По шкале Бофорта: [Эссе.] Urbi: Литературный альманах. Выпуск десятый. СПб.: Атос, 1997. ISBN 5-7183-0134-4 С.81.

Очи на́ очи глядят, очи речи говорят. Какие речи? Роговица, зеница, яблоко, радужка, хрусталик - сколько выразительных, осязаемых слов окружают слово "глаз". Но вот само это слово, кажется, не так хрупко, не так сочно, не так ярко. В древне-русском оно означало "шарик": глазкы стекляныи - стеклянные шарики. Все-таки, согласитесь, стекло - не хрусталь. Поэтических рифм к глазам хватает, но не все они радуют. Краса - холодновата. Гроза - опасна. Лоза, как и сами глаза, с прозеленью, но к лозе льнет рифма "коза". А у козы глаза навыкат, у козы зоб, базедка. Роковое все же "з". У гоголевской ведьмы в "Вии" - "глаза", но стоит ведьме оборотиться панночкой, как на читателя глядят "очи". Эти очи на юге хранят в черном бархатном футляре ночи. А к ночи льнет рифма "дiвочи". Засiяли карi очi, Зорi серед ночi...         Вы скажете, что эти шевченковские строки на грани кича. Да, на грани. Но как блестит, как играет эта грань! В малороссийской поэме Пушкина "Полтава" я насчитал всего две пары глаз. Зато очами поэма усеяна, как украинская ночь звездами. Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. Своей дремоты превозмочь Не хочет воздух.         Сколько все же эротики в этом "превозмочь", как переплелись в этом слове "очи" и "ночи"!         Кажется, лучше всего науку об очах преподавали в Нежине, в Нежинской гимназии. Там учился Гоголь. Там же учился и Евген Гребенка, малороссийский переводчик пушкинской "Полтавы" и автор текста самого знаменитого русского романса "Очи черные, очи страстные". Вот это подарок! Вот это великодушие!

Продолжение книги "По шкале Бофорта"