Григорий КРУЖКОВ

    Ностальгия обелисков:
    Литературные мечтания.
    М.: Новое литературное обозрение, 2001.
    Художник Евгений Поликашин.
    ISBN 5-86793-135-8
    704 с.


СОДЕРЖАНИЕ


Предисловие

"Английская деревенька" Пушкина


Communio poetarum: Йейтс и русский неоромантизм


Миф и символ


"Как бы резвяся и играя..."


<Сеанс разоблачений

    Шекспир без покрывала, или Шахматы, плавно переходящие в шашки
    "Не принадлежит ли этот документ к другому, позднейшему времени?" – "Не нужно ли под этим народом разуметь вот какой народ?" – "Так вот с какой точки нужно смотреть на предмет"

    Наизнанку. Бориса Пастернака продолжают "разоблачать"
    Эпизоды обвинения. – Осторожно: жженая пробка. – Законы Хаммурапи. – Бумеранги возвращаются

    "Мохнатая сексуальность", или Новые леденящие душу подробности сатанинской поэтики Пастернака

Заметки и закладки



Предисловие

        Название этой книги переводное и, отчасти, автобиографическое. В 1970-м году издательство "Художественная литература" предложило мне перевести стихотворение Теофиля Готье "Nostalgie des obelisques". Сюжет его связан с египетским обелиском, перевезенным во Францию и установленным на площади Согласия в 1835 году. Другой обелиск, парный к первому, остался на берегу Нила, в Луксоре. В стихотворении Готье луксорский обелиск скучает по брату и мечтает перенестись в Париж, а парижский – наоборот, жаждет вернуться на родину. Лишь много лет спустя я понял, какой мощный символ заключен в этом сюжете. Он напоминает "Сосну и пальму" Лермонтова; только там речь идет о любви или о дружбе, а здесь – тоска по далекому в чистом виде. Ведь и перевод тоже – тоска по далекому. И еще – способ борьбы с клаустрофобией, что было так насущно для поколения, выросшего в жестко огороженном советском пространстве. Не оттого ли мы в детстве так страстно собирали марки? Названия британских или французских колоний звучали для нас как волшебные заклинания; то были скорее мифические, чем реально существующие страны. Впрочем, и теперь, когда расстояние как понятие размылось и издырявилось, все еще есть далекое: из трех оград пала, может быть, только одна. Существуют заповедные страны прошлого, существуют и совсем иные измерения жизни. Перевод по-прежнему – путешествие и приключение.
        И вот что удивительно: если человек путешествует достаточно долго, он как-то незаметно для самого себя превращается в опытного путешественника. Разница небольшая, но существенная. Опытный путешественник обречен делиться своим опытом. Переводчику по самому характеру своей профессии мудрено не стать со временем исследователем и толкователем – особенно, если в нем есть хоть какая-то научная предрасположенность. А предрасположенность у меня была – ведь я начинал как физик, причем теоретик. Так что эта книга важна для меня и в плане борьбы с собственным научным пафосом. От этого – ее жанровое многообразие: когда побеждала научность, получались исследования с диаграммами и множеством пронумерованных сносок-примечаний, а когда побеждала ненаучность, получалась эссеистика без всяких сносок.
        Большинство статей – о поэзии, русской и англоязычной, об англо-русских поэтических связях и параллелях. "Английская деревенька" посвящена поэтическим связям Пушкина с Барри Корнуоллом и английской "озерной школой". "Communio poetarum" – исследование об ирландце Йейтсе и его русских современниках. Статьи третьего раздела "Миф и символ" анализируют субстрат символизма у писателей, традиционно помещаемых вне символистского круга – Чехова, Джойса, Платонова, Стивенса – даже у Шеймаса Хини. Далее (раздел "Как бы резвяся и играя...") идет ряд статей, объединенных темой "мифологической подоплеки" комизма.
        Ради разнообразия в книгу включены некоторые эссе полумемуарного характера, а также полемические статьи и заметки. К анализам и толкованиям для наглядности прилагаются образцы переводов. Надеюсь, что эти статьи, многие из которых были опубликованы в периодике, не проиграют от объединения, а, наоборот, поддержат и дополнят друг друга. В конечном счете, все они как-то перекликаются – сюжетно и сверхсюжетно. Так перекликаются стихи поэтов, никогда не слыхавших друг о друге; так переговариваются – тайно или явно – далекие времена и культуры. Переводчик (в том-то и фокус) находится в такой акустической точке пространства, в которой этот разговор слышнее всего.



Вернуться на главную страницу Вернуться на страницу
"Тексты и авторы"
Григорий Кружков

Copyright © 2006 Григорий Кружков
Публикация в Интернете © 2002 Союз молодых литераторов "Вавилон"; © 2006 Проект Арго
E-mail: info@vavilon.ru