|
Первый урок: Учитесь спать!
Второй урок: Учитесь видеть сны!
Третий урок: Учитесь сновидения сновидеть!
Дурак: Как завещал великий вождь,
учитесь на уроке снидать снедь!
Пятый урок: Невежда, знай, невежество – порок.
Пророк: Душа моя снедома беспокойством...
Порок: Да у тебя не все, как видно, дома.
Четвертый урок: Закрой глаза и виждь!
Сурок: Закройте рты и не мешайте спать!
Рок: Теченье сна необратимо.
Рак: Неправда это, братья-побратимы,
оно подобно мне влечется вспять.
Рок: Теченье сна неотвратимо.
Рак: Превратно понято тобой теченье сна.
Сурок: Зачем, зачем, зачем они галдят?!
Дурак: Снаружи ружья сна в окно глядят,
хотят конфетку "Раковая шейка"...
Порок: На шею им крахмальную салфетку,
и в прорубь их у Синего моста!
Любовь моя до странности проста –
люблю в вещах ночные их значенья,
неведомы мне ваши огорченья,
когда они лежат не на местах.
Все начинается с фонарного черченья
лучом по полу – тут считай до ста
иль не считай, как хочешь, только бденье
уже ты не нарушишь. А устав,
хоть плачь, зовя Морфея, сновиденья
не явятся, таков у них устав...
Пророк: Зови, зови Морфея усыплять
в душе животные инстинкты любопытства
и любострастия.
Сурок: Пускай ее, пускай
душа побдеет, а я хочу тем временем поспать.
Пророк: Заладили, душа, психея, блядь!
Дурак: Пускай ее, пускай побздеет Псиша...
Пророк: Устами дурака глаголят свыше.
Рок: Но что хотят сказать, мне не понять.
Пятый урок: Непониманье – мудрости залог.
Порок: Вот Любомудрия нам здесь и не хватало!
Давайте-ка заканчивать Пролог.
Все раскланиваются и покидают сцену.
Торопливо пятясь, появляется Рак.
Рак (через плечо): Мы позабыли сообщить, что фарс
при свете Фар, софитов и софизмов
мы представляем вам о Душеньке с Морфеем,
прошу не путать с Марфой и Орфеем...
Рок (выглядывая из-за кулис, неумолимо):
Ты, дурень, повернись-ка к публике анфас.
Рак разворачивается и медленно пятится со сцены.
Появляется растерянный Дурак.
Дурак: Что слышал я,
раскрывши рот:
он – дурень, я – Дурак?
Иль все наоборот?
Он – кур во щах, я – рак?
Иль мы двоимся?
Нет, без мозгов я как без рук
средь этих врак,
раскрывши рот,
закрывши зрак, –
Уа! – кричу, – Ау!
Появляются две клешни и уволакивают его со сцены.
Выходит Порок, заворачивается в край занавеса, как в тогу.
Порок: Леченью морфием враз подведя итоги,
кто крикнул: "Эврика!", когда за Эвридикой
спустился он в бессонные чертоги,
кто прописал врачу: "Не навреди-ка!",
уставившись в себя, когда, пустые тоги
героев и богов облаивая дико,
огромный, облый и стозевый страж,
махая языков махровою гвоздикой,
его встречал, входя в собачий раж?
Появляется хвост Рака.
Голос Рака (обиженно):
Просил не путать арфу с корифеем!
Порок пинает хвост, Рак разворачивается, целиком появляясь на сцене, и медленно уползает... Первый урок, Второй урок, Третий урок, Четвертый урок и Пятый урок выносят на бархатной подушке большую моль. За ними крадется Сурок. Ленивым движением Сурок выдергивает подушку и, волоча ее за собой по сцене, уходит в угол и укладывается спать. Моль взлетает и садится на занавес. Первый урок, Второй урок, Третий урок, Четвертый урок и Пятый урок хлопают руками в воздухе, пытаясь ее поймать. Постепенно на сцене возникают прочие действующие лица.
Рок (читает по бумажке):
Замыслив немудрящую сквозную
вполглаза искоса прельстившуюся боль
острастки заресничные минуя
в ветвях меж зимних яблоков изволь
сопровождать ее ладами снегопада
стынь переписчиком бекаров и потом
оставь плутать по яблочному саду.
Дурак (тоненьким голоском):
Раз-два-три-четыре-пять,
я иду тебя искать.
Наверное, ты там, но если не найду,
то в заресничном отыщу саду,
понуренном и вечно виноватом
под снегом и свалявшеюся ватой.
Ведь наг твой зад, рука крепка и сад –
в переплетеньи розог и оград.
Ты прячешься, закрыв лицо руками,
готов ко сну и к порке...
Пророк (перебивая): Париками
нас Бог не обделил, а мы не рады –
нам не хватает приставных носов...
Рок: Мне лично – памяти...
Дурак (пищит): Мне – шелковых трусов.
Рок (отмахиваясь от дурака):
Вот ты скажи мне, зимнюю ограду
ты помнишь, как его, Михайловского сада?
Пророк: Ну как не помнить парков Ленинграда.
Рок (отмахиваясь от Пророка, задушевно):
В ней что-то от розы черненой, от лета
в последнем, тяжелом, чугунном цветеньи,
от солнца в сцепленьи, в сплетеньи, от тени
на лицах растений – да было ли это –
круглее, чем сальто, смертельней, чем искус
слыть яблоком снежным в ветвях и извивах,
доступней, чем месяц, повешенный криво,
бесцельней, чем месяц, повешенный близко...
А я не помню, начисто забыл,
там, кажется, еще заборчик был...
Пророк: Да нет, его во сне ты, видно, видел.
Рок: Кто? Я? Во сне? Почто меня обидел?
Я никогда не сплю. Аз есмь бессонный рок.
Пятый урок (на секунду отвлекаясь от ловли моли):
А хорошо ль тобой затвержен твой урок?
Рок (запинаясь, заглядывая в бумажку):
За-мыслив не-мудрящую сквоз-ную
вполглаза искоса прельстившуюся боль
о-страст-ки за-ресничные минуя
вветвяхмежзимнихяблоков из-воль
со-про-вождать ее ла-дами сне-гопа-да
стыньпереписчикомбекаров а потом...
Дурак: И потом.
Рок: Что "и потом"?
Дурак: Первый раз было "и потом".
Пророк: Прошу не подсказывать.
Рок (заглядывая в бумажку):
Так я так и сказал. Стынь переписчиком
бекаров а потом...
Дурак: И потом.
Рок: Плевать. Оставь плутать по яблочному саду!
Пророк (декламирует с воодушевлением):
Не именована, сойдясь в опустошенной
слепой глазнице с косностью зерцал
фанерных, за которыми мерцал
гипс почерневший под замшелым капюшоном,
велеречивее румян и пыльных поз,
червленого сословья суесловней,
морозной розе не согреться над жаровней
в дощатом домике с сердечком "Мон репоз",
где тлеет талый снег, витийствуя беспечно,
не именована, сойдя на нет с тоски
в покоях яблока незрячего (соски
нагих червей там пестовали млечность)
в педантстве мшистом, в риторстве зеленом
и с зеркальцем, в мальчишестве своем
влекома к чреву розана, вдвоем
с истомой в пыль скользит за леностью поклона.
Появляется Рак, опрыскивающийся на ходу красной краской из пульверизатора.
Рак: Сколь недоверчив промедленья жест
той розы пасмурной, что клонится и длится,
теней отталкивает вереницы
и робко озирается окрест.
К заиндевевшему стеклу влекома вспять,
где заморозки не избудут слова,
та роза пасмурная страх познала снова
младенческого нежеланья спать.
Краска попадает на костюм Дурака.
Дурак набрасывается на Рака и выталкивает его за кулисы.
Голос Рака: С оглядкой Эвридики, но виновней
и завершенной розы промедленье
в последнем обороте тени, словно
власть возвращения дается тени.
Дурак: Психея, душенька, когда б такие сны
ты иногда не посылала на хуй...
Пророк (возмущенно возвышает голос):
Не именована!..
Дурак (миролюбиво): Да ладно, я дал маху.
Да ты чего, да брось ты, не психуй...
Порок: Забудьте дети, это слово – хуй.
Пророк: В венках сходя на нет, взвиваясь вереницей
зобатых снегирей и жестяных трахей,
полуувядших роз одышливых. Психей
надувшихся выхватывая лица
в снегу и трещинах, над вытянутой нишей
их вознести дугой, над тем, что пустота
от жеста пальчика, замкнувшего уста,
оставила лишь жалобное "Тише!"
От внезапно наступившей тишины просыпается Сурок.
Сурок: Заладили – Психея, Психе, Псиша!
Заглохните, и чтоб я вас не слышал.
Пророк (хватаясь за голову):
Не именована!
Порок: Как видно, едет крыша!
Сурок (засыпая под шумок):
Ну вот еще, навесят мне болезнь...
Все: Ты в зимней спячке, значит – и не лезь!
Дурак (напевает, дурачась):
Мастер зимних пейзажей
нарочно задует звезду,
небо вымажет сажей,
окончит ночную езду,
в заоконную тьму
кинет грозди своих фонарей.
Не завидуй ему,
засыпай, засыпай поскорей.
Порок (раздраженно):
Так спящие далёко, и сонные так близко,
и то, что под рукою, – снежки и кальвиль в низке,
и фонари впридачу,
так крупно и похоже
на правду, будто в зеркале у вешалки в прихожей,
где сон, у двери стоя, слюнявит пальцы, сдачу
со слов перебирает,
что буквы в каждом слоге себя перерастают,
и круглых вздохов стая – "Ах, все это пустое!"
догонит стон сонорных и второпях растает.
Дурак: Вот комната, разбитая как сад,
там кухня, тут сортир и коридор,
вот зеркало у вешалки – раздор
межплоскостной – и задник и фасад...
Сурок (потягиваясь): Вот голова садовая со сна...
Пророк (со вздохом): Неужто приближается весна?
Дурак: И в кухне отражается оно
в окне, в саду, там виден коридор.
Слабеет описательный задор,
как в зеркале садовое окно...
Сурок (почесывая голову):
В ней елка выросла,
а может быть, сосна,
и мишурой увешана она.
Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый уроки
продолжают лениво охотиться за молью.
Первый урок: Для зеркальных шаров стеклодуву и млечная вечность годится.
Второй урок: Даже млечность, и снежность, и сонность.
Третий урок: К губам приближаешь для вздоха,
и умноженный вздох отлетает.
Четвертый урок: И в нем искаженные лица
сокровенье дыханья, как снежные птицы, растащат по крохам.
Пятый урок: И раздутая тайна себе бесконечной и сонною мнится.
Первый урок: И затянутой комнатой ловит зрачки.
Второй урок: И зрачками вбирает...
Третий урок: ...тянет комнату вглубь.
Четвертый урок: И нижет зрачков вереницы.
Пятый урок: Дабы яблоком лунным открылась в ней вечность вторая.
Появляется Рак. Пятясь, он описывает полукруг
и останавливается, опасливо шевеля клешнями.
Рак: Замешкаться в зеркале и впопыхах оглянуться,
бессонное синее яблоко встретить на нитке,
кухонный сорвавшийся маятник прямо над блюдцем,
где сто тараканов, двухвостка и четверть улитки
прикончили хлебные крошки и память котенка,
в которой истерзанный локон и теплые сливки
составили перечень страхов в слезливых потемках,
чье жалкое сердце проткнули щипцы для завивки,
проткнувшие жалкое сердце слезливых потемок,
чей перечень страхов составили локон паленый
и скисшие сливки, которые хлебный котенок
на память заучивал, сглоданную в побеленной
сорвавшейся яблочной кухне двухвосткой на блюдце,
где сто тараканов и четверть улитки пытались
замешкаться в зеркале и впопыхах оглянуться.
Рок (заглядывая в бумажку, по слогам):
Бес-сон-но-е си-не-е яб-ло-ко встре-тить на нит-ке...
Порок: Так рассказать тебе сказку о мертвой царевне?
Рок (все еще запинаясь):
Бессонное... снежное яблоко... встретить на нитке.
Порок: Ты говоришь: бессонное снежное яблоко встретить на
нитке, и я говорю: бессонное снежное яблоко встретить
на нитке, так рассказать тебе сказку о мертвой царевне?
Рок молчит.
Порок: Ты молчишь, и я молчу, так рассказать тебе сказку
о мертвой царевне?
Пророк: Молчишь? Молчи.
Пятый урок: Молчанье – добродетель.
Первый урок: Молчанье – золото.
Второй урок: Об этом даже дети слыхали, и не раз.
Третий урок: Реченье – серебро.
Четвертый урок: А повторенье – мать ученья.
Рак: Душа моя, поставь вопрос ребром!
Порок: Так рассказать вам сказку о царевне?
Рок: Поставил ты его, похоже, раком.
Дурак: Когда я ем, я глух и нем –
вот афоризм глубокий, древний,
история его происхождения покрыта мраком...
А сказку о царевне наизусть
учили на уроке мы, так что же,
мне рассказать вам сказку о царевне?
Рок: Не помню что-то ничего такого...
Царевна мертвая спустилась к неживым
на поиски Морфеева прощенья...
Первый урок: Ведь сон любви нарушила она.
Рок (отмахиваясь): Что сон любви!
Любовь ко сну безбожно
разбужена. Морфей обижен, в общем,
царевна-беженка бессонницы в нетях
на абажур метнулась, крылья обожгла,
стеная, тенью в сон теней спустилась,
и там была Морфеем...
Второй урок (с надеждой):
Прощена?
Рок: Не помню ничего.
Третий урок (c надеждой):
Ну, ты меня обяжешь... Там был забор?
Забор ведь неизбежен.
Рок: Да, кажется... Наверное не знаю.
Мы лазали там, помнится, мальчишки.
Пророк: Так мнится или помнится?
Рок: Нет, снится. Всё снятся мне то Бренна, то Баженов,
то три оборванных сонета и букет. Да, маковый букет
там в сердцевине...
Дурак: Да, маковый букет из роз бумажных.
Рак: Нет, гипсовых.
Дурак: Не спорь со мною. Ведь ты всего лишь часть,
Хотя и бо́льшая, но задняя моя.
Рок (задумчиво): Да нет, из маков маковый букет,
который гипсовые яблоки глазные
способен сновидениям открыть.
Вот будто снится мне, что вижу:
Пустотел оплетает углы,
оплывает свеча в пустоту,
восковые пустоты растут,
восковые наплывы круглы
на концах. Радиаторов зной
по краям омываемый сот
восковых и воздушных пустот
округляет, из маков иной
составляя, весомый букет.
Слепок воздуха гипсовый пуст,
только тяжек, как облак, и густ,
словно оторопь, маковый свет,
чьей-то вставленный дерзкой рукой
в пустошь дня.
Потом меняется размер, как будто мнется:
Непредсказуем улей за окном –
там в сотах тишина, янтарь молчанья с медом,
и дерева странноприимный дом
для снега, января и всяческого сброда
в зрачке не предугадан слюдяном.
И в тусклой белизне, в пробелах непогоды
смеркаются во сне, смыкаются со сном
цветы в предчувствии морозного испода,
и погремушкой маковой потом
откроются, в кувшин и в ледяную воду
отбросив лепестки, туда, где глина дном
сперва покажется предвиденью в угоду
оцепенелым и белесым днем
в пустотах года.
И вот еще:
Будто комната встала во сне,
от стены потянулась к окну,
и, нашарив его в тишине,
угадала за ним тишину
и отпрянула, чуть не смахнув
в гнутой глине из маков букет,
чей испуг передать стеклодув
мог бы или вощеный паркет,
и ее лунатический жест,
обозначив...
Порок: Хоть кто-нибудь! Оборванный сонет
звонком сонетки оборвите.
Давно пора на всем поставить крест
и затянувшийся пролог свести на нет.
Рак: А я-то думал, это – эпилог.
Дурак: Не все ль равно, когда он бесконечен.
Звонок будильника. Все на мгновение замирают. Сурок потягивается.
Сурок: Опять вставать?!
Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый уроки
с криком "Звонок на перемену" выхватывают из-под Сурка подушку,
на которую слетает моль. Один за другим все уходят со сцены.
Рак (удаляясь последним, бубнит на ходу):
Мы позабыли сообщить, что фарс
при свете фар, софитов и софизмов
мы представляли вам о Душеньке с Морфеем.
Прошу не путать с Марфой и Орфеем,
прошу не путать арфу с корифеем,
пролог, переходящий в эпилог...
Дурак (высовываясь из-за кулис):
Перёд, переходящий в зад,
как знамя переходящее, как слог
согласия, переходящий в ад.
Сурок выбегает, преследуемый Первым, Вторым, Третьим, Четвертым и Пятым уроками. Он снова утащил подушку, на которой и укладывается.
Дурак: Прошу не путать душ и душегубку,
прошу не лазать Душеньке под юбку...
Сурок: Прошу считать подушеньку матрасом.
Появляется Рак и пытается обнять Дурака клешнями.
Дурак (выскальзывая из объятий):
А я считаю Рака пидарасом.
Рак: Ну вот, опять! Я все же часть тебя...
Порок и Пророк появляются под ручку.
Порок: Не ссорьтесь, мальчики, вы оба под вопросом.
Пророк: Чем душу мне порадовать, любя?
Первый урок: Наверно, кресс-салатом или просом.
Второй урок: Да ведь душа не поймана – не вор.
Третий урок (бесцеремонно):
Засим мы завершаем разговор.
Четвертый урок: Пока душа не спит, но дремлет тело...
Пятый урок: Мне выйти надобно по маленькому делу.
Все: Мы лично отправляемся поссать.
Прощайте, зрители, иль вам не надоело?
|
