М.: Новое литературное обозрение, 1998. – Библиотека журнала "Соло". ISBN 5-86793-042-4 Обложка А.Гольдмана. C.148-149.

        Хорошо рождаться зимой, когда не так воняет. Санитария, гигиена – это первое усилие цивилизации. Пусть не пахнет, лишь бы не воняло. И все же американцы и прочие шведы уверяют (конфиденциально), что в России очень сильно пахнет. То есть не неприятно даже, а именно – резко, непривычно. Ну, Америка – продувная страна, такой ее Бог создал. Она, без сомнения, стоит в авангарде уничтожения запахов. Еще когда Европа попахивала, американцы уже приступили к повсеместному вытеснению естественных запахов искусственными. Кока-кола тому свидетель. Это их дезодоранты начали проедать дырку в озоне.

        Западные коты тоже не дураки. Если ты что-то готовишь на плите не из полуфабриката, а из натурального продукта, то западный кот не отходит от тебя. Чихать он хотел на все эти "Вискас", когда тут жарится настоящее мясо и рыба. Люди западного города, когда дело пахнет деньгами – которые сами, как известно, не пахнут, – тоже меняются. На улицах в обеденное время они разводят такие съедобные ароматы, что надо быть мутантом или киборгом, чтобы не наброситься тут же, жадно урча, на их еду. Этот запах берет мертвым захватом тебя за голову, бьет под дых и властно разворачивает в свою сторону. Хотя дома у всех все пристойно. В холодильнике все десять раз завернуто и перезавернуто в полиэтилен и фольгу. Потому что запах – это агрессия.

        Любой повар знает, что, потеряв обоняние, он обречен. Он будет играть по памяти, как глухой тапер. Любой гурман знает, что самый тонкий запах находится на грани вони, классический пример – рокфор. В некоторых языках "вонь" – это и есть "запах". Древние отдавали себе в этом отчет и часто радовали ноздри своих богов воскурениями от жертвоприношений. Запах горелого мяса и паленой кости, переходя границу этого мира, становился, вероятно, чем-то совсем другим. Неслучайно по нашим представлениям, кроме ангельского пения, на небе должен быть сад – райские кущи, где, надо полагать, еще и очень хорошо пахнет.

        Гоголь был первым, кто потерял в России свой Нос. Даже простой насморк делает нас беззащитными – а тут такое!.. Оттого и умер. Есть даже отказывался под конец. А ведь такой великий был писатель. Примерно тогда же в мире перестали нюхать табак.

        Обонятельное одичание или полное извращение обонятельного инстинкта русским, конечно, не грозит. Их убережет от этого их тотемический зверь – медведь. Он известный сластолюб, живет в лесу. У русских просто сейчас нет времени. Ни на что. Раньше было много времени. Империя – это такие залежи, Сахара пустого времени. Но нюхать тогда тоже почему-то не хотелось. И потом, чтобы начать вновь разбираться в запахах, надо знать, от чего плясать. Худший запах на свете – как абсолютный ноль температуры, – все в этом сошлись, – запах скунса. А где его возьмешь в России? Говорят, в обморок можно упасть или "улететь", как от нашатыря. Хоть разок бы нюхнуть!

        Как редко удается высушить на ветру белье и, когда это все же удается, как хочется зарыться в него лицом, упиться трезвящим летучим запахом. Или жадно ловишь во все ноздри запахи осени – скоро, скоро начнут жечь листья! Или ниоткуда нахлынут вдруг запахи детства: душистый табак, матиола, запах разогретых солнцем шпал или рулона толя. Или какие-то совсем уж анонимные, ускользающие, как тени, запахи, бесконечно волнующие. Что ни говори, а есть у запахов секретная жизнь. Может, на языке пахучих смыслов с нами заговаривает природа, и, пока длится эта речь, в нас благодарно оживает все, с чем мы успели, сами того не заметив, распрощаться?..