Недолгое знакомство.

СПб.: Петербург-XXI век, 1994.
Обложка Владимира Потекушина и Максима Пономаренко.
ISBN 5-88485-007-7
108 с.

С.5-11.

          Иван Васильевич Мерзляков, человек с редкими волосами и холодными ногами, встретил Антонину Ивановну Тупоухину. Он своими надсаженными глазами не сразу ее разглядел. А была Антонина Ивановна, встретившаяся ему, белокура, курчава, с маленькими тупыми ушами и начинала полнеть. Иван Васильевич, обратив внимание на Антонину Ивановну и для знакомства, сказал:
          - Жизнь тяжела, как коровья лепешка.
          - Верно говорите, - ответила Антонина Ивановна, - жизнь без любви, что яблочко без семечек, сплюнуть нечего.
          - Правильно, - подтвердил Иван Васильевич, - любовь, как сучок, сквозь стену глядит.
          Так, изредка обмениваясь замечаниями, дошли они до дома Антонины Ивановны. Вошли и, молча одергивая на себе рубашки, посмотрели в окно. Солнце уходило, и поднималась потная ночь. Неистово и дребезжаще лаяла во дворе собака. А над двором высоко в небе стояла голубовато-белая звезда Альферац из созвездия Андромеды. Глаза Ивана Васильевича заблестели, он схватил Антонину Ивановну и, вздрагивая локтями после каждого удара, стал ее бить. Антонина Ивановна вертелась на кровати и повизгивала. Иван Васильевич устал, сказал запыхавшись:
          - Человек, будто собака, визжит и вертится, а зачем неизвестно, - и сел за стол.

          Иван Васильевич Мерзляков сел за стол, и Антонина Ивановна Тупоухина налила водки. Лица у них покрылись маслянистым глянцем, глаза увлажнились, в углах губ запеклась слюна. В окно упрямо, как мыши, скреблись мухи. На дворе, неистово и дребезжаще лаяла собака. А над двором высоко в небе стояла бело-оранжевая звезда Поллукс из созвездия Близнецов. Иван Васильевич после каждой рюмки ковырял длинными ногтями наливные плечи Антонины Ивановны, а Антонина Ивановна закусывала пирожками. Допив водку, Иван Васильевич приник к животу Антонины Ивановны, закряхтел от удовольствия и плюнул ей на пупок.
          - Пупок глазам замена, - сказал Иван Васильевич, - кто бы плюнул в глаза, плюет в пупок.
          Антонина Ивановна, тоже усталая, спрятала голову под мышкой у Ивана Васильевича, радостно улыбаясь и постанывая. Иван Васильевич вытянул голову Антонины Ивановну за завитки волос.

          Разомлевший Иван Васильевич Мерзляков притянул к себе Антонину Ивановну Тупоухину за волосы, всмотрелся пристально, сказал:
          - Бабы, что кошки, все бы спать иль с мужиками лежать, а петь не умеют. Иная рот раскроет, а только взвизгнет, как в воду окунется. Запевай!
          Антонина Ивановна раскрыла пухлый рот, запела, закурлыкала:
          - Клы, клы, клы, клы, клы.
          Иван Васильевич подтянул, запулькал:
          - Пуль, пуль, пуль, пуль. пуль.
          Антонина Ивановна: - Плень, плень, плень, плень, плень.
          Иван Васильевич: - Трр, трр, трр, трр, трр.
          Антонина Ивановна: - Га, га, га, га, га.
          Иван Васильевич: Го, Го, Го, Го, Го, ту.
          Антонина Ивановна, чисто соловей: Фюи, фюи, фюи, фюи, фюи, тии-вить, тии-вить, тии-вить, тук.
          Из приоткрытого окна несло яблоневым цветом. Неистово и дребезжаще лаяла во дворе собака. А над двором высоко в небе стояла оранжево-зеленоватая звезда Бенетнаш из созвездия Большой Медведицы. Иван Васильевич благодарно притянул к себе Антонину Ивановну, почесал между ног, сказал с расстановкой:
          - Сладко петь, что колени чесать, с истомы не сойти, - и вышел во двор.

          Иван Васильевич Мерзляков вышел во двор на прогулку вместе с Антониной Ивановной Тупоухиной.
          - Баба от мужика не отстает, как лошадь от оглобли, - приговаривал Иван Васильевич, подталкивая кулаком перед собой Антонину Ивановну.
          Из открытого окна во двор доносился запах жилья. Во дворе неистово и дребезжаще лаяла собака. А над двором высоко в небе стояла зеленовато-желтая звезда Арктур из созвездия Волопаса. Гуляя, Антонина Ивановна все время оборачивалась и, улыбаясь, бросала в Ивана Васильевича куски земли и камни. Это вначале нравилось Ивану Васильевичу, но несколько камней попали ему в голову и разодрали нос и уши. Иван Васильевич, раздраженный. подскочил к Антонине Ивановне, одной рукой оттянул тупую мочку уха, а другой схватил за горло и принялся душить. Когда Антонина Ивановна, задыхаясь, упала, Иван Васильевич потер ей толстую грудь, похлопал по щекам. Антонина Ивановна открыла глаза и стукнула Ивана Васильевича в уже изодранный нос. Иван Васильевич Мерзляков высморкался с кровью, обнял Антонину Ивановну, сказал:
          - Любовь, как таракан, своего времени требует, - и понес ее в дом.

          Иван Васильевич Мерзляков внес Антонину Ивановну Тупоухину в дом, осторожно положил на кровать и, стиснув зубы, начал закручивать на ее груди прохладную от пота тонкую кожу. Антонина Ивановна металась по мягкой кровати, трудно дышала. Иван Васильевич шарил по ее лицу, искал липкие губы. Под пальцами Ивана Васильевича Антонина Ивановна сжимала и разжимала челюсти. Иван Васильевич притомился, сказал:
          - Баба, что погреб, снаружи тепло, внутри холодно, - и отвалился от Антонины Ивановны.
          Со двора дуло из приоткрытого окна. Во дворе неистово и дребезжаще лаяла собака. А над двором высоко в небе стояла желто-красная звезда Корнефос из созвездия Геркулеса. Антонина Ивановна, приподнявшись на локте и шевеля пухлыми в суставах пальцами, окинула взглядом похудевшее тело Ивана Васильевича, сказала:
          - Мужик прилипает к бабе, как лист к стеклу, - и сразу заснула.
          Иван Васильевич, пытаясь согреться, прижался холодными ногами к широким икрам Антонины Ивановны.

          Иван Васильевич Мерзляков прижался холодными ногами к широким икрам Антонины Ивановны Тупоухиной. Антонина Ивановна похрапывала рядом, и ее громадная грудь с черным соском вываливалась из рубашки. Храп мешал Ивану Васильевичу заснуть. Он намотал на руку волосы Антонины Ивановны и другой рукой зажал ей рот. Антонина Ивановна подавилась в крике. Тогда Иван Васильевич слегка приоткрыл ее рот. Антонина Ивановна глубоко вздохнула, укоризненно посмотрела на Ивана Васильевича и снова заснула. Иван Васильевич прошептал сквозь зубы:
          - Любовь, что земля, нет ничего жирнее, - положил голову на грудь Антонины Ивановны и тоже заснул. И приснился Ивану Васильевичу сон.
          Лежит Иван Васильевич на кровати и моргает глазами. В окне густеет сумрак, стелется туман, падают дожди. Вокруг чернеют и расплываются многочисленные тени. Одна из теней, большая и потная, выщипывала ему волосы. Иван Васильевич Мерзляков проснулся от страха. Голову его прижимала Антонина Ивановна Тупоухина, гладила по мокрым от испуга волосам, отрывала их по одиночке. Неистово и дребезжаще лаяла во дворе собака. А над двором высоко в небе стояла красно-фиолетовая звезда Турбан из созвездия Дракона. Иван Васильевич стукнул кулаком по выгнутой спине Антонины Ивановны, потер ногу об ногу. как бы стряхивая грязь, сказал многозначительно:
          - Длинные волосы мыслям помеха, - и достал большие ножницы.

          Иван Васильевич Мерзляков достал большие ножницы и, положив левую руку с растопыренными пальцами на грудь Антонины Ивановны Тупоухиной, правой начал стричь ее покорную голову.
          - Волос для бабы, как перо для птицы, за ним головы не видно, - сказал протяжно Иван Васильевич и улыбнулся.
          Антонина Ивановна сидела на кровати, потупившись, и, о чем-то задумавшись, слегка пощипывала тощую ляжку Ивана Васильевича. Светлые густые курчавые волосы, легкие завитки черного пуха над расставленными веером зубами, маленький чистый лоб Антонины Ивановны производили выгодное впечатление. Выразительные на выкате глаза смотрели мимо Ивана Васильевича в окно. Из окна несло прохладой. Неистово и дребезжаще лаяла во дворе собака. А над двором высоко в небе стояла фиолетово-лиловая звезда Спика из созвездия Девы. Космы русых жестких волос скользили по обнаженным плечам Антонины Ивановны, вились вдоль бедер, валились на пол. Волосы скрипели, захваченные ножницами, а Иван Васильевич все стриг и стриг. Наконец, Антонина Ивановна встряхнула головой, соскочила с кровати, сказала решительно:
          - Жизнь из тела выходит, как из трубы дым, - и стала топить печь. Иван Васильевич ей помогал, подбрасывая сухие продолговатые поленья.

          Иван Васильевич Мерзляков и Антонина Ивановна Тупоухина топили печь, подбрасывая сухие продолговатые поленья. Иван Васильевич долго смотрел на огонь, затем сказал:
          - Огонь без дров, как кобель без суки, хиреет и морщится.
          Стало жарко. Окно на двор было закрыто. На дворе дребезжаще и неистово лаяла собака. А над двором высоко в небе стояла лилово-золотистая звезда Аздра из созвездия Большого Пса. Обильный пот выступил на груди Антонины Ивановны и на шее Ивана Васильевича. Когда печь уже вся была набита поленьями, Иван Васильевич, вытирая пот, ударил Антонину Ивановну поленом по ногам. Антонина Ивановна тоже схватила полено и, подрагивая плечами, ударила Ивана Васильевича по животу. Иван Васильевич ойкнул, сказал:
          - Живот, что кот в тепле, урчит и воет, - и ударил Антонину Ивановну поленом по голове. Антонина Ивановна упала, немного полежала, потом встала, зевая, и пошла в баню. Иван Васильевич отправился вслед за ней.

          Иван Васильевич Мерзляков отправился вслед за Антониной Ивановной Тупоухиной в баню. Он сел на полку и намылил свое костлявое желтоватое тело. От света лампочки в центре потолка блестел почти голый с редкими волосами череп Ивана Васильевича. Антонина Ивановна, щедрая от жары на ласку, прижалась грудью к животу Ивана Васильевича.
          - В бане мыться, заново родиться, - подумал Иван Васильевич, свернулся в ногах Антонины Ивановны и задремал тут же на полке.
          Очнулся Иван Васильевич от того, что Антонина Ивановна колотила его лысую голову о доски. Дышала Антонина Ивановна тяжело, пена выступила у нее изо рта. Она обхватила Ивана Васильевича за талию, заглянула в глаза, сказала тихо, с удушьем:
          - Сердце заходится. Любовь, что солнце, в сундук не упрячешь.
          Намывшись и поддерживая друг друга, Иван Васильевич и Антонина Ивановна вышли в предбанник. Иван Васильевич заботливо обтер полотенцем пышное тело Антонины Ивановны, достал папиросу, жадно закурил, похлопал себя по тощим ляжкам, сказал:
          - Тонка соломка, а брюхо ваше питает.
          Помолчали. Посмотрели в окно, сквозь которое со двора пробивались первые, еще слабые лучи солнца, вспыхивали в курчавых волосах Антонины Ивановны. Неистово и дребезжаще лаяла во дворе собака. А над двором высоко в небе стояла золотисто-пурпурная звезда Шедар из созвездия Кассиопеи. Иван Васильевич перевернул на лавке Антонину Ивановну животом вниз и погасил папиросу об ее ягодицы. Антонина Ивановна захихикала, как от щекотки, потом медленно поднялась и втолкнула Ивана Васильевича в дом.

          Разомлевшая Антонина Ивановна Тупоухина втолкнула Ивана Васильевича Мерзлякова в дом. Иван Васильевич потерял равновесие и упал. Антонина Ивановна, обхватив Ивана Васильевича за шею, слегка сжала ее пухлыми пальцами. Иван Васильевич закряхтел и потерял сознание. Антонина Ивановна стала щипать впалые щеки Ивана Васильевича, приговаривая:
          - Мужик, что комар, пищит, пока не придавишь, - потом улеглась рядом с ним, прижимая голову Ивана Васильевича к своей пышной груди. И, обнимая его, уснула.
          Ветер со двора приоткрыл окно, донося ночные запахи. На дворе неистово и дребезжаще лаяла собака. А над двором высоко в небе стояла пурпурно-оранжевая звезда Денеб из созвездия Лебедя.
          Когда Иван Васильевич пришел в себя, то почувствовал, что громадная грудь с черным толстым соском забила ему рот, мешает дышать. Иван Васильевич выбрался из-под Антонины Ивановны, простонал:
          - С бабы, что с подушки, головы не поднять, - и дернул несколько раз Антонину Ивановну за тупую мочку уха. Но Антонина Ивановна не проснулась, хотя спала беспокойно и трепетно.

          Антонина Ивановна Тупоухина спала беспокойно и трепетно. Огромная ее грудь металась по подушке и била Ивана Васильевича Мерзлякова по щекам. Иван Васильевич, уставший от тепла, захрапел. Антонина Ивановна проснулась, намотала на руку редкие волосы Ивана Васильевича и зажала ему рот. Иван Васильевич подавился в крике. Тогда Антонина Ивановна слегка приоткрыла рот Ивану Васильевичу. Иван Васильевич глубоко вздохнул и задышал спокойно и размеренно. Антонина Ивановна прошептала:
          - Любовь, что солнце, ни обшагать, ни объехать, - и снова заснула. И приснился Антонине Ивановне сон.
          Лежит Антонина Ивановна на кровати и моргает глазами. В окне густеет сумрак, стелется туман, падают дожди. Вокруг чернеют и расплываются многочисленные тени. Одна из теней, длинная и тощая, склонилась над Антониной Ивановной и покусывала ей уши. Антонина Ивановна проснулась от тошноты. Она сжимала потными руками голову Ивана Васильевича, рот ей забило большое в волосах его ухо. Неистово и дребезжаще лаяла во дворе собака. А над двором высоко в небе стояла оранжево-желтая звезда Денебола из созвездия Льва. Антонина Ивановна Тупоухина вынула ухо изо рта Ивана Васильевича, сплюнула обильную слюну, сказала:
          - Волосами, что травой, сыт не будешь, - села за стол и налила Ивану Васильевичу водки.

          Антонина Ивановна Тупоухина налила Ивану Васильевичу Мерзлякову водки. Иван Васильевич щупал пышное тело Антонины Ивановны и после каждой рюмки водки простукивал его части, промеряя их и приговаривая:
          - Одна нога, печенка, грудь, другая нога.
          Антонина Ивановна съедала пирожок за пирожком. Она рвала их зубами и, когда жевала, то смотрела в открытое окно во двор. словно о чем-то думая. Во дворе неистово и дребезжаще лаяла собака. А над двором высоко в небе стояла желто-золотистая звезда Шелиак из созвездия Лиры. Антонина Ивановна Тупоухина, дожевав последний пирожок, потерла грудь и протяжно вздохнула:
          - Живот, как свинья, не болит, а стонет, - и принесла карты.

          Антонина Ивановна Тупоухина принесла карты и села играть с Иваном Васильевичем Мерзляковым в дурака. Антонина Ивановна горячилась и поэтому проигрывала. Каждый раз, когда она оставалась в дураках, Иван Васильевич бил ее головой об пол у своих холодных ног, и когда она теряла сознание, говорил:
          - Дура спит, а счастье у нее в головах стоит.
          Антонине Ивановне скоро надоело играть. Она жадно принюхивалась. У нее кружилась голова и слегка подташнивало из-за запаха яблоневого цвета, доносившегося из открытого окна со двора. Неистово и дребезжаще лаяла во дворе собака. А над двором высоко в небе стояла золотисто-голубоватая звезда Альтаир из созвездия Орла. Иван Васильевич Мерзляков щелкнул несколько раз картами по носу Антонину Ивановну, потом сказал:
          - По носу бить, нюх отбить, - и пристально на нее посмотрел.

          Иван Васильевич Мерзляков пристально посмотрел на Антонину Ивановну Тупоухину. Наконец отвел глаза, вздрогнул, будто приходя в себя, сказал:
          - Красота, что лошадь, сбруи требует, - и ударил Антонину Ивановну чуть ниже спины.
          Оба встали и, одергивая на себе рубашки, подошли к окну. Солнце вставало и, теплая, потная уходила ночь. На дворе неистово и дребезжаще лаяла собака. А над двором высоко в небе стояла голубовато-белая звезда Беллатрикс из созвездия Ориона.
          Иван Васильевич Мерзляков и Антонина Ивановна Тупоухина вышли из дома. Иван Васильевич последний раз ударил кулаком по голове Антонину Ивановну. Лицо его выражало грусть и усталость. Он сказал:
          - Человек, что солнце, приходит и уходит, - и пошел прочь. Антонина Ивановна долго и неотрывно смотрела ему вслед.

          В безграничных просторах неба сверкает и переливается всеми цветами радуги неисчислимое количество звезд.
          А далеко внизу на земле все дальше и дальше отступают друг от друга две неразличимые с высоты звезд фигуры: Иван Васильевич Мерзляков и Антонина Ивановна Тупоухина.