Родился 21 октября 1953 г. в Москве, на Чистых Прудах. Родители – оба шахматисты. О своей беременности мать узнала в день объявления о смерти Сталина. Из-за этого она не пошла на траурную церемонию. Дом наш был в двух шагах от рокового в тот мартовский день спуска с Рождественского бульвара на Трубную площадь.
        С самого раннего детства страстно любил читать, особенно приключенческие книги: к Дюма привязан и до сих пор. Стихов, за исключением Пушкина, долгое время не любил и не понимал, зачем они пишутся. В августе 1969 г. вдруг принялся сочинять их, почувствовав воздух поэзии и связанный с ней особенный способ существования.
        В 1970 г. окончил школу. В 70-е – 80-е гг. учился с перерывами на филологическом и историческом факультетах Московского университета. В те же годы работал бойлерщиком, сторожем, в том числе церковным, рабочим в экспедиции. Побывал на крайнем севере, востоке и юге страны. Приходилось также заниматься стихотворным переводом, давать на дому уроки русского языка и литературы – и так далее.
        На рубеже 1974 и 1975 гг. мы с Сергеем Гандлевским, Бахытом Кенжеевым, Татьяной Полетаевой, Алексеем Цветковым и др. создали литературную группу "Московское Время". Издавали самиздатскую антологию. Группа не предлагала манифестов или программ. Налицо была непредвзятая вкусовая общность, обусловленная тесными творческими и дружескими связями.
        В 1982 г. из-за публикаций на Западе был отчислен с последнего курса университета. Татьяна Полетаева, с 1977 г. моя жена, потеряла тогда же и по тем же причинам работу в экскурсионном бюро. В 1983 г. мне были предъявлены сразу два прокурорских предостережения: за антисоветскую агитацию и за тунеядство.
        Последние годы, проходящие под знаком неожиданных перемен, внушают новые надежды, но отнюдь не иллюзии. Сегодня в газетах пишут, будто литература должна не приукрашивать, но и не очернять нашу действительность. Перефразируя Пушкина, стоит заметить, что это, может быть, хорошая политика, но плохая поэзия. В природе самой поэзии – как раз напротив! – и "приукрашивать", и "очернять". Сегодня, как и прежде, как и всегда, поэзия никому ничего не должна. Ею движет личное пристрастие к жизни и любви, к смерти и бессмертию, к истории.