Борхес, конечно, всех переплюнул, хотя в тот день, когда все это началось, я не знал, кто такой Борхес. Просто посетить распродажу вдруг стало престижно. Аукцион имел рекламу на каждом канале, и в небе Подмосковья, под брюхом дирижабля. Надпись в небесах гласила: "Сокровища Сатаны. Распродажа душ великих мира сего". Моя жена любила гороскопы. Я же к ним относился с подозрением, мне был милей Фредди Крюгер.
        Мы прибыли к подъезду, стеклянному и ночному, и, пройдя сквозь холл, увешанный голограммами, на каждой из которой был изображен рог, направленный то так, то сяк, попали в уютнейший зальчик с мягкими креслами и трогательной квадратной сценой.
        Сатана появился из-за грязноватой сетки во много слоев. Одет он был с грошовой цивильностью, наподобие продавца Гербалайфа. Лицом напоминал улыбчивого литератора-америкоса, например, Теннеси Уильямса, хотя я тогда еще не знал, кто такой Теннеси Уильямс.
        – Добрый вечер, господа и дамы, – осклабился Демиург и продолжил. – Я вижу в зале лица красивые, лица благородные, лица умные. Однако, обладая всеми этими качествами, для человека важно не потерять главное. Не потерять детской честолюбивой непосредственности. Я надеюсь, что каждый из вас в детстве хотел стать капитаном Немо, Римским Императором, Королевой Франции или Александром Сергеевичем Пушкиным. Сегодня вам представляется возможность за небольшую цену приобрести душу одного из доброй сотни имеющихся ассортименте великих людей. Вы спросите, зачем я стал продавать то, что скупал на протяжении тысячелетий. Отвечу так: хорошую душу, как и дорогое платье, нужно проветривать и выбивать. Вы спросите, зачем вам может пригодиться душа знаменитости. О, тут перед вами открываются широкие возможности. Во-первых, душу можно носить, щеголяя ее утонченностью, остроумием, и т.д., и т.п. Во-вторых, душа вечна, а следовательно, она идеальное вложение капитала. В-третьих – душа абсолютно ликвидная ценность. Наша фирма всегда готова заплатить за проданную вам душу ее рыночную стоимость. Мы надеемся, что скоро изящная душа станет такой же неотъемлемой частью Высокой Жизни, как дорогой автомобиль или система Хай Энд. Мы сознаем, что товар наш нов и необычен. Мы можем вызывать недоверие. Именно поэтому мы и выбрали для начала торгов неустойчивый, а следовательно, пластичный русский рынок. Именно поэтому мы продаем первую партию товара по столь невысокой цене. Именно поэтому мы предлагаем вам лишь девяносто четыре образца, так как осознаем, что неподготовленное общество больше заинтересует Гай Юлий Цезарь, чем Рудди Рибер, прослуживший всю жизнь у почтмейстера. Требуется минимум десятилетняя культура душеношения для того, чтобы люди поняли, как интересен Рудди Рибер, единственный никому не известный человек в сегодняшнем ассортименте. Мы уверены, что, как только вы убедитесь в том, что товар у нас настоящий, рыночная цена его вырастет на два-три порядка. Итак, Александр Македонский! Начальная цена 1100 долларов. Помните, душа абсолютно ликвидна. Завтра вы можете получить деньги назад...
        – Следующим номером душа Парацельса! Шестьсот долларов четырнадцать центов!
        – Ты знаешь, кто такой Парацельс? – спросила у меня жена.
        – Я-то знаю, – сказал я, – а ты – по-моему, нет.
        – Парацельс – величайший человек, – выдохнула супружница, – и всего-то шестьсот баксов. Мироновы себе Гитлера взяли, за полторы тысячи.
        Я купил душу Парацельса, выиграв торг с Поповыми, и, не выйдя еще из зала, напялил ее на себя. "Привет! – сказал мне Парацельс. – Надеюсь, споемся. Пойдем отсюда, бери свою бабу, выпьем что-нибудь".
        Мы выпили с Парацельсом. Я всегда сложно сходился с людьми. У меня не было друзей, и, видимо, сложился по этому поводу некий комплекс исключительности. Этот комплекс и позволил мне заработать в двадцать два первый миллион. Мы выпили с Парацельсом, и я понял, что у меня есть друг, мне показалось, что мы с ним были знакомы с детства, что он всегда был рядом со мной, на рыбалке, в гостях, в работе он всегда умно смотрел на меня справа налево исподлобья, всегда давал нужный совет в то время, когда без совета мне была бы крышка.
        Веселые вернулись мы домой. Я хотел заняться любовью со своей женой. Я собрался снять с себя душу Парацельса.
        – Если ты сделаешь это, – жестко сказал Парацельс, – то я замолчу на пару столетий. Мне это не сложно, а ты испортишь хороший товар.
        – Что за шантаж? – возмутился я.
        – Ты что, не способен войти в мое положение? Я не занимался любовью несколько сотен лет.
        Во мне проснулось молодецкое ухарство, и я согласился. Проснувшись утром, я подумал: "Господи, почему я раньше никогда не занимался групповым сексом?"
        Через неделю я разорился. От меня сбежала жена, понимая мою бесперспективность. У меня остался дом, остались какие-то деньги, которые могли позволить мне жить, не голодая. Но основной капитал мой растаял, и его необходимо было вернуть.
        – Мне придется продать тебя, – сказал я Парацельсу, – сегодня ты стоишь тысяч сто, это может меня выручить.
        – Это будет самая большая глупость в твоей жизни, – ответил он, – Во-первых, ты попробуй себе представить, сколько я буду стоить через год. А во-вторых, с моей помощью ты сможешь удесятерить свой капитал.
        – Каким образом?
        – Нужно сделать твою душу. Я предлагаю этим заняться. В итоге у тебя окажется не одна дорогостоящая душа, а две.
        Это было дико и непонятно, но я согласился на его аферу. Он стал заниматься мной. В рекордно короткий срок мы с Парацельсом проглотили Ленинскую библиотеку. Потом была музыка, и я написал книгу о лечебных свойствах плохого джаза. Она не пользовалась бешеной популярностью, но кое-кто меня читал. С живописью у нас возникли проблемы: Парацельсу нравилась всяческая галиматья сюровского толка, он не понимал живописи, – зато в области фото нам не было равных. Моя коммерческая сметка и новообретенная эрудиция в сочетании с точностью его формулировок и средневековой обреченной прямотой его суждений давали такой коктейль, который не мог не сделать нас монстрами фотокритики.
        – Ладно, – сказал мне однажды Парацельс, – хватит с нас глупостей. Пора тебе взяться за бестселлер.
        – О чем же он будет? – задал я логичный вопрос.
        – О нас с тобой, разумеется. О наших отношениях. Ведь возможность купить себе душу имеют единицы. И никто не догадался еще разъяснить народу, как это – жить душа в душу.
        Моя книга вернула мне мой капитал. Более того, как и было задумано, она удесятерила его.
        – Знаешь, – шепнул мне однажды Парацельс, – у меня к тебе серьезный разговор. Сегодня, как ты понимаешь, душа твоя стоит раз в шесть дороже моей. Книга твоя не шедевр, ты это должен понимать, значит, популярность ее скоро пойдет на спад. Вместе с ней будет падать стоимость твоей души. Книгой твоей интересуется молодежь, а тебе уже под сорок. Ты меня понял?
        – Не совсем.
        – Ты поздно взялся за себя, тебе нужно менять тело. Девяносто девять против одного, что купит тебя молодой человек. Деньги, полученные с продажи, поделим пополам.
        Меня в самом деле купил какой-то смазливый сопляк. С ним было хорошо, весело и просто. Я познакомил его с Парацельсом. Как мы потом развлекались!