Николай ЗВЯГИНЦЕВ

Москва

* * *

Шарит рука колено соседки,
Водит биноклем в чужом ряду.
Ее хозяин скучает под сеткой,
Ждет не дождется, когда подадут.

Где по весне густые ресницы,
Осенью тянешь пустой билет.
Там их всего четыре страницы -
Дама, девятка, король, валет.

Будто со дна парашютной вышки
Или из дома, где сверху львы,
Вынырнет левая с горстью вишни,
Шляпу собьет с твоей головы.

Пара часов - и крик петушиный,
Пара минут - и рельсовый стык.

Ее сверчок печатной машины,
Быстрый взгляд поверх пустоты.

ФЕОДОСИЯ

Рука уехавшего в белом ремешке,
С другого берега пустая кобура,
Когда на греческом равнинном языке
Расскажут мальчику про дерево в горах.

Ты любишь парусники, что я привожу,
Луну на набережной с дегтем пополам,
В той сказке девочка бежала по ножу,
Ходила к морю петроградская игла.

Писались вирши для какой-нибудь одной,
Стучали улицы и дергался кадык.
А где-то рельсы между мною и луной,
Впервые город выше уровня воды.

* * *

В городе канатная дорога,
Солнышко и мало голосов,
Влажная раскопанная Троя
С белым деревянным колесом,

Виды театрального романа,
Завтрак и сухая пастила,
Масляная тонкая бумага
Цвета заоконного стекла.

Утро, до него наперсток соли,
Мало-мало соды на ноже.
Поручни, крыла его, рессоры
Спят еще в воскресном гараже.

Выстрелишь - и заспанное древо
Бросится на солнечный фасад
Парою начищенных тарелок,
Только что сомкнувших паруса.

* * *

Зимой эстрада в пустом саду,
Ласточкин хвост за ее кормою,
Дом, в котором ты плыл по льду,
Когда еще не простился с морем.

Бумага, которую целовал,
Дышал водой, как мебельным лаком.
Кто-то подскажет богу слова,
Выберет время, в котором плакать.

А ты сидишь, как восточный паша,
Ничья голова тебе не мешает,
Или не веришь своим ушам,
Представишь детство бильярдным шаром.

* * *

Шла, и все, что ее там освещало,
Словно колышки, что землю столбят.
Словно все-таки пришла за вещами,
За мгновенным фотоснимком себя.

Спросишь ножницы у бывшего друга,
Поздороваешься выше голов,
Дашь попробовать холодную руку,
Уступившую кому-то крыло.

* * *

Шаги летящие прохожих,
Пустое дерево внизу,
Забывший уличную кожу
Все лето ловит стрекозу.

Шатался мальчик невезучий,
А сверху двигала легко
Как мята перечная, туча
Своим шершавым языком,

И корабельная осанка
Как пенка, падала с туза,
И все кошачьи полустанки
Свели до августа глаза,

И шли с пушистыми усами,
И так боялось голосов
Подобно выстрелу рассады,
Его смешное колесо.