Ястребы охлаждения: [Стихи, пьесы]. Иваново: Иваново, 1999. Обложка Виктора Жмака. ISBN 5-85229-090-4 136 с.

БАБОЧКА ИКС

ДЖУЛЬЕТТА И АЛЕША ПОПОВИЧ
(А МОЖЕТ, ПЕТРОВИЧ)

АЛЕША П.

Вчера я стоял на одной ноге
и думал, как всегда, о Боге,
и мысль была столь сильна,
что я стукнулся головой о шкаф.

ДЖУЛЬЕТТА

Я попала во вдовство:
где Ромео? – нет его.
Здравствуй, русский Арамис,
ты сюрприз и я сюрприз.

АЛЕША П.

Индейцы выдергивают перья у птиц.
Оставляют мало.
Вот супружества залог(мок).

ДЖУЛЬЕТТА

Я заморский манускрипт,
имею печать и двоих детей,
я не женщина – цитата,
у меня скелета маловато,
забываю, что у женщин
вечно на одно поменьше.

АЛЕША П.

Когда по улице сверчки высвистывали капли,
я собирал твои глаза с куста,
я их ел – род евхаристии.
Тогда я думал, что Бог – ты.

ДЖУЛЬЕТТА

Ты и в гусли, ты и в лук,
ты известный милый друг,
худо-бедно к худобе
я тоскую по тебе.

АЛЕША П.

Господи, ведь правда я не ошибся?
Я смотрел в небо
и видел полет руки над Вавилоном,
я служил 4 года в Порт-Артуре
и выучился считать по-китайски до ста.
Я тозе, позялуй, зенюсь на зенсине.

ДЖУЛЬЕТТА

Ослабла диалектика внутри,
прошу я, будь же осмотри-
телен и превен-
тивен будь, а главное, душевен.

АЛЕША П.

Приди ко мне –
камня на камне мы не оставим от этого города.
Я спалю его, как Нерон, не присягая Мельпомене,
я проглочу хлеб-соль вместе с ключами.
Все уже сдались и наместник – педераст.

ДЖУЛЬЕТТА

Как ты очаровательно белес!
Принеси мне красных роз,
принеси меня в кровать,
будем прыгать и орать.
Сделаю тебе больно.

АЛЕША П.

Я пересказал одну песню.
Я пересказал другую песню.
Отсутствие тебя – одни сплошные сутки,
расстояние – 200 градусов грусти.

ДЖУЛЬЕТТА

Я сделаю тебе больно
и буду орать от того, что тебе больно,
мы вымажемся в сперме с ног до головы
и вываляемся в сахарном песке!

АЛЕША П.

Ты кто?

ДЖУЛЬЕТТА

Пуста цыганская пещера.

АЛЕША П.

Ты кто?

ДЖУЛЬЕТТА

Я сумчатый медведь.
Я люблю тебя.

АЛЕША П.

Ты тревожна,
ты ничтожна,
Валаамова Ослица,
ты опять,
ты опять,
ты опять мне будешь сниться.

ДЖУЛЬЕТТА

ЭТО имя такое: ЛЮБЛЮТЕБЯ.

______ ______ ______ ______ ______

АЛЕША П.

Я с тобой останусь,
покажи свой анус,
покажи свою беду,
поцелую и уйду.

ДЖУЛЬЕТТА

Авраам без бороды
режет, режет без ножа.
Осень, осень, осень, ОСЕНЬ!

АЛЕША П.

Господи, помилуй!

осень 1994




КАРМЕН

КАРМЕН

Я только что поднялся с кровати и узнал,
что Земля стоит на трех слонах,
слоны – на черепахе,
а черепаха плывет по морю.

И я в бутылку заглянул,
и видел множество акул,
они плескали через край,
просили: с нами поиграй
и в подкидного и в лото,
но я ответил: ни за что.

ИДЕАЛЬНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛ
(ОН ЖЕ ФУКО)

Напрасно,
надо поддерживать фауну.

КАРМЕН

По крайней мере,
успокойте море!

ФУКО

Лишь с акулами игрой
обретешь себе покой,
только их в себя впусти,
только море проглоти.

КАРМЕН

Пускай разорвут зубастые тигры –
я не играю в азартные игры.

ФУКО

Любая пасть зубастая
напоминает горы,
и фауна, всегда прекрасная,
по мне гораздо лучше флоры,
а флора, хоть красива,
ужасно похотлива.

КАРМЕН

Цветы, как бабочки,
деревья – трубочки
суть знаки Эроса.

Но только олухи
равняют фаллосы
и гладиолусы.

ФУКО

Но только глянешь: вон пчела,
пока цветок ее питает,
в него влетает, как стрела, –
цветок бедняжку совращает,
и добродетели назло
в стволе манящее дупло,
деревья, ветви выставив свои,
скрывают, что они хуи.

КАРМЕН

Но только глянешь на зверей,
найдешь в них множество дверей,
пристроек, башен, тупиков
и возбуждающих звонков.
Их естество – в углу прижаться,
сиречь плодиться-размножаться.

О! Выпью море поскорее...

ФУКО

Скорее выплюнь Одиссея!

ОДИССЕЙ

И детский визг уже не в радость,
а нынче воск – такая редкость,
в ушах забьются пузырьки,
и я присяду от тоски.
(Достает шприц и приседает.)

ФУКО

Куница, лев и соловей –
они невиннее детей,
Господню заповедь блюдут
и в рай обратно попадут.

И я хочу родить ребенка,
но не мальчишку, не девчонку,
но не мышонка, не лягушку,
хочу родить пивную кружку.

КАРМЕН

Цветок в груди, сокол в голове.
Я знаю, что такое крылья!
Я царствую!
Профессор, я король дипсодов!
Профессор, я организатор родов!!

ФУКО

Вы не разбираетесь в биологии.

КАРМЕН

Не знаю, что это такое.

ФУКО

Биология – это способ любить.

КАРМЕН

Во мне Гоморра и Содом,
во мне парламент и дурдом,
акулы плещутся во мне,
как вишни в розовом вине.

Ну, посади Кармен в карман,
ну, заведи с Кармен роман!

ФУКО

Не знаю.
Я должна переодеться.

АКУЛЫ

Крести, 9 и 6, 6 и 9.
9 и 6, 6 и 9.

осень 1994




БАБОЧКА ИКС

ШАРОН СТОУН

Белой-пребелой тропой
шли слепой и глухой,
шли на охоту,
прикончить кого-то.
Ой!

БОРХЕС

Непросто мне, охотник я приличный,
лопатой расписаться в силе.
17 лет пишу пейзажи я тайком,
коль прикоснуться языком,
красный – там, где тишь да гладь,
зеленый – где едрена мать,
а черный где – вбиваю гвоздь,
а белый где – дырявлю холст.
Мой цвет предельно чист,
я, кажется, супрематист.

БЕТХОВЕН

Я слышу, что поешь ты песнь,
и голос твой не мелок.
Как тихо здесь,
музыка ловит белок,
летучие могилы манят сов,
окошки открывая из кустов.
(поет)

Под кустом, под кустом
тихо плачет Шарон Стоун
и об этом, и о том...
и красный шарик катится из губ ее.

БОРХЕС

Подай-ка, брат, ружье
и сам стреляй.
Красавица, не говорите АЙ,
для непременной муз острастки
из вас мне требуется краска,
так станьте розовым, а там, где голубой,
повешу баночку с водой.

одна и второй
передо мной
второй предо мной
после одна
одна и второй
после меня

БЕТХОВЕН

Мой друг поет, протягивая длани,
он, верно, вами в сердце ранен.

ШАРОН СТОУН

Спасенья нет от всякой пьяни.
(пауза)
Бросается с обрыва Сфинкс,
взлетая бабочкою Икс.

весна 1995




ГЕНРИХ VIII

ГЕНРИХ VIII

Тошновато.
Тошновато.
Денег маловато.
Денег нету.
И, словно дуло пистолета,
меня смущает дискомфорт,
на грудь поставив мне ботфорт.

Да и вообще, старик я старый,
вчера пришли ко мне две пары,
при мне тряслись они вчера,
не помню, час иль полтора.
У дам были тяжелые крестьянские ноги
с толстыми щиколотками.
Я голый возле них сидел,
во все глаза на них смотрел,
но ничего не завелось
во мне, как будто я не лось.

АННА БОЛЕЙН

Почто мне это говорите?
За это вы в аду сгорите.

ГЕНРИХ VIII

Периклу нет в чуме нужды,
чума глядит из бороды,
моя возлюбленная Анна,

когда в Аспазии пазы
полезли наглые пажи,
как боевые тараканы.

АННА БОЛЕЙН

Почто мне это говорите?
Лишь вы один мой повелитель,
вы мой божественный напарник.
Вчера меня один пожарник
всю ночь за волосы таскал,
к совокупленью принуждал,
но я, конечно, не дала,
но лишь взяла...

ГЕНРИХ VIII

Казнить козла!
А я все думал: покусали б меня, что ли, –
но с малым напряженьем воли,
но вяло думал, без накала.
По телевизору музыка грохотала.

АННА БОЛЕЙН

Почто мне это говорите?
Уж лучше вы меня казните.

ГЕНРИХ VIII

А что, хорошая идея.
Как идеальна эта шея!
Ее бы топором рубить
или веревкою душить.

Впрочем, кажется, то, что я рассказываю, – способ говорить о любви к тебе.

АННА БОЛЕЙН

Думал ли Генрих VIII, созерцая оргиастические явления, о своей любви?

ГЕНРИХ VIII

Нет, не думал.

АННА БОЛЕЙН

Думал ли Генрих VIII, созерцая и так далее, о том, что он заколдован?

ГЕНРИХ VIII

Думал.

АННА БОЛЕЙН

Так как же все-таки о своей любви?

ГЕНРИХ VIII

О своей любви думать необязательно. Отстаньте со своими вопросами. У вас катехизис преизрядных размеров.

АННА БОЛЕЙН

Это у вас.

18.03.95