|
* * *
человек завернутый в белую простыню
(рот его округляется красной язвой)
чуть покачивается и взглядывает на Луну
и на стол где поставлены яства
он покачивается так и поет
песнь загробную его голос немеет
и когда под ребро проникает копье
он как будто бы дважды вдовеет
его голос звучит как труба
что на пир созывает покойных
и садятся они пировать
повскакали со своих коек
в их устах золотятся плоды
в жилах их синеется водка
надрывают они животы
и похожи они на животных
прямо в средостение им
он опять шепнет слово матерь
убаюканным ласковым пением
он опять постелет им спати
песни он забывает слова
у него как у глухонемого
запрокинулась голова
язык выпал проснутся не могут
он поет им будем в раю
про прекраснейшую из гурий
но уже не верят вранью
те кто некогда взял да и умер
я сегодня с тобой ем и пью
а ведь правда похож на паяца
был завернутый в белую простыню
а ему отрезали яйца
* * *
все мы пуговицы здесь и иголки
сколько платьев будет пошито
первую проглотил мартин
когда ему еще было два
другие две оторвались
когда мы ездили на острова
это у самого мамина горла
сразу не застегнешь
эта когда оса прилетала
где же ее найдешь
это на платье с похорон куклы
смирно играет марш
эта тупая как красные угли
кто послюнил карандаш
словно бы только вышел из моря
сонный и легкий как пар
синие губы второму вторя
мимо гуляющих пар
знай синегубый старого платья
будут лишь лоскутки
и не найдется второго дитяти
сердце сжимая в тиски
будет иное иное время
ставить часы по москве
щеку вторую бритвою брея
для поцелуя в тоске
не подставляй пуговиц и иголок
в банке железной считай
лишь не заглядывай за заголовок
сразу газету сжигай!
* * *
Что до него чреватого травмами
в аорту толкает сердечная мышца
кровь и шагает трамваями равными
красными желтыми чего ты боишься –
разве бежать с Голодного мыса
просвечивая наподобье скелета?
дай клетке горбатой немного маиса
она же грудная как келья аскета
узнать в каждом встречном ты хочешь кого-то
кто мнится тебе чья-то копия в сходстве
глядел на тебя словно лик из киота
и ты улыбался ему идиотски
тот образ печален запаян он в память
но ты забывал имен первые буквы
и паника медлит и снова замает
когда так раздвоен язык у гадюки –
под ним цепенеешь и в дудочку дуешь
но ты все равно перед зеркалом голым
один на один самого себя дуришь
воображая что стал ты бесполым
бесплотным – под кожей дрожит твое мясо
не вымолвишь ты ни единого звука
как только начнешь ты безумно смеяться
и звать караул и икать и мяукать
НА СМЕРТЬ ГИМНАСТА
уж нет со мною тех моих друзей любезных
с кем я участвовал в похоронах помпезных
разбившегося местечкового царька
и циркового князя люстры потолка
как над толпою ахнувшей под куполом витал он
невидимой рукой в воде небес купала
мать королева и его отец цыган
бил по зубам ногой была болезнь цинга
страх детям закрывал глаза ладонью
и кто-то онемел и призывал мадонну
по тонкой он бечевочке ходил
нервы натягивал и жилы холодил
неверно мышцу сжав однажды вниз упал он
как будто волосок не выдержал накала
и лопнул лампочка погасла обмер зал
похоже он когда-то обмерзал
когда несли его то дудки и цимбалы
шли музыкой тогда невеста целовала
его в расколотый похолодевший лоб
о горе! плакала меня не повело б
на ту печальную и злую панихиду
когда за ним по небу шествуют планиды
когда б в газете мне не заказали матерьял
когда б тебя мой друг я сердцем не терял
* * *
когда этот человек на меня уставился
я понял что он совсем недавно преставился
такой невысокий длинноносый седенький
с женскими часами на правой руке
он вероятно думает о своем наследнике
хочет зажать меня где-нибудь в уголке
как он вчера за обедом поддакивал
всем по очереди ручку бы позолотил
он подписал на конверте куда кому
он наклеил усы а по счету не заплатил
выписали очки стены мажутся
плюсневые косточки тонкие подрагивают скрипят
птичьим голосом заговорил или мне кажется
вынул две монетки три и пять
деньги что деньги все считает часы и дни
когда же когда же кто-нибудь к нему придет
завидно ему он чешется точно праведник
только если по московскому стрелки на час вперед
побрился вчера пахнет одеколоном
брюки наглаженные и манишка белая чистая крахмал
обмотался бы еще российским триколором
руки бы сам себе заломал
высунет язык подмигнет гримасничает
что это за муля спрашивает не говорит
бритый под машинку на руку класть ничего
не хочет и отчаянно во все стороны головою вертит
то в церковь сходит где смотрит подслеповато
на иконы на свечи под купол выйдет попросит руль
а ему отвечают сдержанно но зубато
шорохом едва шепчущих губ
начинает повторяться мы шли до станции шепетовка
а в каком это было спросят году
десны болят это мстит полукровка
все тебе кажется что это черти в аду
грешники каются а воры на фонарях качаются
искры из глаз сон и никаких чудес
видимо ему на том свете икается
что он из жизни своей не до конца исчез
ПРАЗДНОВАНИЕ НОВОГО ГОДА В ГОРОДЕ ЗАТОН
1.
Едут машины и падает фары
свет словно круг отступил близорукий
будем с тобою совсем слепошарыми
в паузах длить расстоянье певуче
жолт светофор на-ка стопарь ему
в лампе накаливанья сделалось мутно
ходим с тобою Пава мы парами
меряем землю глядим поминутно
на циферблаты часов и меркуем
сколько бы выгадать время дремучее
быстро сучит ногами поджарыми
точно ужалено змеею гремучею
небо грозит нам небесными карами
место Луны заступает Меркурий
2.
вот и для дуче смертная казнь
и казначея ведут на фонарь
только не надо ногами болтать
ноги моллюска от языка
не отличишь лишь раздвоить
можешь язык свой сам развяжись
если повесился вот твоя жизнь
только священну корову доить
черный язык будешь яды глотать
лишь для здоровья поди покемарь
вместе с тобою не будем гадать
будем загадывать и исполнять
лишь нажимая на кнопку бекар
мы сэкономили ровно полдня
3.
вы видели воздушную Казань
что бьется жилкой у тебя под шеей
и синим днем она косеет
а по ночам завязывает глаза
вы видели сожженную Москву
ее тела под острым пламенем тупеют
и шрам ее на воздухе тускнеет
в печеную спекается смокву
священников топили в чермном море
но до сих пор его свинцовый крест
католику сдавил височны доли
покуда ядрышко раскусывает клёст
и ты себе выщипываешь брови
танцуя в воздухе подобно караморе
4.
во время встречи с господином Азбукой
я был смирен покорностью ослиной
и плакал я слезоточивым газом
как смуглый принц из улиц Палестины
ноздря дрожит и то что было алгеброй
то мулине ты вышиваешь по муслину
то носит одеяньем герцог Мальборо
ты сонной мухой бьешься в паутину
и я тогда играю кадыком
и я не вспоминаю ни о ком
чтобы теперь не беспокоясь покумекать
о том как сам себя я обыграл
о том как был в фуражке без герба
а ты навстречу мне скакал Казбеком
5.
ты белыми однажды так шахнул
на ниточке зубной повиснул ферзь
и мне почудилось ты снова здесь
и мне навстречу ты шагнул
ты думал что меня ты обманул
что я покачиваюсь будто бы не трезв
а сам стоял под боем слишком резв
и лезвие уж в пену обмакнул
и ты не можешь прекратить бритье
хотя подразумеваешь только стрижку
и ты не унимаешь колотье
в боку покуда не получишь вышку
она взмывает к лунному нулю
мой взгляд прорезался мнимо тебя кольну
6.
и ты со мною пока дремлет Каспий
но этот сон бездетный перерви
и над тобой долго будет кашлять
больной в чьих волосах полно хвои
ты бодрствуешь ты говорить пока спи
пока в окне какой-то пруд рябит
глаза не вылезают из орбит
над спящею царевной златовлаской
ты вновь сидишь в своей высокой башне
и шаг на повороте винтовой
по лестнице не разобьешься насмерть
и ты опять киваешь головой
и обвиваешься как некий сонный аспид
ручной влюбленный с тонкую плюсной
7.
барашек нам проблеял беа-беа
во рту ты имя прячешь точно камень
и не добиться от тебя обиняками
того как черным волос сделал белый
вот череп громыхает медяками
вот слепота замазывает бельма
и на макушке задыхается бубенчик
так сотрясаешь воздух тумаками
и ты воспоминаешь: гутен абенд
пока под пенье засыпает птенчик
осел недвижимо без понуканья
бредет и мы с тобою покупаем
за золото слова Мария, Аве
и равенство мы празднуем раздельно
8.
итак учитель танцев раз два трис
зачем передо мною цедишь пени?
уж в благородных институт девиц
ее мы отдали с младенческой купели
загадан был заранее жених
в руках ее задумчиво шипели
две змейки белые и черный мних
полог благословил ее постели
ее мы точно яблоню привили
от бешенства и содрогалась ртуть
на градуснике но температура
была нормальной и зубов не рвут
ее прозванье аббревиатура
ее мужчины оббегали за три мили
9.
сегодня снова ходить ты с мамашей
и напеваешь все себе под нос
не отдираешь ты с лица корост
и отзываешься на имя Глаша
а как тебя зовут на самом деле
не знаю я ты родился в апреле
я вспомню год и деньги и число
сегодня будешь ты под новым платьем
ходить как солнца столб и причитать нам
и волосы завязывать узлом
ты опрокинутая мною Терпсихора
жевать плоды все из папье-маше
себя не помнить ради малышей
ты будешь узнан голосом из хора
10.
кто ночь проводит в бденье над оружием
тот сердцем носит мешок кожистый
он путешествует по медленной окружности
он точно небо рассекает ножиком
в метке гремят железные монеты
часы пересыпают порошок
покуда есть знакомые приметы
и петелька повыше на вершок
ты в стороне пока стоить неузнанный
ты засыпаешь ты влюблен без памяти
своей рукой ты остановить маятник
и вновь качать начнешь его без устали
и он сомкнется точно колыбель
послышится что тот же голос пел
11.
Одной рукой ты вынул дальний ящик
Бумаги там и пыль на острова
Свезли всю хунту только голова
Осталась оказалась говорящей
Она как будто плавала в котле
Ругалась и плевалась кипятком
Раздавленная чьим-то башмаком
Она не помнила в какой была петле
Слюной и желчью пропитался кляп –
Язык не поворачивался никак
И волосы рассохлись стали пеплом
Когда бы что-то склеилось срослось
Большая рыба проплыла лосось
Без рук без ног глава осталась в пекле
12.
Ты братец чорт и сам того не знаешь
В ответ на это кукиш не покажешь
Ты ловишь волны и в пределе каждый
Ты кляп во рту разматываешь в знамя
Мы смерти начали колесованье
Все против часовой она была упряма
Ее скелетик слева и направо
Мы вывернули тайное голосованье
Знак подан был и узнана рука
Машина избегает кувырка
И косточки все скормлены собакам
Когда же Смерть Вторая умерла
Мы на земле свои покончили дела
Осталась говорящая макака
13.
Она нашла очки и бритву и часы
С пустыми стеклами и в зеркальце гляделась
Ей что-то вспомнилось на месте не сиделось
Она пошла и встала на весы
Больничные и гирьками бренчала
В ней нечто человеческое мнилось
А птичка все в окно стучала
Пока она себе беременною снилась
Стучать устала стала птичка петь
Сама собою форточка открылась
Пришла собака стала лапы греть
Поскуливая "я давно не мылась"
Они втроем согласие нашли
И позабыли пока дни прошли
14.
А с нами что? Мы пересели на Луну
То был один автобус запоздалый
И я теперь тебя не обману
Что все часы от нас с тобой отстали
И мы парили шагом ровным мерным
Неистребимым пара голубей
Что на кольце несли с собой консервы
Они гремели в звездной глубине
На корабле в америку мы плыли
По тонкой речке под названьем Цна
И мы гудели как автомобили
Что у любви не названа цена
И ожили все лунные моря
Но их сковала наша пятерня
15.
Я вижу вновь семью свидетелей Еговы
На фотографии сороковых годов
Опять перед моим лицом пунцовым
Сырая тень ложится от домов
Два колебанья в области височной
Два близнеца свои сомкнули лбы
Как поцелуй и падает луч солнца
На зубы равной белизны
Не пропадает образ не рябит
И не двоится ибо настоящий
Ты на меня шарами не вращай
Окошко в школе сторожа горит
Лампада теплится в окне у деды Яши
И деда Вена снова ждет трамвай
16. (хвост)
С тобой туда мы первыми прибудем
Ан нет все будут вовремя зато
Мы каждому тогда прибавим рубь
Чтоб выпили за город наш Затон
Нам зорю крикнет петушок жемчужный
И Сокол Гор навстречу нам взмахнет
Как будто белый в небе самолет
Он спустится заморский и замужний
С собою два светильника растет
И видно выплыл Бердск над Искитимом
Москва и Питер как с вдовой вдовец
Пусть Украиной входят во дворец
На площадь Ангелов тогда твоим Витимом
Ты назовешь и будет все и вся
Живого мысленно и в яблоках гуся
Мы будем есть Ирина и Алиса
А дальше сон задернута кулиса.
ЛЮБОВЬ ЛЮДОЕДА
В комнате за цветастыми ширмами
Переодевается женщина
Веки то сонными то плясками мушиными
Подергиваются жестче.
Она как будто между окон прячется
И видит себя как в зеркале
Между рамами пробегает ящерица
Ее волосы все в крови
А ее вдовец и двойник
Людоед был лыс и памятлив
С носом сморщенным как чернослив
В белой ванне ее искупает ли
В черном-черном и тесном гробе все
Ее косточки пересчитает и сложит
Точно на крутящемся глобусе
Вылезают страшные рожи
Она помнит о смерти детей
И о смерти родителей
Когда в полночь видит чертей
И самого Гитлера
На могильном камне ее
Еще будет поблескивать вензель
Среди черных корней
Здесь покоятся Грета и Гензель
СМЕРТЬ ИСКАНДРА
Вот царская глава лежит на траурном помосте
вот черти что несут ее на брег слоновой кости
в большом тазу медяном двор микенский
не рукоплещет рукоблудствует по-светски
о чем речет ему негроидная раса?
о том что бреется дитя как tab'la rasa
царь видит небо стало медным тазом
под ним как пред златым иконостасом
падет он ниц и жертвенной пятою
позабывает мир с песчаной суетою
и воины пустынь двугорбые верблюды
в луке изогнутой над дельтой однолюбы
немотствуют и в барабаны бьют часами
царь театральный в зеркало бросает
бинокль свой и золотой костыль вбивает
* * *
Если этот человек на вас не обернется
то он в два конца никак не обернется
и поэтому загадывать не надо
того что он умрет под вашим взглядом
говорят он уподобился животным
замкнутый он сомкнутый и плотный
а призрак и он меняет форму
тело подчиняется покорно
не такой повсюду там и здесь
говорят что он всего лишь взвесь
из пылинок к глазу подступивших
и самих нездешних и небывших
так как непрерывно он дробится
он двойник бескровных птиц убийца
ты его всегда увидишь первым
словно кто-то дергает за нервы
он трясется бешено кривляясь
он клянется что и я покаюсь
он рукой к тебе не прикоснется
если ты заснешь то он проснется
и стоит он на ногах прямых
к месту он прилип а ты привык
словно на поминках по усопшим
он тебе подносит водки ковшик
будут люди на него коситься
если вдруг он перевоплотится
он такой глазастый и зубастый
здравствуй будет долго улыбаться
он прикинется он обернется негром
белым был а оказался беглым
будет сердце долго колотиться
если на тебя облокотится
потому что он всего лишь смерти зверь
ты свои часы скорее сверь
слов не говорит он поминальных
в утренних холодных умывальнях
мимо окон лес плывет бегущий
в голове пусть крови станет гуще
и тогда тебе начнет казаться
то что ведь не может показаться
если он на миг тебя покинет
может оказаться он в Пекине
будет он под небушком китайским
одиноко без тебя скитаться
пред собой не видя песьих морд
кто-то скажет он давно уж мертв
у тебя язык не повернется
повторить пойдем смотреть на солнце
Я КУРИЛ СИГАРЕТЫ
И Яву Яву конечно
Я курил сигареты "Магна"
Их дал мне Игореня когда в Хельсинки уезжал
Потом я два часа лежал
Звонил и кричал на помощь звал
"Магну" я на пять коробок "Любительских" папирос поменял
Потом я курил сигареты "Житан" с коротким фильтром
Которые на кровати Джона Леннона видел
Выкурил сразу пять подряд и уже затягивался
Потом я курил сигареты "Голуаз Блонд"
По одной штуке в день в зимний день
Потом я курил "Житан" без фильтра и Блонд
Черный и белый потом с маленьким квадратом
Потом я курил "Голуаз" без фильтра и сигареты "Бонд"
И каждый человек казался мне кастратом
Потом курил я Джей-Пи-Эс Лаки Страйк
Длинные и Астор
Презирал ЛМ и Петра курил еще НВ
Род они Опал Стюардессу Невские с ментолом
Каро я не курил зато курил Ф6
Югославию Пирин мне Митяс подарил
Норе Стар Стэйт Лайн и Соверен красный синий черный желтый
Старый и новый и китайские без фильтра в коричневой бумаге
Курил Казбек папиросы бийские погарские московские
Еще папиросы Черноморские папиросы Герцеговина Флор из Моршанска
Папиросы Богатыри папиросы Запорожьци
Беломор бийский погарский московский питерский двух видов
Приму Елецкую Классика Омскую с коротким фильтром и плесенью
НЕВО и Постоянное качество Ностальгия со Сталиным и Лениным
Крепкую с молотобойцем Камуфляжную похожую на Житан
Спецназ похожий на чернослив еще Луч питерский и бийский
Давыдов магнум слим классик майлд Кемел сперва казался мне верблюжьей мочой
Без фильтра не курил Кузя орангутанг последнюю скурил когда Игореня из Бока-Ратона привез
Курил зато голландский Кемел и наш старый и новый легкий средний и простой
Курил Палл Малл белый синий красный голубой без фильтра не курил у Александра Иосифовича посылку тормознули
Винстон всех сортов сигареты Море Парламент японские Пис и еще одни китайские
Что Ленке сосед в Англии выменял видел сигареты Манчестер но не курил
Курил какие то желтые из Украины Собрание курил Блэк Классик со следами помады
Сигареты Вог Вирджиниа слимз когда думал о длинных женских ножках
Курил козью ножку в больнице собранную из бычков – такая сигара
Курил Приму серебряную и Яву золотую Нашу приму ОПТИМУ и Максима
Один раз принял участие в дегустации неизвестных сигарет
Курил Новость Святой Георгий красный и синий Арбат ЛД и Дукат
Курил Солнце Шипку и Родопи без фильтра Мальборо американские
Еще две пачки лайтс Фил вез через Польшу, а так как они ее проехали два раза то он успел влюбиться и подарил мои две пачки
Салем курил в Самаре мне продали пачку примы золотой на рубль дешевле
Космос курил Стрелку не курил
Житан курил немецкий и французский Пабло угощал
Стрелял сигареты раз десять всего на улице
Честер курил красный синий и серый и Майлд севен
1812 год Донской табак и сигареты Казбек а также Нашу марку
Вест курил Приму-люкс Р1 с лилией и другие
Кроме того курил чай флоксы ромашку мяту траву
И еще неизвестную какую-то траву которую вывез через украинскую таможню в башмаках
У меня было пять трубок все они сломались
Самый правильный вкус у сигареты повторяю бывает только на поминках
ТЕНЬ МАНИАКА
1.
Некоторое время назад я начал страшно злиться
оттого что не могу с собою прежним слиться
не могу оттого что куражиться и веселиться
подмечать стал на себе разные взгляды
не могу больше носить цветные наряды
что-то стали они мне маловаты да и аляповаты
мне уже давно говорили что они никогда и не шли мне
не к лицу были а к телу липли теперь больше в шинели
хожу на края наступаю обтираю панели
и при этом вид у меня исключительно зимний
эдакий зимородок что смотрит разиней
за угол спрячется выглянет снова взглядом окинет
примерится а просмотрит хоть глаз и наметан
глядишь кто по улице шел уж валяется мертвый
и сам по следам шагаешь походкой нетвердой
а что как и где ему акциденция вышла
концы в воду только зачем клеймо ему выжгла
особый предохранитель под кожу зачем ему вшила
безносая дура и дернулась синяя жила
хоть ухом он не повел не дрогнул ни один мускул
и словно уснул день сделался мутен и тускл
не обернулся не прянул сигнала не принял
не угадал что за цвет красный или же синий
меня не касается что нет его и в помине
дело мое сторона не был я никогда забиякой
теперь по-иному вдруг сделался тенью маниака
вот мой знакомец мне делает всякие знаки
лучше б не у́знал меня за другого бы принял
спрятаться бы иль спасенье в надменной мине
я теперь сам не свой словно меня подменили
он мне привет как дела а я ему чем обязан
ходит тут этаким гоголем этаким знаете князем
руку холодную мне протянул такая оказия
ишь фанфаронит а сам-то всего лишь мужской парикмахер
а налимонился словно смотрины у свахи
хахель идет хэнде-хох не хватает лишь свастики плахи
но это так пшик один все равно он не знает пароля
и невдомек ему что на самом деле король – я
только уж больно мне в свое время попортили крови
белых телец кровяных или же красных
много звенящих как перья испанских пиастров
в них корпускулы радости чередование гласных
красил я волосы прежде и хною и басмой
в зеркале видел себя и слушал как пели согласно
падал как на чело волос безвластный
после же краску смывал и никому не показывался
в доме своем затворялся и словно грязью обмазывался
негром лицо воротил впрочем не долго обманывался
выпали волосы как не успел моргнуть я и глазом
все до единого сверкаю кожею гладкой соблазном
на затылке слоновьем и улыбаюсь улыбкою гадкой
а парикмахеров я избегал ведь были они мужскими
темною тенью стоят за спиною вот бреют виски мне
словно бы пасечники замирают над ульем пчелиным
волос срезают и ногти подпилят видят глазами пустыми
не размыкают рук и будто язык мне отнимет
кто прикоснется к главе перстами своими
нету теперь вот и стал я ужасно злиться
словно ужален а в кране вода продолжает литься
словно проснулся уже а все по-прежнему снится
все меня раздражает и сигареты Virginia slims
молча взираю глазами красными от контактных линз
все меня раздражает как будто бы что болит
мнителен я вот теперь гомика обращаю в фашиста
а у него взгляд словно цветок душистый
может быть ждет его встреча с метисом мясистым
что на углу поджидает прохожих с кастетом костистым
а как увидит любимого становится тих как молитва
ласков как дурочка и на запястье намисто
может поутру мотеты поют и пьют кровохлебку
зуб золотой у него а дышит и смотрит так робко
чтоб на любимом лице веки глаза не поблекли
а подойдет незнакомец ко мне или американец
амер как говорят нету на свете горших пьяниц
спросит который час а уже сердце отпрянет
или попросит курить и подмигнет как в рекламе
или пройдет девушка с двумя моряками
денег попросит калека с двумя кулаками
вежливым шелковым голосом заговоришь извините пожалуйста
будешь как мать родная ему только чтобы избавиться
галстук поправишь оговоришься поправишься
только ему все равно можешь ты не понравиться
лучше уж в бегстве спасенье искать лучше все сделать заранее
лучше чем вновь и вновь трепеща обмирать
только вот лучше ли если тебе намекают
сделать вид что не понял тут не отделаешься синяками
впрочем свернуть бы за угол как солнце за облаками
пройти и выйти в соседнюю улицу никем не замеченным
2.
Выйти на улицу никем не замеченным
улица с зуботычиной в улицу онемеченную
где первый встречный вам погадает по печени
где в витринах зеркальных как покалыванье в плече
до вас донесется окрик картавый окрик ничей
и манекен закачается в стеклах в параличе
когда мимо вас и помимо вас проедет машина
провезет на себе 20 пар гамашей на
20 детей и 20 звонков позвонков шейных
для стариков и гроб с сургучной печатью
а еще повезет каждому по готовому платью
плоть от плоти живому и за отдельную плату
но неузнанному но названому младшему брату
и закружится улица и умножится десятикратно
ряд отдельных огней и ряд окон квадратных
как темнеется в зимнее время ! носа высунуть не успели
как уже полуночные огоньки зажгутся над каждой постелью
тени удлинятся и задергаются в окнах теле
визоры приближается новая година на острове Пасхи
сообщат вам кого-то съели потом предали огласке
в исторический момент вы включаетесь без опаски
ибо жизнь вне опасности окно задернуто шторой
и вы ищете адрес все ищете адрес который
ищете вы с утра и это адрес конторы
где делают искусственное дыхание где учат неметь
где зубы вставляют золото серебро и медь
а потом вам в театр где сегодня играют комедь
но театр там за углом а контора уже где-то рядом
вы витрины обводите неуспокоенным взглядом
вы дома огибаете словно углы страницы тетрадной
на странице той буквицы пляшут
все названия перемешались так вам втемяшилось
как будто бы вас показали по ящику
вы газетку берете и там сообщение видите
говорят-де что будто Москве никогда не бывать новой Индией
и что участи будто бы нет завиднее
только лопнуло что-то и улица прежде немая
вдруг заговорила точно лед ломая
точно прорезались почки в начале мая
заговорила баском тенорком и выписывать вензеля
принялась понемногу начиная узнавать короля
монограмму имени вашего в названиях вам говоря
не подозревая того вы идете себе и доходите до театра
где внезапно птичий язык вам становится внятным
у актеров во рту медяки и такая вам выпала карта
что иного нет в программе спектакля
кроме "ужина с дураком" словно во поле маковом
вы бредете сонный выпивая последнюю каплю
своей собственной крови и на сцену шагаете прямиком
посреди оказаться желая ужина с дураком
хоть на сцену обычно вас не затащишь силком
зато после того как вас вытолкают взашей
и проводят туда где как в коробке карандашей
пациенты лежат терпеливые окрик ничей
вам уже не покажется незнакомым
3.
вам уже не покажется незнакомой
и палата в которую вас отведут сквозь приемный покой
и сквозь ванную комнату где вас поливают водой
на затылок не льют больше воду на темя
ни испанскому королю забытому всеми
ни китайскому пленнику доводя до кипенья
вот пижама на вас не хватает только бритья
головы но на это особая будет статья
санитар вам подаст кипятка для питья
приговаривая а король то голый
бегал по городу выпив алкоголя
отморозил ногу встал на голову
и прямо в столицу прямо в город Антон
где все ему казалось что-то не то
то что готовят ему царский трон
то что наступило царствие небесное
то что воротилось что то из детства
а теперь как здесь его будут пестовать
вот беспамятный будет ему шептать
колыбель качать имена называть
незнакомые позабытые имена
вот лунатик будет ночью ходить
и молчать вот в падучей поклоны бить
будет дерганный свою мать поминать
за запястья схваченный тонким ремнем
и объявят тебя шутовским королем
из газет шапку напялив на лоб
будет с коек кашель туберкулез
раздаваться и до оцепенелых желез
будет плач там и скрежет зубов
никем не замеченный на улице Потешной
где первый встречный вас стукнет по темечку
где сгоришь точно свечка копеечная
что же делал бедный учитель в Бедламе
пусть вам расскажет женщина с двумя головами
скажет так что и не опишешь словами
мнителен был ты боялся маниака
а надо на вещи смотреть двояко:
с Федота на Якова с Якова на всякого
| 