Весь декабрь и январь небожители пытались строчить стихи, и по утрам под ногами шуршали свежие хлопья мелко изорванных черновиков, а в феврале, окончательно расставшись с надеждой, просто хлестали горькую, закусывая желтой репой Луны.
А потом, как водится, внезапно нагрянул главный, смахнул решительно всю декадентскую дребедень со стола, и на черных проталинах, словно борода рисованного солнца, проклюнулись лучики переживших еще одну зиму храбрецов-первоцветов.
Гармошка спектра рявкнула фиолетом весенних аккордов, и только в демисезонном сумраке студенческого кафе никаких перемен, термодинамический ступор, изотермический идиотизм середины семестра. Бесформенный пятистенок без окон - словно раздутая с познавательно-просветительскими целями жестянка из-под растворимой бурды. Строки Гаудеамуса на стенах, сбегающие лестничными маршами от парящего у потолка разухабистого конъюнктива к решительному индикативу плинтусов, кажутся сухой инструкцией по разведению содержимого кипятком.
Здесь все привинчено, прикручено и законсервировано, все, кроме рюмочки за стойкой, бутылочки с зелеными искрами домашней бражки - официанточки Светы Клименко.
- А ты знаешь, что она женится?
А как же, на пороге так прямо и доложили, что Светка - чижик с новогодними перышками серебристых прядей - выходит замуж. Димка Петров умыкнет ее из общаги, на тульском самоваре хрюкающего такси увезет в сталинский рай заштукатуренной волчанки и псориаза Притомской набережной. Тепло в комнате 201 скоро будет поддерживать лишь вялое лимпомпо центрального отопления. Стучись в другую дверь, товарищ дорогой.
- Да он уже ее увез, хозяин, дескать.
Что значит дескать, Михаил Чесноков, объясни-ка? И почему хозяин сразу? Любимый человек, пора запомнить, что в организме есть лабиринты посложнее элементарной схемы гормонального обмена.
- Рассказывай, в твою Анжерку никакими романсами ее, небось, не затащить.
Естественно, куда мне, ни геттингенской шевелюры, ни тенора димоновского, да и для мук сердечных митральный клапан мой как-то фатально не заточен, но не печалюсь, в самом деле, над головой полощется свежестиранный шелк небес, под ногами сверкают кораблики луж, шмель южных морей вовсю шныряет над северной розой ветров. Дуди в дуду, играй подъем, айда на семинар, сгоняем партию в чапаева с доцентом, глаз - ватерпас, ноготь - алмаз, и страшен ход конем, как твердый знак.
- Не, посижу, мне тут гораздо интересней.
Тогда пардон. Покеда, Светик!
Ага, ну вот и приглашенье, открытка с восьмерочкой колец, похожих на остановленные кем-то, поваленные набок, лабораторные песочные часы. Виват, Академия, и узы братств твоих веселых и всеядных. Горланить "горько" и бисер мелочи метать позвал Дмитрий Петров не одну лишь только свою скамейку первой октавы, а чохом, разом, весь наш сводный университетский хор, и белую пену сопрано, и черный отстой баритонов.
Сад тенистый истомою дышит,
Весь полуденным зноем согрет.
Отлично, значит, главный орнитолог ЗАГСа от зимнего безделья пробудился и вновь ведет учет мигрирующих птах, чирик-чирик - невеста, фьюить-фьюить - жених. Самое время сходить и убедиться лично, не потерял ли беглости и легкости арпеджио его наперсник, сын Менделя, изобретателя генетики, ученья о системе координат икс-игрек.
А, кстати, ты, Чесноков, с народом? С коллективом, воспитанным гусарскими усами, которые Иван Степанович Викулов, капельмейстер, он же художественный руководитель, так долго рисовал и по сей день рисует перед нами своей стрекозьей палочкой? Или резиновый сапог разорванного сердца не в силах справиться с сезонным половодьем чувств?
- Тебе какая разница?
Да, в общем, никакой, я просто в роли казначея выступая, слежу, чтоб складчины баян всенепременно растянулся во всю ширь могучей кубатуры своих мехов.
- А что, им одного большого человеческого счастья мало?
Представь себе, несъедобные плоды благородного розария ухода требуют, внимания, заботы, и потому, естественно, одобрен Димой и Светой список кое-каких предметов бытового назначения, снабженных вилкой для втыканья в штепсель.
- Дуэтом, что ли, одобряли, а капелла?
Не копенгаген, откровенно говоря, работаю с бумажками, как и положено уполномоченному по хозчасти. Ты можешь сам узнать подробности.
- Ага, так я и сделаю.
То есть со всеми вместе все-таки пойдешь хлебать органику бесцветную и через стол тянуться за огурцом, пупырчатым, словно подошва кеда.
- Если займете.
Вот жаба, неужто ты и в самом деле думал, что контакт случайный различных частей тела, с ему сопутствующим трением скольжения, верчения, качения ведет к необратимым изменениям в соприкасающихся организмах? Откуда подобная механистическая дикость и стадно-племенной детерминизм в духе магистра с ножиком Гальвани?
Слушай, доказано, по крайней мере биологи всех школ и направлений во мнении едины, синичка - существо порхающее и двуногое, в котором воплотилась вся сумма романтики и веры, накопленная человечеством.
- Красиво говоришь, а закурить не дашь?
Я бросил. Извини, апрельский ритуал.
Подобно всему сущему, я на просушке. Лучшее время для прогулок - пора, когда, еще не атакованные кровососущими и медоносами, над головой порхают одни лишь катионы свежести и анионы ясности, чистый продукт активности ближайшей к нам звезды.
За вечным круговоротом воды в природе можно наблюдать, просто шляясь по внутренним дворам любимой альма матер. Крупная пшенка умирающего снега, компотный чернослив праздничной грязи, в прорубях сизого хоккейного поля можно глазастых рыбок половить, а можно попытаться восстановить былого поединка ход по этим вот обломкам ископаемых ворот и клюшек.
Отлично! Жизнь не засаленная книжка-шпора с химическими формулами бесполезных телефонных номеров, она с бусинками сегодняшних луны и солнца, расхристанный и беззаботный отрывной календарь. Какое, кстати, число у нас? Неужто красное? Ну, наконец-то! Ботинкам придаем необходимый блеск и насыпаем горошек галстучный в воронку узкого узла.
Наш выход! Да, и вход, конечно, наш. В студенческом кафе нет окон, но двери ровно две, такое заведение с раздельными посадкой и высадкой. Кто говорил, что банка? Автобус! Кубрик подводной лодки. Вы не пропустите меня поближе к перископу?
Ветерок так любовно колышет
Яркой зелени пышный расцвет;
Укропчик с рыбкой, петрушечка с салатиком, а от таежных вершков и корешков у благородной жидкости в бутылке цвет политуры. И тем не менее, плесните, други.
За молодых!
- А ты знаешь, что Светка и отсюда сваливает.
Вот как, уходит, увольняется веселый стриж! Действительно, какая жалость, теперь со стенок точно соскребут слова Возрадуемся, напишут готикой Аве Мария или же Патер ностер, и наконец восторжествует нетрум, над вселенскими искрами хмеля верх возьмет средний род местного кофе.
Что ж, повод требует немедленно двойную, дадим сойтись бокалами, пусть капли упадут на стол, как ноты бравого вступления, а после с удалью аккордеона мы быстренько все вместе выдохнем, пропустим и вдохнем.
И ухнем, пора, ей-Богу, да вырубите эту фудзияму, затянем что-нибудь достойное события, не даром же мы хор, такой же неотъемлемый от универа, как уд и отл.
Пой, ласточка, пой,
пой, не умолка-а-ай,
песней ты душу мою успокой,
пой, ласточка, пой.
- А вот этого она как раз и не умеет.
Мишка, мерзавец, знать не желаю, что она умеет, точнее, мне это и без тебя известно очень хорошо, да только суффиксы давно-прошедшего не могут будущее образовывать. Гипотезу профессора реальной морфологии Введенского о заднем ходе времени не подтверждает астрономия, наука о раке, лебеде и щуке. Ты двоечник, бесперспективный и безнадежный, девчонка поступила верно, выбрав отличника, смотрящего вперед.
- Плевать, пойду сейчас и просвещу Петрова.
Не выйдет.
- Это почему?
А потому: человек, пусть даже и местоблюститель, которому салатницу надели на уши, напоминает идиота с расстегнутой ширинкой, рассыпавшего принародно и винегретный меленький горох, и кубики свекольные мозгов. Нет, гадом буду, засмеют.
Ой, мама, разнимите же их кто-нибудь!
- Димка, карасик, в чем дело, ты почему такой взъерошенный?
- Ты даже не представляешь, Светка, какую хрень несли сейчас два этих полудурка.
- Какую, миленький?
- Ты не поверишь, типа того, что мы пожались на закуску, а водка мариинская - отрава и дерьмо.
- Да не расстраивайся, я их знаю. Попросту оба - законченные алкаши.
|
