- Пойдем, потанцуем? - Да нет, пожалуй я не танцую. - Это что, принцип? А в чем идеологическая нагрузка? - Да нет, не принцип, это факт моей литературной биографии и моторной дислексии. - Ты что же, тоже страдаешь дислексией? - Да я чем только не страдаю, дислексия - это еще не самое худшее. - А худшее? - Худшее - это то, что я запала на дельфинов, реально. Хожу, ихнее мясо в супермаркете покупаю, и вообще. На курсы пошла, учиться говорить с ними. - И как, говорила с ними? - Да, и говорила с ними. - И как? - Отошли. - Куда отошли? - Туда, где голубой кит отрет с очей их всякую слезу, где полно мелкой рыбы, не говоря уже о планктоне, а времени нет. - Что же ты им сказала такое? - Не помню я, свистела сначала что-то необязательное. Потом что-то такое покрикивала, вроде бы про погоду. - А они? - Они тоже что-то такое покрикивали, потом посвистывали, тоже про погоду вроде бы, а потом отошли как-то сразу. - Из тебя вышел бы неплохой лингвист - особенно с твоим специфическим пониманием таких предметов, как герменевтика и методология коммуникации. - Да, наверное, но вот видишь, жизнь-то как повернулась... - А мясо-то у них как? - Да ничего вроде, мягкое такое, типа телятины, только рыбой пахнет. - Да, помню, принял я как-то телятину за кальмаров тушеных. Что-то, думаю, нежные какие кальмары. И рыбой своей кальмаровой совсем не пахнут. А потом официант подошел, белого весь цвета, кроме бабочки, и говорит, так, мол, и так, Вы ведь телятину заказывали. Нет, говорю, кальмаров. Он говорит, ну так вот, это телятина, между прочим. Ага, говорю, а я-то думаю, что это кальмары такие мясные, нежные. А дельфинов там не подавали. - А здесь их вообще не подают, в супермаркете только если перехватить где. - Что-то я и в супермаркете их не видел. - А это потому, что охота на них запрещена. Там упаковки такие розовые, всё иероглифами какими-то исписано, никому не понятными. Надо точно знать, как выглядит. - Слушай, а с чего ты взяла, что это дельфины? Может, это осьминог или трепанг. А то еще, помню, была в моем детстве такая моллюск кукумария, в просторечии именуемая травяной морской блошкой. - Нет, это дельфины, точно. Просто это по-ихнему на упаковках с их мясом написано, а иероглифы для транслитерации. Латиницей или там кириллицей неудобно, они же попискивают так. Как китайцы. - А это вообще справедливо, по-моему. И на курице по-куриному писать. А то захожу я как-то в продмаг, супермаркетов не было тогда еще. Там на витрине лежит мясо кролика замороженное. И веселый такой улыбчивый кролик глядит с каждого куска, обернутого в полиэтилен. Кушай, говорит, мою жизнь, приятного тебе аппетита. А вот бы по-ихнему написать на упаковке: "Я, кролик, хорошо питался, прожил недолгую, но насыщенную яркими событиями жизнь. И вот теперь препоручаю тебе, покупатель-путник, мои мечты и надежды в виде моего тела, уж какое есть. Туши меня хорошо, с моими любимыми грибами и овощами. Особенно я любил при жизни салат, одуванчики и лисички. Enjoy." - Нет, ты знаешь, я против. Дельфины - это все-таки исключение для них нужно делать. Они же особенные. Это тебе не блошка травяная морская, кукумария, замухрышка какая-нибудь. Это же гордые, красивые животные, человечество моря. И потом, они гораздо вкуснее кролика - или курицы даже. Они же мчатся по просторам воды, в пустоте. - Я тоже мчался в прошлые выходные по просторам воды. На водном велосипеде. И был человечество местного пресноводного моря. А правильное питание - это важно, да. Вот во Вьетнаме, пока советники наши не надоумили вьетнамцев кормить, они в пике входили и не выходили. Сил не хватало штурвал на себя вытянуть... Может, потанцуем все-таки, а? - Нет, я не танцую, не улавливаю ритма. Это обычное дело у несостоявшихся лингвистов. - Какого ритма? - Никакого не улавливаю. - У меня такое впечатление, что это с тобой не от лингвистики, а от дельфиньей вырезки. У них же нет чувства ритма. - Возможно. Возможно, что и от вырезки. Потому что у моей, например, бабушки чувство ритма было. Я билась-билась - и в момент зачатия, и в период беременности моей матери, но унаследовать его не смогла. Зато совершенно неожиданно унаследовала способность вышивать крестиком и любовь к художнику Тропинину. До поступления в институт ломала голову, как бы мне это приданое получше использовать, а потом встретила тебя, который любит когда вышивают крестиком и художника Тропинина. И поняла, что ты - моя судьба. Женись на мне. - Нет, я не могу. - Почему? - Ну, ты знаешь, это сложный вопрос. Я бы тебе объяснил, но у нас с тобой разный взгляд на философскую герменевтику и методологию коммуникации. Мы не сможем вместе жить с такими разными взглядами. А конвергенция в нашем возрасте - это слишком уж как-то хлопотно, как ты полагаешь? - Я полагаю, ты прав. Хотя я, знаешь, сама себе не верю, только тебе.

          Не знаю, к чему они завели здесь речь о вышивании крестиком, о русских художниках. Если вы спросите меня, при чем тут дельфины, мне тоже, скорее всего, нечего будет сказать. Дело, вероятно, в чувстве ритма, которого ей там трагически недостает. Зачем я только начал подслушивать? Я и так опаздываю. И ресторанчик этот довольно дорогой. Ну конечно же, они не поженятся. Слишком хлопотно в их возрасте. Она чем-то напоминает мне Майю, а он - меня самого. Я прав, как тебе кажется? - Мне кажется, да, ты прав. Вряд ли, в их-то возрасте.
          Хотя я, знаешь, и сама себе-то не верю, только тебе.
          Только тебе.