Есть такая игра, существование которой известно мне только в Москве; это и не удивительно, поскольку игра эта в изначальной ее форме возможна лишь в мегаполисе. Двое или трое поклонников игры пытались культивировать ее в Питере, но дальше единственной попытки дело не пошло. Если бы у меня было больше времени, я бы рассказал об этом поподробнее. Ходят легенды об играх в Киеве, но я не верю этим легендам. Сведения об игре в европейских и американских городах практически отсутствуют, кроме отрывочных сообщений о Праге, не терпящих никакой критики. Было бы резонно предположить существование каких-то вариантов игры в Берлине, Париже, Лондоне, Мехико, Нью-Йорке, но не наше дело спорить о том, чего нельзя проверить. А проверить нельзя, ибо игроки патологически скрытны. Рассказ Кортасара "Из блокнота, найденного в кармане" в некоторых моментах мучительно напоминает записки игрока, но, вероятно, это не более чем совпадение. Да и не стал бы настоящий игрок писать об игре даже так, переврав все правила и сделав результат материалом для простенькой, хоть и изящной притчи.
          Достоверно известно о московской игре с 1992 года, но она, безусловно, происходила и раньше. Интересен вопрос о генезисе игры. Очевидна ее субкультурная природа; изначально, по-видимому, игра была лишь формой протеста, направленного на поведенческий стандарт; впрочем, игры как таковой тогда не существовало. По большому счету, как мне кажется, не противоречит этой версии другая: о сложной системе комплексов, вызывающих поведение, могущее быть обозначенным как "поведение игрока". Во всяком случае, проштудировав советскую литературу 60-х годов, мы наверняка обнаружим массу романтически настроенных интровертов, то и дело проезжающих до конца автобусного маршрута (куда им, по идее, совершенно не нужно) и дальше бредущих куда глаза глядят, или выскакивающих из электрички на первой попавшейся станции... Очевиден здесь архетип странника - либо ищущего мудрости в просторах мироздания, либо несущего ту же самую мудрость людям доброй воли. Вероятно, все эти шестидесятнические штампы имели аналог в действительности: известно, что индивидуальное поведение нередко определяется культурными стереотипами. Так или не так (а думается, именно так), к 80-м годам одним из признаков маргинала, социального аутсайдера стало неконвенциональное отношение к средствам передвижения. Автостоп, безбилетный проезд - примеры очевидные; менее очевидна склонность подобных людей добираться из одного пункта в другой, как бы это сказать... не самыми краткими и быстрыми маршрутами. То есть, когда нужно, они, конечно же, добирались так, как все, но при наличии свободного времени и желания они поступали нерационально - ездили кружным путем (это напоминает их же склонность гулять, т.е. ходить-просто-так не в специально отведенных для того местах, как то: бульвары, парки, рощи, аллеи, сады и пр. - а совсем наоборот, в максимально индустриальных, неприятных обывателю пространствах). Примечательна также их манера избегать, когда возможно, проезда в метро; эту склонность легко объяснить разного рода фобиями, но, думается, не только в фобиях здесь дело. Метро сводит пространство города к набору точек, никак не связанных на поверхности (поблагодарим за эту мысль В.Курицына). Стремление открыть реальную связь одной точки с другой - куда более благородная черта описываемых субкультур, нежели, например, любовь к мошеннику Кастанеде.
          Иными словами, игра создана силами аутсайдеров. Но теперь в нее играют и вполне социально адаптированные люди. Не берусь объяснить, что приводит человека к игре сейчас, - у каждого свой путь. Опишу лишь правила игры, вернее, общую схему, на которой строятся правила (сами правила, во всех подробностях, не известны никому, так как постоянно изменяются и дополняются участниками - лишь бы их было не меньше двух).
          Перед тем, как включиться в игру, участники договариваются о том, какими правилами они будут руководствоваться. Договаривающихся должно быть не меньше двух (двое, трое, десятеро, сто - без разницы). Игроки могут дозволить себе весь наземный транспорт, но запретить метро (или, с дополнительными трудностями, - без собак, т.е. электричек, или же с лимитом пешего передвижения - например, пятьсот метров). Можно избрать только автобусы, или троллейбусы и трамваи, но добавить возможность проехать одну остановку на метро. Комбинации, образуемые таким образом, бесконечны, особенно если увеличивается лимит времени (не более пяти часов, не более восьми часов). Участники обыкновенно должны договорится и о цели движения - при этом не обязательно это одна и та же цель. Так определяются задания: например, А. едет собаками и автобусами из Теплого Стана в Мытищи не больше чем за четыре с половиной часа, Б. же из Кунцево в Ховрино на автобусах и троллейбусах за четыре часа. Это очень упрощенная схема. Обычно задаются такие факторы, как, например, погода или багаж; игра может быть начата в полночь, когда условия, очевидно, невыполнимы, и т.д. Более того, игрок может оценить свой результат, но не может оценить результат противника, ибо тот ему не известен, и не будет известен никогда - потому что во время игры игрок либо пересекается с другими, параллельными игроками, и берет на себя дополнительные обязательства, либо делает то же самое, не извещая соперника. Так, А., доехав до платформы Лось, выходит, в одностороннем порядке увеличивает время, отказывается от собак, отменяет лимит пеших переходов и меняет маршрут; теперь он едет автобусами до Электрозаводской; в то же время Б., доехав до Ховрино, едет на всех видах наземного транспорта, но с минимумом пеших переходов и не очень большим лимитом времени в Нагатино. То, что А. не добрался до первоначально избранной цели, а Б. добрался, не означает преимущества второго над первым; напротив, преимущество у А., так как он от платформы позвонил В. и включил его в игру на новых условиях, а Б. дополнил изначальный маршрут, не сообразуясь с посторонними игроками, как А. или В. Впрочем, игра только начинается; мало кто решается выйти из нее, один раз вступив. Это не значит, что игрок более не способен ни на какую деятельность; нет, правила игры подразумевают паузы разной протяженности. Некоторые игроки держат паузу по несколько лет, а потом вновь включаются в игру. Все сказанное мной кажется сумбурным и нелепым, но виноват в том не я, а хитроумные правила игры, рассчитанные на то, что, будучи донесены до посторонних, они покажутся параноидальным бредом, и ничем более. Я неправ лишь в категоричности заявления о невозможности игры нигде, кроме Москвы. Конечно, Москва с ее кольцевой структурой необычайна удобна для игры; но, с другой стороны, городок, где ходит только автобус #1, точно так же предназначен для игры. Связать некоторых пассажиров автобуса #1 условиями, не ведомыми остальным, - необычайно просто, и странно, что никто не догадался так поступить. Но я опять, кажется, излишне категоричен - может быть, правила игры в этом городке более строги и таинственны, и недоступны сознанию московских игроков. Может, тайные адепты питерской игры блюдут ее чистоту, и поэтому там не прижилась игра по московским правилам (как жаль, что я не успею рассказать страшную историю этой неудачной попытки!). Может, и в Москве есть игроки более верные духу игры, чем известные мне; может быть, все сидящие в обшарпанном автобусе - игроки разного уровня, и мне доступен лишь первый из них... Но рассуждения эти, отдавая порядком осточертевшим борхесианством, или, что еще хуже, пелевинщиной, избыточны и бесполезны. В сущности, игра - не более, чем экстравагантная форма туризма, хоть и распространяющаяся лишь на город и близкие пригороды, но, тем не менее, весьма полезная для здоровья и душевного успокоения участников.

июль 1998 - март 1999