Со стороны все выглядит весьма и весьма пристойно. Подойти к зеркалу. Выдавить немного пены из баллончика с забавной надписью "Pianka do golenya". Взять в руки бритву Gilette. Провести по лицу двумя плавающими лезвиями. Один раз. Второй. Третий. Четвертый.
Ну, и так далее. Каждое утро.
Я никогда не подхожу к телефону. Если в квартире оказывается девушка, трубку берет она. Возможно, никого не оказывается. Тогда трубку не берет никто. Давно следовало завести автоответчик.
Многие боятся автоответчиков до судорог. Я знаю, о чем говорю. Я знаю. А он? Определитель номера. Ничем не лучше. Кажется, даже хуже. Как говорил старый пердун В.В., превыше всего частная жизнь. Я знаю, о чем говорю. В отличие от многих. Слишком многих.
Если бы у меня был автоответчик, я бы не стал прослушивать сообщения. Ни за что на свете. Все эти голоса и гудки толпились бы на пленке, курили, переругивались до самой смерти. Как люди. В точности как люди.
Со стороны все выглядит вполне ничего себе. Но общее впечатление, как говорят в народе, неважнец. Так себе. Троечка с минусом. Тут бы и поставить точку.
Слышится телефонный звонок, когда полоскаешь футболки в ванной, в эмалированном тазу с проплешинами. Нет. Хуюшки, - как говорил олег пащенко (давно уже), - спят усталые игрушки. Одеяла и подушки ждут. Все ждут. И по утрам звонит. Просыпаюсь от этого, вместо будильника. Но звонит в голове. Внутри, in between.
| * А всё почему? Всё потому что вот, скажем, стихи сочинять - последнее дело. Совсем последнее. И без мазы, к тому же. Деньги платят за другое. За другое. За умение решать кроссворды в газете "Отдохни". Отдыхай, не обращай внимания. А то завтра на работу проспишь. |
Гудки дли-инные. Лето. Все расширяется от нагревания, от жары. Бумага, таблетки белые, как чашка внутри. Разбитыми снятся стаканы, из которых недавно пили. Бьются легко и к счастью. Легко и к счастью наверняка. Но ощущение неприятное во сне. Как палец глубоко порезать самозатачивающимся ножом - когда крошишь вареные овощи для салата. Когда батарейки садятся в приемнике. Отдохнуть*. На краешек, на минутку.
Тут я прочел, кстати, в журнале**. - Что делать, - читатель спрашивает. Язык устает быстро. Девушка недовольна. Стервозность у ней повышается, пропадаю, выручайте. | ** Да ладно вам ворчать. Отвлекитесь на минутку от рассказа этого дурацкого... Ничего страшного. Переживете как-нибудь. |
- Номер набирайте, - отвечает редакция. Языком. Языком своим усталым. Но телефон должен быть дисковым. А то на кнопках никакой тренировки. И циферки быстро сотрутся, обслюнявленные. Дисковый телефон другое дело. Совсем другое.
*
| "Это было лучшее из времен, это было худшее из времен, это была эра мудрости, это была эра глупости, это была эпоха веры, это была эпоха неверия, это были дни Света, это были дни Тьмы. Это была Весна нашей надежды, это была Зима тревоги нашей." (Ч.Диккенс, кстати) |
В моем рассказе почему-то ничего не происходит. А отдыхать рано. И некоторые говорят, что в хорошем рассказе и не должно ничего происходить. А хорошо бы начать, скажем, так (см. Примечание).
Но чем дольше я затягиваю изложение известных событий, тем меньше я о них помню. А мне хочется их забыть. Вот в чем заковыка. В общем, он мне сказал:
- СЛУШАЙ, ТЕБЕ ПОЗВОНИЛИ ТУТ.
- КТО, - спросил я.
- ДА Я ХРЕН ЕГО ЗНАЮ. ОТКУДА-ТО ПО МЕЖГОРОДУ.
Я знаю. По межгороду звонки другие. Не ошибешься. Хотя бывает.
- А ХОТЕЛ-ТО ЧЕГО?
- ДА НИЧЕГО НЕ ХОТЕЛ. ПОТОМ, СКАЗАЛ, ПЕРЕЗВОНИТ.
Перезвонит. Да. Я бритву "Gilette" подставил под струю воды. У нас в доме вода теплая и гнилью пахнет какой-то. Как из пруда. И сантехник. Юный светловолосый херувим в грязной телогрейке. Каково это ему - в чужой грязи копаться. Я хрен его знаю. Чего к дерьму чужому тянет? Они, наверное, копрофилы все. Некоторые - точно. А иначе - как? Тут телефон звонит. Я ухом не веду, потому что ничего не звонит.
- ЭЙ! ТЫ К ТЕЛЕФОНУ ПОДОЙДЕШЬ ИЛИ НЕТ?!
Звонит.
- АЛЛО.
- Алло, это ты?
Другой старый пердун В.В. в своей автобиографии написал:
- ИДИОТИЗМ ПРИОБРЕЛ ХАРАКТЕР МЕНТАЛЬНОЙ ЭПИДЕМИИ. НЕТ, ЭТО НЕ Я!
- Ой, извините.
А, это девушка такая. Она часто звонит. Другу своему, небось. Чего я на нее ору? Телефоны просто, наверное, похожие. Возвращаюсь в ванную. Бритва "Gilette" заржавела уже. В струе воды какие-то зверюшки мелкие, вроде золотых рыбок. Вода светится. Раковина изогнула спину, пытаясь дотянуться не то до моей зубной щетки, не то до распадающегося на глазах куска черного как уголь мыла. Ребенок улыбается, сидя на толчке. Женщина плачет.
Телефон звонит как система самоуничтожения дерьмовой секретной лаборатории в дерьмовом фильме с каким-нибудь дерьмовым Стивеном Сигалом. Такие вот. Такие вот жизнь и судьба. Заканчиваем бритье. Споласкиваем бритву. Ставим в специальную голубую кружечку с отбитым краем. Оба крана завернуть. Повернуться к двери. Открыть. Выйти. Закрыть. Погасить свет.
Погасить свет.
*
- ТЫ ЗАСНУЛ ЧТО ЛИ ТАМ, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ?!!
Нет. НЕТ, Я ГОВОРЮ! Сплю я на работе. В довольно удобном красном кресле позднесоветского периода. Перед корейским монитором. Четырнадцать дюймов. Последних, как сказал бы писатель О.Х. С экрана на меня, между прочим, глядит слон. Худой слон, как сказала одна из моих милых сослуживиц. Тут бы рассказать о моей работе, но у вас есть своя, и она вам уже надоела. А если нет, то выметайтесь из моего рассказа. Катитесь куда подальше.
Завтрак. Швейцарию следует стереть с лица земли. За мюсли с пятью или более (или менее) фруктами. Америку - за стерилизованное молоко. И эксгумировать труп Луи Пастера.
- ПОДОДВИНЬ МАСЛО.
О Боже, нет. Согласен на круги с первого по девятый в любой последовательности. Согласен на очередную реинкарнацию в облике опарыша или матроса со станции метро "Площадь Революции". Только не это, прошу Тебя.
- ПОДОДВИНЬ МАСЛО, СЛЫШИШЬ, ТЫ!
Там холестерин. Хуже синильной кислоты. Только коварнее. Много коварнее. К тому же, если его не есть, говорят, выбросишься из окна или заболеешь раком. А если есть - обеспечен ранний инфаркт. Самое полезное вещество на свете. Исключая, возможно, канадский виски по четыре доллара за литр. И напалм.
- СПАСИБО.
*
"Московское время - девять часов, - говорит радио, - передаем выпуск новостей. Учащиеся британских частных школ вышли вчера на демонстрацию, протестуя против выгуливания бультерьеров на прилегающих к школам территориях". Охуели вы что ли там, спрашиваю я работников радио? Это ли новости, уместные в девять часов утра, время московское? "Да нет, - отвечают работники Национальной Службы Новостей. - Не то, чтобы охуели. Мы и сами чувствуем, что вроде и не очень удобно такие новости в девять часов утра, время московское. Но других новостей телетайпные ленты ТАСС и серверы World Wide Web нам предоставить не могут. Работайте, говорят, с теми, которые есть. Так что ты уж прости. Мы тут тоже люди подневольные, ты пойми." Да я понимаю, чего уж там. Такое дело. Ничего не попишешь.
Завтрак съеден, выпит. Кофе. Почти горячий. Мюсли. Йогурт. "Ermann". Молоко стерилизованное. Шестипроцентное. Нужно убирать со стола. Нужно мыть посуду. Московское время - девять часов. Девять часов семь минут. Семь минут.
*
Вы спрашиваете. Спрашиваете об известных событиях, которые я хотел бы забыть. Когда они начались? Как звали действующих лиц? Были ли они вообще, эти действующие лица? В чем, наконец, заключались сами события? Вы спрашиваете.
Спрашиваете, имея на это полное право. Потому что народ имеет право знать. Это базовый принцип функционирования гражданского общества. Это Статья 19 "Всеобщей Декларации Прав Человека".
Вы ведь с самого начала догадались, правда? Конечно же. Я и не рассчитывал, что мне удастся водить вас за нос дольше пары абзацев. Это просто тысяча с лишним слов. Где-то чуть больше шести тысяч знаков, включая пробелы и такие мелкие черные штучки, остающиеся после нажатия клавиши ENTER.
Вы уже наверное приготовились назвать меня распиздяем. Не торопитесь. Вы можете совершить серьезную ошибку. Принципиальную, в определенном смысле, ошибку. Потому что один человек, которого я давно знаю, разработал классификацию, согласно которой я не являюсь распиздяем.
Фамилия его, этого человека, - Перель. Зовут Григорием. У него великолепный нос. Увидев этот нос, редкий ветхозаветный пророк не лопнул бы от зависти. Он мой ровесник. Актер. Играет Корзухина, папу Карло и Попугая. Но вряд ли это вам интересно. Так вот, согласно его классификации, я не имею с распиздяями ничего общего. Я отношусь к разделу мудозвонов. Доказательства неоспоримы. Видовые признаки слишком очевидны. Я так болтлив, что даже зарабатываю этим на жизнь.
Вот. Просто так. Просто почти полторы уже тысячи слов. Бог свидетель. Я хотел, видимо иначе как-то. Как-то так, например:
- 1 -
Глава первая
Времена
Это было лучшее из времен. Это было худшее из времен.
Это была эра мудрости. Это была эра глупости.
Это была эпоха веры. Это была эпоха неверия.
Это были дни Света, это были дни Тьмы.
Это была Весна нашей надежды. Это была Зима тревоги нашей.
Ну, и так далее. Каждое утро.
Да нет, ладно. Можно и без автоответчика. Так, вроде, тоже ничего. Жить можно. Зима тревоги нашей, как сказал бы писатель Д.С. Дергая застежку толстого китайского пуховика.
Только вот общее, как говорят в народе, впечатление. Общее впечатление неважнец. Так себе. Троечка с минусом. Тут бы и поставить точку.
Это было лучшее из времен. Так и знайте.
|
