Укрепляя свой хвост – готовимся к будущим подвигам!
Каждый уважающий себя ирландский терьер должен встретиться с кабаном. Рано или поздно эти небольшие рыжие городские собачки яростно бросаются в бой.
Такие безобидные с виду, обожающие детей, редко прогоняемые с диванов и кресел своими души в них не чающими хозяевами, путешествующие в сумках и кошелках, а то и подвешенные наподобие авоськи просто за хвост, где-нибудь в битком набитом трамвае, в руках своего хозяина, когда некоторые неискушенные пассажиры готовы морду набить бессовестному мучителю, защищая бедное животное.
А хозяин и в ус не дует, ему нравится дразнить профанов, которые и не подозревают, что терьерам полагается взирать на белый свет, болтаясь вниз головой, каждый день готовя и укрепляя свой хвост и свою волю к будущим подвигам, когда начнется великое сражение на подземном полигоне, – своего рода подземная репка: в норе предполагаемый противник, терьер уходит под землю, завязывается бой, где-то в дальнем бункере дикий зверь, за ним собака, крепко в него вцепившаяся, а тут и хозяин, который ухвативши за хвост свою охотничью собаку, тянет-потянет, сдвигает потихоньку весь театр военных действий, потому что без постороннего вмешательства этот конфликт неразрешим, и вытягивает наконец всю комедию – и зверя и собаку.
Все они рвались в бой, едва завидев кабана, некоторые из них видели его впервые в жизни. Запускают в загон первую тройку, молодого бойца вместе с опытными, работайте дружно, никакой дедовщины, вперед! вперед! В загоне кабан! Ищите!
Вот он, кабаняра! Догоняйте! Догнали! Идут вровень! Один терьер идет на обгон, вот он обходит зверя, разворачивается и оказывается с ним морда к морде. Кабан пробует рвануть в другую сторону, но два других уже здесь, они преградили ему путь.
Ну и вязкость у этих ирландцев! Собачонки стоят крепко. Кабан в окружении отчаянно лающих собак остановлен – теперь они будут держать его до подхода хозяина.
Все, собачки немного поработали. Свою задачу они выполнили. Сейчас пойдет следующая тройка.
А что кабан? А уже принимает угощение, хрустит яблоками. Это внушительного вида взрослая дикая свинья по кличке Майка.
Ей пять лет, она покрыта длинной бурой шерстью, у нее веселая умная физиономия, добродушный нрав, на первый взгляд она может показаться неповоротливой, но она, как и все кабаны, может развивать прекрасную скорость; на всякий случай у нее есть хорошие зубы и острые копыта.
Ей есть чем удивить, а то и озадачить собак, и здесь, в пригородном небольшом спецлесочке у нее припасены свои достаточно скрытые места лежки, куда она всегда может свернуть, и если она устала, она отрывается от собак, а собак этих она на своем веку перевидала.
Да и людей тоже. Вон как остро она взглядывает своими маленькими умными глазками на всех нас, жадно наблюдающих за каждым ее движением сквозь металлическую сетку загородки. Не то ждет нового яблочка, не то прикидывает, сколько еще собак осталось погонять до конца рабочего дня.
А что люди, они также влетают в зону, где у входа надпись: "Вход воспрещен! Дикие звери". И потом носятся по загону, пытаясь догнать этих самых диких и своих, домашних зверей. На них-то, этих ошалелых людей, прикидывающихся охотниками, премудрая Майка не обращает никакого внимания.
Там был военный летчик, недавно уволившийся в запас, а ныне менеджер, он старался держать в пределах видимости всю диспозицию, для этого ему нужно было сохранять предельную скорость и маневренность, заданную хитроумной тяжеловесной Майкой, ведущей этой эскадрильи, и подхваченную ее ведомыми, легкими шавками. То и дело вся команда терялась из виду, и тогда летчику приходилось прибавлять скорость, совершать крутые виражи, когда кажется, что почти догнал, вот они, рядом, но тут неумолчный лай стал удаляться, почти стих, непонятно, куда все подевались, но тут прямо на него выскочила эта преобширная свинья, сделала резкий вираж, чуть не задев его почти бронированным фюзеляжем и снова скрылась в чаще.
Это была обыкновенная городская служащая, закаленная, толстокожая, травят-то каждый день! Но что поделаешь, работа такая! У нас есть время для ланча, мы всегда можем перекусить, попить чайку, кто только к нам не приезжает! Писатели, налоговики, инвесторы, артисты, энергетики, генералы, а фотографы просто в грязь бросаются передо мной, на спину валятся и молят: "Ну, Майка, подожди минутку, ну, Маечка, еще один кадр!"
Сначала, конечно, репортеры в загон идти боятся, глядят из-за забора, таких габаритов не ожидали, носами крутят, а потом куда там, хит глянцевого журнала, куда топ-моделям!
Сам Лапцево-Копытцев, как увидел на обложке мои размеры (куда там 90-60-90), сразу сказал: везите меня поскорее на эту затрюханную пустошь! Я хочу своими глазами увидеть это чудо природы, эту нашу простую скромную труженицу, ведь эта Майка, на своем незаметном рабочем месте, зачастую рискуя собой, выполняет долг дикой свиньи наших равнин перед своими одомашненными собратьями псами! Я буду снимать фильм о ней! я повезу ее в Европу! Я покажу ей лучшие угодья, где кормятся жалкие евросвиньи, но куда этим жалким забеконенным подсвинкам до наших красавиц! Пусть все почувствуют величие трудового подвига. Сценарий у нас будут писать Куца Барадкая и Лапцево-Копытцев, младший; музыку Горан Брегович, консультантом у нас будет наш видный геополитик, ведь как вы, наверное, уже знаете, – наши ученые нашли в Сибири подземные теплые моря, и он объяснит нам, что это значит для нас, он сообщит, что как ему стало известно, а это пока не разглашается, что по крайней мере одно из этих морей содержит стратегический запас теплого свиного пойла! а это значит, что проблема продовольствия в самое ближайшее время решена; а в эпизодах будут участвовать сто медалистов терьеров, которых перед каждой репетицией будут подвешивать за хвост сто омоновцев в масках.
Я буду твоим имиджмейкером, Майка! Я выстрою на площади сотни терьеров. И все они будут ждать твоего появления. Они будут рваться с поводков, рыть землю передними лапами, грызть свои поводки и с ненавистью смотреть на своих хозяев! Их нетерпение будет возрастать, и когда оно достигнет невероятного градуса, ты думаешь – пора? Нет. Мы выпустим пару кошек, нет, зайцев, может, бомжей, ну ладно потом решим, на чем остановиться... а между тем вся площадь заполняется юными поросятами – и вот наконец выступаешь ты, плавно покачивая тяжелыми бедрами, потупив глаза, походку мы отработаем...
Вся площадь замирает, грозные терьеры поджимают хвосты, омоновцы рыдают, мама, плачут они, забери меня отсюда, мне страшно... И вот ты проходишь мимо замерших колонн, твои очи полыхают огнем, твои брови, как полагается хрюкаве, кустятся, ты поднимаешься на трибуну...нет, ты подходишь к вековому дубу, и вот под музыку Горана Бреговича выбегают три поросенка. Они рапортуют о своих успехах и преподносят тебе, наша родная Майка, ковер, изображающий тебя, среди спелых налитых колосьев, они пряли этот ковер из своих первых щетинок, Майка! А по всему полю ковра пробегает затейливая надпись, вышитая золотом: "Понура свинка глубоко землю роет!" – Глубоко землю роет! – прокатывается по толпе единый вздох.
К дубу подкатывает легкая самоходная бронированная упряжка, начинается объезд построившихся колонн.
– Здравствуйте, товарищи терьеры! Укрепляйте свой хвост! Совершенствуйтесь в мертвой хватке!
– Здравия желаем, товарищ хрюкав! Урррра!
– Здравствуйте, юные подсвинки! Достойным спинам – достойные чесалки и купалки!
– Всегда готовы!
И вот, Майка, ты начинаешь свою историческую речь.
– Дорогие хрюкавы! Дорогие кабаняры! Вперед, к глубоким пороям! Перед нами поставлена грандиозная задача! И осуществите ее вы, наше славное молодое поколение. Вы собрались сегодня здесь, чтобы отсюда, прямо с этой площади, отправиться в героический поход на освоение теплых неизведанных морей. У вас есть молодой задор, у вас есть ваши трудовые копыта, у вас есть ваши рыла, которые народ назовет золотыми. Сибирь откроет нам свои богатства, и мы, нынешнее поколение вострорылых, дороемся до ее тайн, и каждое походное корытце даже в самом глухом урочище будет всегда наполнено вечно теплым сибирским пойлом! А на долю наших славных терьеров хватит еще бункеров, подземных укреплений и опасных тоннелей!
Нет, проклятый Лапцево-Копытцев! Не быть по твоему! Не пойдет простая дикая свинья Майка на ваши площади! Не пошлет она полосатых поросят в Сибирь рыть вечную мерзлоту! и не оставит она своего любимого дела! А как же ее любимые ученики, ирландские терьеры? Что будет с ними? Ведь лисы, как бы они не заманивали их в свои норы, теперь, в наше время, им недоступны. То ли из-за обилия информации, то ли из-за гормонов роста (бездумно применяемых повсеместно!), но ирландские терьеры заметно
прибавили в весе и подросли, теперь этим акселератам уже не протиснуться в нору к какому-нибудь барсуку или лисе. Да и какие из лис, я уж не говорю о барсуках, наставники! А у Майки все ее ученики сдают на отлично экзамены и получают аттестаты зрелости, и золотые медали сыплются на них дождем!
Завтра снова на работу. Хотите кровожадного дикого вепря? Пожалуйста. Налитые кровью глаза? В два счета! Взъерошенная шерсть на загорбке? – без проблем! Оскаленные клыки? – не забалуешь! Произведет впечатление на любого! а не только на шавчонку-малолетку. До чего надоели отчаянные папарацци! Если бы не они, да и некоторые особенно ретивые терьерки– жить можно. И откуда у этих собачонок столько злобы? (Пришлось тут поставить на место одну такую слишком старательную псину – поддеть ее рылом, закинуть ее себе на спину и сбросить на землю.) Но ничего не поделаешь, наследственность, а может, тоже прикидываются, гордятся своим древним происхождением. Будто болтались когда-то по всей Европе рядом с какими-то древними кельтами! Охотились, мол, на нас, древних вепрей; и вся их гордость, что сохранили свои свойства дикой собаки...
А мы, дикие кабаны, так и живем на воле, не на поводке гуляем! не по комнатам спим, наши свадьбы не регистрируем в родословных книгах! Только их (этих отвязанных – папарацци и терьеров) – этими штуками не устрашишь! Произведенного впечатления хватает ненадолго. Быстро приходят в себя. Работать им тоже надо. Войдите в их положение. Тоже если подумать – нелегкий хлеб.
Хорошо! Вхожу в их положение. Теперь круто меняю имидж. Я домашняя славная свинка. Свинка – золотая щетинка. Я могу вежливо принять из ваших рук яблочко и сказать спасибо. Мы, дикие свиньи, больше всего уважаем сорт "боровинка".
Эх, сейчас в дунайских плавнях пожелтели тростники, налились сладкие корни, потянулись пролетные гуси, скоро появится первый ледок, наша молодежь, набравшая к зиме жирку по прибрежным дубовым, буковым лесам и каштановым рощам, ждет не дождется первого снега, начнутся бесконечные игры и хороводы, особенно нравится им вспугнуть иного незадачливого рыбака, какого-нибудь драгована, своим внезапным появлением, а положительные матроны поведут свои выводки по первому снегу по древним тропам в тростниковые балканские дебри.
