|
1.
* * *
и тот огонь что горит во мне
это не я
это кто-то другой
ходит во мне с фонарём
ищет во мне человека
навстречу попадаются беженцы и солдаты
показывают в разные стороны
говорят:
"чё ты здесь делаешь
здесь давно никто не живёт"
прикуривают от фонаря
идут дальше
и тот кто ищет во мне человека
тоже продолжает идти
* * *
или лучше иди почитай прозу
в ней гораздо больше турников
и разметки по́ля
всё как-то спокойнее
чем составлять словесный портрет
по остаткам зубов
в задненёбных и переднеязычных
по ту сторону грозового фронта
под вой сигнальных звоночков
* * *
а в театре который выгорел
иногда живут бездомные бродяги
стукаются друг о дружку
деревянными носами
как последние из рода маори
в своей небывалой пустоте
и оплывает голос лорелеи
с прокопчённой высокой галереи
* * *
ты не первый
что пропал в этих водах
мальчик с коленками и облаками
август
расчёсанная чешуя каникул
а может
мальчика-то и не было
может
просто попалась хорошая книжка
и ты стал многоточием
сороконожкой
путаешь свои лапки
как слова
сидишь на месте
читаешь об африке
и может
кто-то дышит тебе в макушку
подсказывает
как приготовить языком и губами
самое вкусное блюдо
маленькие прозрачные внутренности хорея
ядовитая рыбка
которой нельзя отравиться
Детская
1.
редкая птица знает моих щедрот
девочка на камне прыгает
не устаёт
паганель запахивается в халат
удивляется что не ошибся
называет на память
кто кто в теремочке живёт
зайцы улицы прочая толчея
спрыгни девочка
раздели меня на меня
такого квадратного
шарящего руками наоборот
когда мы идём за мёдом при свете дня
2.
не матерью но домохозяйкой
и этот с кнопкой в животе висит на люстре
но вот невесело и мать бельё стирает
выходит на балкон
балкон звенит
как будто город петроград в году не помню
и двор повёрнутый лицом на абортарий
в нём шелест ток подземный колыханье
и страшно сквозь опущенных ресниц
свет близлежащий северный аптечный
смерть петербургский слабенький мотивчик
когда я вырасту меня уже не будет
так белка стрелке глядя с трапа говорит
3.
доктор опаздывает ко второму звонку
едет через верховья нила и калахари
мама подпрыгивает бежит к окну
за окном равнина заполненная пустяками
машинами эхом собачьих разборок
доктор едет по этой снежной равнине
вечер кончается жизнь вырастает под сорок
мама стоит чужая как манекен в витрине
доктор расстёгивает чемоданчик
достаёт из кармана змею и дудку
ничего не понимает болеет мальчик
чёрная рука щекочет пятку
маленькая лихорадка подожди минутку
4.
лишнего не рисуй
стань полиглотом
птенцом в руках
гладить твой синий мех
жить по очереди
спрашивать сов
вон он читает
пускает пыльные пузыри
родины – нет
мамы – нет
они летят и лопаются
летят и лопаются
дверь захлопывается
его накрывает свет
5.
маленькая керосиновая книжка
синяя на школьной паучьей подставке
спящий не просыпается
чудище складывает лапки
механически продолжает идти
потом падает
изнутри раздаётся уханье
неземное до
по комнате разлетаются лучи цеппелины пятна
звери становятся человеком потом обратно
потом надевает калоши
начинает идти пальто
когда его спрашивают кто ты
говорит никто
6.
не спорь
как будто с молоком
ты выпил дом
на стрелке
а в доме том
так говорят в начале
в доме том
летят дрозды
и бьют тарелки
и ты один
под 37 и 7
с пустым больничным клювом
в нём где-то прячется люголь
ещё по-моему любовь
ты не умрёшь
переживёшь
с таким уловом
7.
мне часто ночами снится
чёрная курица
мокрого мальчика
по ступеням куда-то ведёт
в бумажном саду
я гуляю с тобою
вот здесь черёмуха
здесь повилика
ты показываешь крылом как пальцем
если обойти декорации
светло
пусто
одиноко
помни
мне с тобой хорошо
только не забудь
мне с тобой хорошо
2.
* * *
купали красную кобылу
вода стекала из коня
так хорошо и грустно было
но как обычно без меня
где нет меня на хлеб и воду
посажен свет и все летят
я здесь где твой подводный город
лихой блатной болотный град
где длинноносик долгошеий
своими ручками махает
и человек сиречь евгений
от доброродства помирает
* * *
больные ломкие ответы
в мешке приносишь по теченью
в переговорной будке
короткие гудки
и простор для воображения
мария мёртвая мария
мне губы синие твои
тебе же календарь перекидной
чтоб обрывать меня по счастью
по кусочку
* * *
растяну твоё имя на бельевой верёвке
слоги топорщатся
снег скрипит под ногами
и кто-то стоит позади тебя
тянет руки сквозь простыню
чудный призрак
мёртвый гость спозаранку
а что у меня ещё есть
как будто я остался
а тебя выгнали
голую
едва одетую любовью
* * *
как покойница говаривала нет на свете покоя
теперь спокойна вяжет варежки ждёт сашу и таню
думает поспеть бы к зиме с чем их с земли встречать-то
руки крылья согреть верблюжьи уши пришить отправить по воду
ещё говорит помнишь ты говорил не стой на ветру
в стоунхендже аушвице бабьем яру
клялся что бросишь писать стихи но обманул
и я не послушалась потому что любила и сейчас люблю
вот только своих встречу а там и к тебе пойду
* * *
просто так не выловить эту рыбу
белую влажную
веткою или рукою
она плавает по тебе
щекочет хвостом лопатки
не живёт в реке
не поёт
не болит где попало
рыба говорит человеческим голосом
чего тебе надо
у тебя и так ничего не хватает
совсем старуха тебя забыла
не расплетает косу
не шепчет ласково
не обнимает
скалится белая рыба белый кит
говорит не бойся
я не злая я добрая подойди поближе
покажу все царства
всех ангелов всех чудовищ
ты один такой
больше в меня никто
не верит
* * *
карл у клавы украл полтаву
клава обиделась и умерла
кинули камнем в седого парня
его полтава звалась татьяна
шаганэ миндалина фергана
карлу неправильно карлу больно
из карла выпиливают квартет
роза упала на дар изоры
мёртвым клоуном горлом глаголем
кальция
вороном в молоке
* * *
салман о салман
склеивающий небо слюной
вползающий в пустые костяные стихи
погибающий на древесном посту
мы топчем тебя башмаками
и жуём твою кислоту
и ангел о шести ногах
отпирает тебе дверь
в бесконечный муравейник
* * *
тристаном попавшим под поезд
брошенным с корабля
и ничего не осталось
он каменный
он цветной
проводишь нездешней монетой по коже
есть кто живой
и кровь подбегает
показывает на луну
машет рукой
дурацкий матрос
здесь яблоку негде упасть
сошедший с ума
на правом борту за веслом
где память подпрыгивает
жаворонком числом
предчувствием черепа
на сквозняке позвонком
* * *
ну куда нам столько
мы в этой воде по горло
как будто всю ночь простоял в болоте
девять из десяти
что замёрз и простудился
в детстве у меня была ручная крыса
в детстве у меня не было никакой ручной крысы
она уже умерла
когда я ещё не родился
крыса прыгает с твоей головы на корабль
убегает как водомерка через моря
стаптывает башмаки
грызёт якоря когда
в темноте из болотной статуи течёт вода
* * *
графу до лихтенштейна рукой подать
сел в карету и проехал две-три улицы
там его королевство его море и небеса
датский ящичек
сплошные пластилиновые чудеса
помнишь как жрал баланду
и ноги раздувались как паруса
граф обязательно приедет
он нас всех рассудит
этому пять лет
этому восемь девять десять
нина искренко встанет потянется и пойдёт
поезд тебя коленками перейдёт
в глаза заглянет
за руку вот так возьмёт
скажет люблю
будь мои фогелем
перьями покроется и запоёт
* * *
она живёт в америке на дереве
под флагом съеденным звёздами
мигающим
как сломанный телевизор
беседуя об эврике
думая об эрике
великане с красными волосами
мальчике с подсолнечными ногами
куда мне уехать из этой америки
я уже ничего не открою
стану живой и сильной
вернусь в прекрасное тело человека
сделаю маленького человечка
он будет плакать и улыбаться
говорить мама мама
ваш сын прекрасно болен
у него нет сердца и селезёнки
у него вместо этого крылья и перья
у него по позвоночнику течёт река
он поёт чужую песню
ропщет наподобие тростника
* * *
что там в тебе морзянка подземный жар
некрасива отвесна сидит любовь
большими руками гладит по голове
потеряла сына нашла тебя теперь никуда не уйдёт
развернул по комнате вещи и паруса
глотаешь микстуру пачками боишься уснуть
придёт с железными пальцами оторвёт язык
будешь бабачить гукать глаголы трепать
тузиком грелкой единственным подкидным
то ли зароешь дыхание то ли найдёшь
поселилась в доме яков петрович говорит
врёт наверное слишком женская слишком твоя
* * *
где копеешной кошкой на плече лежит
ёлочной лодочкой прыгает
под кожей переворачивается
тишина не скачивается
и тело ея дрожит
голова отвинчивается
замене не подлежит
потеряла голову
любит
кого-то любит
* * *
он никогда не принесёт в платке твою голову
с погодой не повезло
тепло и неторопливо
как будто тебя завернули в мачту
заткнули уши пробками и часами
знаешь это как в детстве делали из парафина перчатку
и рука превращалась в подложку
во облацех опечатку
белая рука маленького белого человека
и линии сползали с неё тритоном в рубашку
и ты шёл домой без головы унося в кармане
лорелею
летнюю веточку
чебурашку
* * *
обошёл вокруг дерева
поднял голову
сказал ёрик мария пернатое чудище
в северной части между ребром и речью
ты начинаешься
с милого севера по ту сторону
ты улетаешь
вечная ласточка
марлевый голос марлен
в молчащее
рядом плывущее
непересекающееся
3.
* * *
всё в твоих снах где гранит и львы
вперемешку с пальмами и геометрией
всё в твоих снах где невидимые письма
с севера на восток и обратно
всё в твоих снах моя м. незабывай
моя мадам блюме
моя незнакомка незнайка лучше бы ты была
я это придумал только всё на самом деле
и мне непонятно что здесь плохого
и я увожу твой призрак по радищевской дороге
* * *
это скорее оговорка а не описка
по фрейду on Friday ты кажется где-то близко
и кажется любишь но не меня моё раздвоенье
моё тяготенье любовное сучье веленье
пенал на столе по контуру вырезан мальчик
он злится и плачет об землю стукает мячик
зима коридор случайная встреча на лете
три тысячи кадров в потрёпанной киноленте
всё чёрное только ты раскрашена краской
лай собак и связаны руки засохли связки
тебе принесут ручей и лодку постелят
я туда ты оттуда не оглядывайся пристрелят
а когда ты вернёшься обратно я тебя встречу
жди муравьиную почту чёрненьких человечков
здесь немым хорошо у меня телефон и квартира
я живу без чудес на окраине чудного мира
солнце в окно на картине бельё и дворняги
мальчик ушёл вместо мальчика дырка в бумаге
* * *
тихие сонные люди
к реке приходят
разговаривают негромко
разноцветными продолговатыми голосами
умываются постоянством
запускают змея в бумажный воздух
а вокруг летят пузыри
пух и перья крылатые чайки
и только из сердца растёт иголка
заноза которую сладко вынуть
к полудню становится ручной тенью
спит на плече
уткнувшись носом в затылок
последний обморок лета
письмо в бутылке
чтобы не беспокоили
* * *
это стрекозы
и примкнувшие к ним
любопытствующие мальки
держат ножи и тарелки
играют в русалок и навьи чары
оседают туманом
выглядывают из-под воды
выжимают зелёные волосы
говорят на птичьем
рыбий запах и хмель аспириновых дев
уносящих тоску
в запечатанном ящике песен
и присев на корточки
ты понимаешь что жизнь
пляшет ундиной хитиновой
облаками
* * *
как вагон в подводном метро
оброс пузырями
и придонные жители не спешат
и ты рожицы корчишь медузам
так и мы уходим к себе
в глубину в прозрачные камни
стонем без звука
громко кричим в третье ухо
вот оно тысячелетие пик
заройся в подушку
словно через культурный слой
доходит твой голос
словно и не было ничего
ни земли ни моря
всё как никогда
в тишине
шевеля плавниками
* * *
бьорк идёт по переходу
плавает разговаривает само собой
она не ездит на пароходе
это как в кино
это как в метро
её ослепшие глаза разматываются сладкой лентой
мальчик и папа стоят у моря
вроде бы обещаны всемирные гастроли
в северном клубе
на липкой сцене
бумажки бигуди
цветные кудельки
давка на входе
некоторое количество звёзд на небе
* * *
москва
у меня нету моей скво
здесь торжество дирижаблей
кто-то целуется на воробьёвых
это одиночество пускай
тебя возносит ангел механики
ты шатаешься с ним по облакам
по небу полудня
или ещё можно срывать крыжовник
мыть его в проточной воде
утопить руки
вообще ничего не делаешь
зеваешь завтрак заря
просто ходишь ногами в пруду
опускаешься к гадам и городам
покуда тело выброшенное на берег
не начинает петь
оно открывает рот
говорит привет
собирается плыть одевает свет
на ходу вместо речи
более того вместо причины
оно говорит
и никто не слышит
* * *
как древнегреческий способ
принципиально оспоривать глупца
впаривать ему красивую лошадь
некрасивую девочку звуки из кухни вечность
а тот всё-таки уехал в бразилию
назвался там оскаром
бережёт копейку
торгует египетским хламом
песочницами войнойсконца
в белых штанишках
тёма выходит во двор
тащит за́ руку зме́я
коробка с нитками у мамы осиротела
коробка со спичками тож но у папы
ты его продолженье
змей упирается
тёма выходит за дверь
в солнечный круг
там в бразилии белых чудес
рыб пароходов
глаз заполненных илом и мылом
плачут крестьянки слезу вытирая подолом
речка течёт
вырубается сумрачный лес
оскар не помнит о мальчике
качается в страшном и голом
сне без лица и названья
не замечая свой вес
* * *
маленькие сёстры глядят из окна
на ремонт трамвайных путей
младшая говорит знаешь леля
ну её на хрен
эту культурологию
давай учить простые слова
повторять географию на голове
котлас венеция и другие места
где мы никогда не будем
каждый город заканчивается мальчиком
стоящим на берегу
ты перед ним лаовай
возлюбленный призрак пространства
в этом месте ничего не бывает
гипсовый голос лежит на песке
подойди поближе
нарисуй ему веки
вглядись останься
в этих зрачках куски краски
тени под обвалившимся потолком
старшая молчит
младшая пританцовывает с лимонадом в руке
собирали чернику прочие ягоды
окно открыто
старуха внизу стоит
думает что забыли
* * *
на ночь останется ватное
несовершенное
хочется лечь вытянуться
ничего не слышать
младая жизнь протянет тебе кузнечик
мячик серебряный бубенец
первые слоги
кажется это совсем несложно
по шерсти
рука подбирает звук
и кладёт в коробку
встряхивает коробку
хлопает ладонью
пляшет
ветер поднимает слог
и кладёт обратно
деревянные кони по кругу
твои голоса в полоску
тише тише шепчи по глазам
мышью до завтра
* * *
ниоткуда
не возьмётся
с любовью
конфетами и чемоданом
не ночевал на вокзале
не спрашивал
не переспрашивал
бегала по улицам
искала
ангельский такой голосок
радио подсказывает
в москве полночь
в петропавловске
вообще никакой погоды
* * *
нарисовал бумажную собаку
лежащую на волге
лающую случайно
выздоровел вымыл чашку
поставил на полку
бутылки банки на полку
всё равно заболею
куда я денусь
ночью кричали контролёры
осторожно осторожно
закрывается
речь перетекает в ласковое
в порожнее
укради мне мороженое
будем есть его
обжигаясь
* * *
ну что ж ты всё плачешь
когда тебя мама ведёт по вокзалу
за южную руку
и юг стоит за тобой
весь красный в ракушках
и северной машет рукой
и я говорю тебе маша но край
фабричный дождливый
тебе обещает покой
и озеро в книжке
о прочем не думай
не знай
* * *
надо отказаться от всего лишнего
сладкого слушать за дверью
как она там ходит древесной птицей
склоняет имена
разжимает пальцы
как будто уснул в лесу
и трава проросла сквозь тебя
сидит на груди
заглядывает под рубашку
веточки волоски
всё такое простое
и я показываю тебе в другую сторону
вон там они смеются
ездят на велосипедах
илья подпрыгивает как мячик
машет шляпой
не может остановиться
* * *
здесь зимой невозможно
умереть
север выводит кальций
как пса на прогулку
все 22 моих несчастья
мёрзнут по углам
запинаются о паутину
ты стала тоньше и задумчивее
сквозь тебя просвечивает кусок неба
крыша
не мы а голуби
другая половина месяца
снег
солнце
таяние пассажиров
трамвай на 90 процентов из воды
милиционеры перешагивают через лужи
все 22 моих несчастья на задней площадке
греют ладоши
подозрительно похожи
на тебя
* * *
запомнить меня
это такая
кнопка
ничего личного
ничего вечного
остановился опустил ногу
повернул голову
вроде бы
выключил
вроде бы
выдернул
комната теряет человеческий облик
сигналит машина
плывёт облако
| 
