Мне нечего рассказать
Отец пришёл с фронта
с медалями на всю грудь
и устроился в Госбанк

Я закончил три класса
и всю жизнь провёл в командировках
Ростов Абдулино Сальск Гулькевичи

Вот этот элеватор строил я

В Перми пшеница не растёт
только рожь и овёс
да ягоды грибы

А здесь тепло персики

Своих женщин не помню
В Ростове пока был в командировке полгода
жил с одной
и здесь с другой немного
но она блядовала

Так и не женился ни разу

В 75-м прислали письмо сёстры
приезжай
а если не хочешь
даже не пиши
Я перестал писать
и не знаю живы ли отец и мачеха

Он ведь второй раз женился
и эти сёстры сводные

К Богу пришёл в 85-м году
сначала иеговисты
потом баптисты
потом Православная церковь

Там работает Надя
женщина хорошая
посидим поговорим
вздохнём и расходимся
стар я для неё

Выходит когда воскреснем
нетленными
мы станем невидимками?

Так получается

А я всех в конце разговора
угощаю ириской
Куплю полкило
и раздаю

Чёрные искры
брожение вещества
звёздная преисподняя
хаос раскалывающийся на части
глушь

Я выходил
из окаменелости
выходил
из твердыни страха
уже не ископаемое
ещё не человек

Полёт
среди вящей тьмы
открывались глаза

Я приближался
приближался
к Земле

С распростёртыми руками
дыша твёрдым воздухом

Сперва шевелящийся овал
вспышка
изумление
формы
сочленение иерархий

Земные огни
день и ночь
ночь и день

Я видел растительность
реки
всё ближе
механизмы в мелком движении
люди

Всё ближе
ближе

Я упал на зелёную поляну
и стал дышать живой травой
конечности были во влаге

Приземлился
после многих попыток
Оказывается могу говорить
с вами на одном языке
оказывается могу улыбаться
плакать
хлопать в ладоши

Сидеть в камере-одиночке
глядя в стену
укрыться в келье
в древней одежде
идти в последнюю атаку
с автоматом в руках
лежать во рву
где шевелятся раненые
коченеют мёртвые
едва дышать
мычать
в сумасшедшем доме

Я не знал откуда явился
почти чудовище
с трудом передвигаясь
повторяя очумело слова
"жизнь
земля
любовь
вода
хлеб
глаза"

Икс и Игрек движутся навстречу друг другу.
Дорога как дорога.
Могут быть кое-где рытвины,
щебень на обочине,
нет, скорее песок,
а может быть, и глина – не знаю, не могу сказать.
Я же говорю, дорога.
Один в пальто – получается осень.
Явно не зима,
потому что второй в пиджаке –
наверное, где-то октябрь.
Место действия?
Вот тут вопрос – где в начале осени ходят в пальто?
Хотя это может быть причуда первого.
Допустим, что он простужен.
Но тогда надо соблюдать постельный режим.
Они идут.
Второй, тот, что в пиджаке, закуривает.
Если от волнения встречи – это объяснимо.
Если просто –
то свежий воздух лучше.
Я имею в виду, приятней дыма.
Одетый в пальто приподнимает воротник.
Я же говорю, осень.
Навстречу.
Может быть, щебёнка, а может, песок –
это не играет ровно никакой роли.
В эти минуты, наверно, тихо.
Допустим, шарканье ног
того, кто курит,
значит, у него ход тяжелее.
Дым растворяется.
Деревьев нет.
Только мир.
Даже трудно объяснить, откуда они держат свой путь.
Сложно также сказать, куда.
Двое.
Важно, что мы знаем время года.
Конечно, они идут.
В этом нет никаких сомнений.
Всё ближе.
Воротник идёт легче,
хотя, как я предположил, он простужен.
Впрочем, это только догадка.
Ещё ближе.
Надо быть бдительным.
Один мир.
Сказать что-то или промолчать?
Нет, смотреть в глаза – это навязчиво,
ведь они не знакомы.
Внимание!
Сейчас надо держаться.
Только не подать виду.
Укрепиться. Человек к человеку.
Двое. Против. Дорога.
Хуже всего, если один оступится,
значит, дал слабину.
Или за три шага начнёт откашливаться,
что-то да значит.
И не потупить взор.
Не ускорить и не замедлить шаг.
Так же,
как и до этого.
Это же мир.
Двое.
Определённо осень.
Секунду! Но может быть и поздняя весна.
Только не лето
и не зима.
В высоте звенит струна.
Ни замешательства,
ни отступления,
ни слова.
Заговоришь,
и сразу выдашь себя.
Молчание.
Тише!
Тише!
Они поравнялись.
Дорога.
Мир.
Не дай бог, кто-то перейдёт
на другую сторону,
к другой обочине.
Это провал.
Поприветствовать или промолчать?
На каком языке?
Нет, нет, шутки в сторону,
мы знаем все языки.
Так осень или весна?
Оставьте, ради бога,
сейчас не до этого.
Да, поравнялись.
Магнит?
Искра?
Энергия?
Человек как человек,
и другой человек как человек.
Светит ли солнце?
Какого цвета глаза у первого и у другого?
Нет, это не имеет значения.
Мир.
Откуда? Куда? Кто? Зачем? Где?
Пока оставим.
Не шелохнувшись.
Ни один мускул.
Этот так же прошаркал.
Другой полегче,
более просторным ходом.
Тихо.
Искра изуродовала лицо каждого.
Или им всё равно?
Да, тот, что в пальто, повыше,
в пиджаке пониже.
Ни в одном глазу.
Да. Всё так же.
Прошли.
Но и дальше выдержать,
пока каждый не исчезнет
из мысленного поля зрения другого.
Боже упаси оглянуться.
Или пнуть гальку,
если это галька.
А если песок,
провалиться в него.
Тихо.
Всё так же.
Не взять пригоршню земли
и не присвистнуть.
Прошли, прошли, прошли.
Однако почему мы волнуемся за них?
Попробуй ответь.
Если мы не знаем, осень это или зима.
Откуда? Куда? Кто? Зачем? Мир.
Напряжение спадает, гаснет, тает, –
двое, дорога,
повыше и пониже.
Воротник и пиджак.
Это уже невыносимо.
Нервы.
И вдруг вопль на окраине ойкумены,
и кто из них, не понять,
и почему промолчал другой,
неясно.
Крик, крик, крик.
Чтобы летели комья,
шёл дождь и град,
чтобы гремела гроза.
Один из них не выдержал,
и всё пошло кувырком.
Но это не объяснить.
Это уже другая история.
Потому что на другом конце дороги
хохот.
А что мы знаем о тех, о других,
которые прошли молча,
не издав звука
ни вблизи,
ни вдали,
ни за поворотом.
Крик, хохот,
дорога, мир,
и снова – глубокая, глубокая, глубокая
тишина.
Кто-то и кто-то.
Двое.
Потом село солнце и наступила тьма.
А откуда мы наблюдали за ними?
Молчание.
Двое.
Дорога.
Мир.