ЛЖМ. Как возникла сама идея фестиваля?

        - За годы послеперестроечные я не знаю таких людей из моего поколения, которые бы не прочли каких-нибудь лекций в каком-нибудь западном университете непонятно о чем, которые бы не поучаствовали в каком-нибудь международном фестивале, - был период, когда мы все ездили на эти фестивали, и, честно говоря, была некая обида: все мы знаем, что Москва занимает определенное место на поэтической карте мира, - почему же здесь ничего не происходит? Поэзия - дело одинокое, и собирать поэтов вместе, может быть, даже опасно, - у меня были большие сомнения, нужно ли делать такие мероприятия. Но вот в этом году, когда с такой безумной помпой праздновали 200-летие Пушкина, я листал огромную, на полсотни страниц, программу мероприятий, связанных с юбилеем, и увидел, что там нет ни одного живого писателя, - я поставил этот вопрос в Правительстве Москвы: ведь отмечаемый писал - "и славен буду я, доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит," - ну, я объяснил на всякий случай, что "пиит" - это поэт... И последовала неожиданная реакция: мало того, что мое предложение о поэтическом фестивале было включено в программу празднования юбилея, но и где-то в подкорке у нашего московского руководства это осталось, потому что в день открытия официальной программы, в день рождения Пушкина, наш мэр сказал, что вот во всем был прав Пушкин, но в одном он ошибался (тут я несколько занервничал: в чем же все-таки ошибался Александр Сергеич?). Пушкин сказал: "И славен буду я, доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит," - а на самом деле, сказал мэр, дело не в пиитах, а в том, что если будет жив хоть один россиянин, хоть один русский человек, то будет жив и Пушкин.
        В этой неожиданной полемике я бы, наверное, принял все-таки сторону того, кто жил раньше и, вероятно, несколько лучше разбирался в поэзии, в особенностях поэтического слова. И мне кажется поэтому, что сегодня, когда поэзия не занимает, как прежде, места философии, цирка, эстрады, чего угодно, а ищет, пытается занять то самое свое место, - такая встреча, такая попытка посмотреть друг на друга, при всех сложных, болезненных отношениях поэта не только с окружающим миром, но и с коллегами, надеюсь, будет полезна.
        А другая линия, честно говоря, меня привела к тому же уже довольно давно. В Библиотеке Конгресса США мне подарили книжку лучших американских поэтов, которая была сделана по инициативе Бродского в бытность его поэтом-лауреатом. И тогда же я прочитал речь Бродского, которая сейчас - так счастливо совпало - как раз перед нашим фестивалем, осеняя его, напечатана в 9-м номере "Знамени". Это удивительная речь Бродского-чиновника. Поскольку я сам испытываю довольно сложные чувства, являясь как бы чиновником (ну, депутат - не совсем чиновник, но примерно), - для меня вдохновляющим примером оказалось то, насколько Бродский достойно, серьезно и спокойно отнесся к этой роли и, как чиновник, предложил некоторую модель существования поэзии, и даже, что редко получается у чиновников, она в какой-то мере была реализована. Как всегда, не так, как хотелось, потому что Бродский хотел, чтобы эта книжка лежала в Америке в каждой гостинице рядом с Библией; я жил в Америке в гостиницах, она там не лежит, но все-таки Библиотека Конгресса ее выдает в качестве своего официального подарка.

ЛЖМ. Как организован фестиваль? В чем его индивидуальность?

        - В последнее время поэзия живет в определенных центрах, в определенных магнитных полях. Эти центры притяжения - московские литературные клубы, которые удивительно достойно и протяженно во времени существуют и ведут свою работу, - мне кажется, что стоит это обозначить на карте Москвы более внятно. Это ведь как родинки: они, во-первых, отличают один город от другого, одну культуру от другой, а во-вторых, они, может быть, не очень заметны, к ним привыкаешь, а вот если сколупнешь, то можно и помереть. Поэтому я и предложил сделать этот фестиваль фестивалем поэтических центров. Фактически каждый поэтический центр проводит свой вечер, в своей сфере влияния: из встреч, предложенных этими центрами, сложилась по большей части программа фестиваля.
        И другая важная особенность. Участвуя в поэтических фестивалях в разных странах - например, в парижском, где я был пару лет назад, - я обратил внимание, что там, кроме таких крупных выступлений, как у нас, скажем, в Политехническом (который, кстати, не фигурирует у нас в качестве площадки, поскольку запросил совершенно чудовищную сумму за аренду зала, хотя, как известно, он этим - поэтическими вечерами - и знаменит), - у меня, у других участников были выступления в лицеях, разговоры с лицеистами, в одном месте они получили заранее мои стихи во французских переводах и каждый написал некоторую вариацию на их тему... А было, между прочим, и выступление в самой крутой французской женской тюрьме, где сроки по 10-15 лет, - и надо сказать, что там была очень внимательная аудитория. Ну, я пока не рискнул устраивать выступления в российских тюрьмах, - но программа "Поэты в школе", где в лучшие московские лицеи и гимназии едут поэты, - это очень важная, взаимно важная работа: конечно, у поэзии очень немногочисленный читатель, - Бродский говорит об одном проценте, - но тем не менее этот читатель формируется в школе, и звучит ли в школе современное поэтическое слово - это очень важно. Я думаю, что эта программа могла бы продолжаться: если на фестивале она будет успешной, то, я думаю, станет в Москве постоянной.
        А вообще нынешний фестиваль многие, наверно, будут сравнивать с недавним петербургским Конгрессом поэтов. Я не смог побывать в Питере, но надеюсь, что наш фестиваль будет гораздо более безалаберным и открытым, - как и положено быть Москве по отношению к Питеру.

ЛЖМ. Какова мера репрезентативности фестиваля по отношению к русской поэзии? а к мировой?

        - У любой поэзии есть свой внутренний счет, своя табель о рангах. Бесспорных имен нет: каждый поэт считает, что кроме него никого не существует, и это нормальное восприятие, но есть все-таки имена, с которыми надо считаться. А с другой стороны... Мне предъявляли претензии в недостаточной жесткости отбора, - но, видимо, если бы я был более жестким, то организовывал бы не фестиваль поэзии, а что-нибудь другое. Я люблю всех людей, которые пишут стихи, потому что они могли бы заниматься чем-нибудь гораздо более ужасным. В том числе поэтому я предложил не формировать список участников оргкомитетом, а основываться на сферах влияния, какие сложились вокруг московских поэтических центров.
        Что до иностранных имен, то нам действительно хотелось понять место русской поэзии в мировом контексте. У многих есть друзья среди зарубежных поэтов, - но нам хотелось представить прежде всего не тех, кого знаем мы, а тех, кого знают они, в их собственных странах. И выбор был сделан соответствующими культурными центрами: Французским культурным центром, Британским Советом... И этот выбор сам по себе интересен.

ЛЖМ. Можно ли говорить о дальнейших перспективах - о втором, третьем Московском поэтическом фестивале?

        - Конечно, фестиваль затем и назван первым, чтобы намекнуть, что должен быть и второй. Это главным образом для чиновников, которым любую идею надо закладывать в голову постепенно. Хотелось бы, сверх того, создать и, так сказать, бумажную версию фестиваля - альманах, что-то вроде приснопамятного "Дня поэзии". А идеи будущих фестивалей уже рождаются. Первый фестиваль - дело особенно болезненное и насильственное: люди заслуженные в поэзии, "орденоносцы", вообще по своему статусу не должны участвовать в фестивале, они должны были это проходить, когда им было 20 лет, 30 лет, - но тогда они были такой возможности лишены. И поэтому на первый фестиваль мы, оказалось, должны приглашать всех - от двадцати до ста лет. А на самом деле фестиваль должен быть вполне молодой акцией, и я надеюсь, что в будущем он будет ориентирован на молодые голоса, которые, может быть, впервые услышит Москва. А есть другая идея: фестиваль, посвященный новому русскому зарубежью. В принципе у каждого фестиваля, конечно, должен быть свой стержень, своя основная идея. Ну, и кроме того: первый фестиваль дал мне представление о том, кто из людей пишущих имеет хотя бы минимальные организационные способности, а кто их категорически не имеет (хоть и считает, что имеет), - так что дальше будет легче.

ЛЖМ. Как сочетается фестиваль поэзии с тем, что творится сегодня в нашей стране?

        - Это не развлекательное мероприятие. Когда мы обсуждали, а можно ли сегодня... Голос настоящего поэта в трагические, драматические минуты звучит сильнее, чем в другие.

20 сентября 1999 г.