вор.
Как хорошо нам жить с тобой вдвоём.
Мне – растворяться в голосе твоём.
Тебе – моей ладони уклоняться
и притворяться.
За тонировкой долго обниматься –
как хорошо, что штраф всего два бакса.
Закуривать, открыв окно.
Ходить в кино,
на первый ряд садиться.
Не видеться полгода, расходиться.
Нам было некогда проститься –
и помириться некогда давно.
11.
мои мысли чёрные как квадрат
как венозная кровь
знает только один человек то чему я рад
мой двоюродный брат
моя плоть и кровь
мы были пьяные как тарас
как мой двоюродный брат
мы были пьяные как-то раз
как об этом не говорят
как не отводят глаз
как мысли чёрные рюмки шли
как денис в спецназ
мой мутный не забывает глаз
как шестнадцатилетних ласк
как столько было выпито в нас
знает только лишь дьюти-фри
12.
Когда закончились дожди,
жара закончилась когда,
когда погода – лечь и плакать,
и накрывает, как беда,
как ожидание атаки,
усталость, – ты не приходи.
Ты мне не снись. И телефон
не вынимай из-под одеяла.
Зима придёт – поговорим.
У меня времени так мало,
что, несуразный и любимый,
пока мне нужен только он,
тогда запомнившийся мальчик
с тогда запомнившимся взглядом.
Бой был короткий, а потом –
по эскалатору и рядом,
с бутылкой водки под пальто,
спокойной ночи и удачи.
13.
в примерочных бутиков
в примерочных бордшопов
в туалетах кафе и ресторанов
в туалетах пабов и баров
в туалетах клубов
в туалетах кофеен
в туалетах торгово-развлекательных центров
в туалетах боулинга
в туалетах бизнес-центров
в туалетах высших и средне-специальных учебных заведений
в аудиториях высших и средне-специальных учебных заведений
на ресепшн гостиниц
в коридорах гостиниц
в гостиничных номерах
в лифтах
в переговорных комнатах
в офисных комнатах с кучей перегородок
в кабинетах директоров
в бухгалтерии
в раздевалках фитнес-центров
в раздевалках соляриев и спа-салонов
в парикмахерских и салонах красоты
в бассейнах
в саунах
в такси заказанных по безналу за корпоративный счёт
в такси вызванных с утра потому что похмелье
в такси вызванных вечером к кабакам
в пойманных тачках
в маршрутках
в трамваях и троллейбусах
в автобусах
в коммерческих автобусах
в междугородных автобусах
в метро
в автосалонах
в своих машинах в пробках
в своих машинах в ходе передвижения по городу в рабочем режиме
в своих машинах ночью
в своих машинах на трассе
в неисправных машинах
на автостоянках
на скамейках в парках
во дворах
на вокзалах
в поездах в вагонах СВ
в поездах в купе
в поездах в плацкартных вагонах
в вагонах-ресторанах
в туалетах поездов
в туалетах самолётов
в самолётах
в туалетах аэропортов
в аэропортах
в аэроэкспрессах
в очереди за багажом
в очереди на паспортный контроль
что там ещё?
14.
Мы только с голоса поймём,
что там царапалось, боролось,
что в имени тебе моём
однажды в жизни откололось,
что мне – в твоём,
и что такое этот голос,
и чем он лучше смс,
и чем глаза чем голос хуже.
Мы всё поймём, но только здесь,
где замерзают утром лужи
и облетает утром лес,
а вечером – взгляни в окно –
становится совсем темно.
Мы только письменно поймём,
что там к чему не прислонялось,
что здесь курить не запрещалось,
и как когда-то дрейфовалось
челюскинцам сквозь водоём,
и стрелочникам днём с огнём
как здесь самих себя искалось.
И нас простят паркур святой,
велосипеды цирковые,
переговоры деловые
и пуделя неголубые
с их драматической тоской.
Застынут роллеры лихие,
кудрявые, пойдут домой
под мышкой с грифельной доской
стирать дневные впечатленья.
Они – другое поколенье.
Ты мой.
15.
Полетит под землёй метрополитен.
К свету в конце тоннеля мимо перронов и стен
в нём едут тинейджеры, им поёт
каждому свой айпод.
Разойдутся трамваи, как корабли.
Один пойдёт в сторону "Джага-гриль",
другой пойдёт в сторону Уралмаша.
Та сторона не наша.
Подъедет сто одиннадцатый маршрут.
Тинейджеры выскочат тут как тут
из-за моей спины, уедут в Пышму.
Что-то я не пойму.
Разгонятся скорые поезда.
Один пойдёт в красивые города,
другой – туда, где вечная мерзлота.
Та сторона не та.
16.
... и кошка со стола спрыгивает к тебе
солнце играет на мятой медной трубе
дым лаки страйк обволакивает его лучи
пальцы показывают молчи
колокольчик перечёркивает экран
в снах возникает с чайками магадан
летнее утро в разгаре пытается разбудить
кошка устала сама по себе ходить
пробирается под одеяло на полкорпуса впереди
нежно укладывается на шее и на груди
кошка заботливый ласковый олигарх
трещинки лижет на приоткрытых твоих губах
17.
можно было бы пойти в магазин покупать обои
тусовщики из супермаркета плюшевые герои
околачивающиеся в районе фудкорта –
это намного интереснее телевизионного спорта
Уайльд бы понял опомнился отменил
вышел бы из тюрьмы пошёл и купил
обои новые не отстающие ото льда
потому что уже вдали встаёт заря и день приходит в города
и лишь пока не проснулись они обои
можно успеть уехать кого-нибудь взять с собой
мягкий вагон качает поезд с Урала
ночь Москва горят три вокзала
18.
У безмерно далёких родственников на Волге,
Где в камышах живут камышовые коты, камышовые волки,
Где до сих пор бродят забытые абверовские солдаты
В красивых мундирах в модных фуражках, когда-то
Ты отдыхал каждое школьное, как конфеты, лето.
Когда мы проезжали неподалёку от Волги, я спросил тебя, где это.
Ты сказал повернуть, если хочу, направо,
И камыши и воспоминания тут же нахлынули, будто лава.
Лава про то, как девочки показывали свои секреты,
Солдаты звали к себе на остров за пиво и сигареты,
Как ловили раков руками, варили в вёдрах,
Как вырастали волосы на лобке и бёдрах,
Как коты камышовые громко мурлыкали там везде,
А камышовые волки выли ночами, днём прятались от людей.
Потом грунтовка закончилась, потому что был сломан мост.
В этих местах всё решительно не могло оказаться просто.
Тогда я развернулся, и мы стали ехать обратно,
Но на дороге стояла серая лошадь в пятнах,
Шевелила ушами, фыркала и смотрела.
Ты вышел с ней поздороваться. Быстро темнело.
Я закурил и подумал – это не дело, милый, это не дело.
19.
наверное это была весна
такая теперь зима
в медленном поезде у окна
стеклянная едет тьма
чайная ложечка дребезжит
гранёная типа боль
ты не вставай говорю лежи
вроде бы я с тобой
и вот ты снова как будто лишь
простуженный поцелуй
молоком обжигаешь мне говоришь
подуй
20.
В небесном везде,
когда я умру у деревни Кузино,
подобно звезде
бесконечной, как на бубновом тузе
изображённая, буду светить тебе,
пока ты добываешь деньги наперекор судьбе.
И хотя мой свет по твоей улыбке будет скользить –
тогда тебе точно со мной не захочется говорить.
* * *
Это стихотворение о боге и безнадёжности.
Сначала несколько слов о безнадёжности.
Этот текст я пишу на Главпочтамте Киева.
Я приехал отдыхать в Киев вместе с адресатом цикла "Любовь Свердловская".
Мы долго гуляли, потом устали и пошли гулять по отдельности.
Я отправился в "Бабуин", посмотреть.
Долго шёл пешком.
Оказалось, что именно в этот день "Бабуин" закрыли не то совсем, не то на ремонт.
Тогда я пошёл в "Антресоль" и всё пытался там выпить на какую-нибудь серьёзную сумму,
чтобы наконец отправиться в гостиницу. Не получалось. Любимый не звонил.
"Антресоль" стали закрывать, и я пошёл в гей-клуб "Помада".
В гей-клубе "Помада" было пустынно, потому что понедельник.
Более того – повсюду обнимались гетеросексуальные пары.
На танцполе играла шикарная музыка –
как будто бы к песням группы "Комбинация"
написали ещё более жалобные слова.
Мне было смешно.
Во всём гей-клубе "Помада" мне на глаза попалась одна пара геев.
Они пригласили меня за свой столик, чтобы я не скучал.
Оказалось – старший из них, похожий на пидора,
работает парикмахером,
а младший, на пидора не похожий, – барменом.
"Это так своеобычно", – подумал я.
Мы долго говорили о политике.
Старший из них сказал, что будет голосовать за Тимошенку,
А младший – что голосовать не пойдёт, потому что скрывается от армии.
Потом ребята ушли, не расплатившись.
В итоге получилось, что в гей-клубе "Помада" мне больше всего понравился официант.
Это я о безнадёжности.
Теперь о боге, коротко.
Как-то на День города Екатеринбурга
мы на работе проводили водный праздник на акватории Городского пруда.
Было необходимо найти фирмы, которые в порядке спонсорства бесплатно
предоставят скутера, моторные лодки, катера и прочее.
Наши менеджеры сидели и обзванивали всех, кто хоть как-то подходил.
В одной из фирм,
ООО "Механические сани",
неприятный мужской голос, не дослушав, ответил:
"Не надо ничо, у нас есть всё!"
И бросил трубку.
Здесь, в Киеве, как все знают,
на территории Свято-Михайловского, кажется, монастыря,
есть аттракцион для туристов
(не фуникулёр, фуникулёр к моему приезду тоже, как и "Бабуин", закрыли на ремонт):
стоит такой фонтан, над ним – купол и крест.
Из фонтана торчит гранитная колонна, а из неё – четыре медные блуды.
Если загадать желание, намочить в фонтане монетку и приклеить её на медную фигню,
то при условии, что монетка не упадёт, а прилипнет, –
желание сбудется.
Все мои монетки категорически отказывались прилипать к фонтану,
буквально отскакивали от него.
При том, что разного рода неприятные личности вокруг с лёгкостью их приклеивали.
(Это, конечно, вспоминается комикс Лубнина про "руки из жопы растут", но я подумал не об этом.)
Я подумал, что вот офигенно было бы встать посередине этого монастыря,
поднять типа глаза к небу и сказать, как тот мужик:
"Не надо ничо, у нас есть всё!"
И главное, мы понимаем, – бросить трубку.
* * *
Неважно знать, чьи глаза проглядели тебя насквозь,
чья ладонь взлохматила нимб на темени.
Поезд следует со всеми остановками кроме платформы Лось
через дальнемосковскую тьму в направлении
строго запад-восток, в направлении строго назад.
Пролетают за окнами всякие раменские.
Е равно, как известно, что-то там возвести в квадрат.
Или не е, не уверен, или не е.
Тебе снится москвич, так похожий на белого тигра.
Краснопресненский очень, опасный и хитрый и клетчатый.
Ты устал и заснул накануне четвёртого литра,
отвернувшись в подушку и нежно обняв свои плечи.
Потом снятся двое детей – мальчик и ещё мальчик.
Служебный роман, выращенный в агаре.
Действие происходит в зоопарке, в цирке или на чьей-то даче.
Или на рок-фестивале.
Снится клоун в тельняшке намертво на арене.
Клоун чувствует себя отверженным, прокажённым.
У него при всех отвалился бутафорский нос на прошлой неделе,
и теперь клоун думает напряжённо
только о том, чтобы это не повторилось.
Думает так, но смешит всех по полной программе.
Он мастер, но кому-то попал в немилость:
нос отваливается снова. Клоун по-быстрому плачет сразу всеми искусственными слезами.
А тем временем тигр бродит вокруг, распускает лапы,
рассуждает о собственной уникальности, дарит цветы,
говорит о том, что редкий белый окрас достался ему от папы.
Цель белого тигра – ты.
Двое детей просыпаются в страхе, ударяются головой, берут сигареты,
запинаются о порог, в тамбуре закашливаются от смога.
И опять же неважно, что ты никогда не расскажешь именно мне об этом.
Нас всё равно не разделит никакая разжелезнейшая дорога.
* * *
Мальчики пахнут маминым тайдом,
Удивляются коньяку,
Приобщаются к тайне,
Прикуривают, прикуривают, раску-
Ривают первые сигареты, затягиваются сладковатым дымом,
Кашляют, вопрос "сколько лет?"
Пропускают мимо.
На экзаменах вытягивают билеты,
Рассказывают об этом.
Мальчики представляются картавыми голосами,
Приучают к сленгу.
Раскрашенными лёгкими волосами,
Снимая гриндерсы и раскачиваясь, задевают в прихожей стенку
И двери и говорят с порога о том, как отметили Новый год
И что им приснилось ночью,
Рассказывают анекдот:
"Мама, а почему меня в школе все называют мачо? – А может, чмо?",
Хохочут.
Мальчики проживают в городах-сателлитах,
Торопятся на автобус,
Путаются в подсчитываемых литрах,
Задерживаются и остаются в итоге, чтобы
Скачать с пары сайтов несколько mp-3
Неизвестных альтернативных групп,
Смешно подпевают, представляют себя внутри
Любимых певцов, машинально облизывают обветрившиеся губы,
Выглядят глупо.
Мальчики рассуждают об электрогитарах и строе баса,
Копят на инструменты
Вот уже с одиннадцатого класса,
Вспоминают лето,
Проведённое в забытой всеми деревне,
Где семь дворов и сосед угощает брагой,
Просят помочь по древне-
Русской литературе сделать шпаргалки и флаги.
Оказываются на бумаге.
| 