О ЗЕБРАХ, НАВЕРНОЕ

Коул Свенсен                   

Длинная линия посеревших заборов заплутала по лугам, словно там были животные: единороги, медведи, саблезубые тигры и даже зебры, не исключено. Ребенок выпрыгивал из лесу, навидавшись этих картин, на подзыв матери, не зная еще, в чем дело. Когда ее отец приходил на кладбище, она видела его склоненным над могилой с распростертыми руками, словно обнимавшим подземную душу. Особенные призраки - это не настоящие призраки, говорил Иезекииль, колыхаясь между вороном и вороной, воссиявшими у отцовских ног. Так много вещей заблудилось и приблизилось к радости, о которой она не могла бы сказать ни слова. Альфа. Омега. И в этот момент они глядят на горчичное зерно, посаженное на горизонте. Солома на стерне, дерево, нас наставляющее, верблюд, говорящий, как женщина. Такие образы приходят к ребенку, когда тот изучает жестикуляцию стариков. Несколько лет назад у отца был сходный опыт, и теперь он пытается повторить его. Наша жизнь зависит от положений птиц. О, где, где моя маленькая... мать стонала, и тогда обе были перед лицом свидетельства: коллапсируя, тишина вырвалась, как девочка, вперед и бродила почти час на солнце. Они возвращались домой. Видели орлиную кость в клинках золотой травы. И кость наблюдала их.