ГОЛУБЫЕ ИХ ОДЕЖДЫ

        - "Скорую" вызывали?
        - Да.
        - А вы кто?.
        - Зять.
        Врач и сестра в голубых одеждах вошли в большую комнату, где старуха молча лежала в кровати.
        - На что, бабуля, жалуетесь?
        Старуха смотрела на вошедших фиолетовыми глазами. Пошевелила толстыми губами: "Устала".
        - Проверим, бабуля, ваше давление.
        Врач достала тонометр, и старуха поняла, выпростала из-под одеяла переднюю ногу, стараясь копытом не задеть врача.
        - Да, потрудились вы, бабуля, - бабки сбиты. - И врач приказала: - Приподнимитесь, - и к сестре. - Погляди, Вера, как холка протерлась от хомута. Крестец надсадила.
        - Много приходилось тяжелого возить?
        - Еще как тащила, - шипяще ответила старуха. Переднего зуба у нее не было. На фиолетовые глаза спокойно, без рыдания, накатилась слеза. - Дочка не в себе была, так повесилась в сортире. Холодную сняли. Зять остался. Спасибо ему, не покинул.
        - Будем включать кардиограф, - сказала сестра. - Шерсть не густая. Привяжу как-нибудь. Показывайте, бабуля, другие ноги.
        - Да, девоньки, и силос, и кирпич, все приходилось. Как бы я вас копытом не повредила.
        - Не думайте про это, бабуля, на "скорой" мы и не таких видели.
        Старуха опрокинулась на спину, вытянула худые, с мослами, ноги. И широкие ее губы прошамкали: "Похоже, у цыгана меня купили. А когда молодая, дак хода хорошая у меня была. А теперь чего? Лежу, гляжу в угол - смертный глаз там горит. Мне бы, ангелы, только дотащиться до дня святого Флора и Лавра".
        Врач взяла ленты кардиограммы.
        - Конечно, сердце переутомлено. У вас для сравнения других кардиограмм нет?
        За старуху ответил зять: "Нет. Первый раз "скорую" вызывали".
        - Вера, сделай ей укол папаверина с ношпой.
        - Ну чего, на живодерню меня? - прошамкала старуха.
        - Да нет, бабуля, еще зять вас весной на луг выведет. Увидите небо, солнце. Будете травку щипать.
        Старуха радостно фыркнула, и ее толстые губы шепнули: "Ангелы, спаси вас Господь".
        Когда за "скорой" закрылась дверь, старуха еще неподвижно лежала. Зять ушел в другую комнату.
        Старуха сама поднялась. Ни копыт, ничего лошадиного в ней уже не было. Опустилась на колени у иконы Николая Угодника.
        Стала молиться. В фиолетовом свете тихо, едва видно, горела лампада.




Следующий рассказ