|
Англоязычные поэты-сюрреалисты
в переводах Валерия Нугатова | Эудженио
Монтале в переводах Яны Токаревой | Юрис
Куннос в переводах Сергея Морейно
ЭУГЕНИЮС АЛИШАНКА
Из книги "Божья кость"
Перевод с литовского Сергея Завьялова
Эушениюс Алишанка (Eugenijus Alisanka) родился в 1960
году в Барнауле, где его родители до 1962 года отбывали ссылку. Окончил
математический факультет Вильнюсского университета. Автор трех стихотворных
книг: "Lygiadienis" ,1991 ("Равноденствие"); "Peleno miestas", 1995 ("Город
пепла"); "Dievakaulis", 1999 ("Божья кость") и книгу эссе "Vaizdijantis
zmogus", 1998 (Человек воображающий). Издал три выпуска (1991, 1995, 1999)
культурологического альманаха "Miestelenai" ("Горожане").
О Р Г И А С Т И Ч Е С К О Е
неприметно вгрызающийся в мозговую кость
выплясывающий на глазах у женщин
научившийся
справляться с одиночеством быть
тимпаном быть столбом
света над морем
ржавчина пожирающая корки крыш голод
рассказы отца о глубине хибинских руд
волосы за ночь оледеневшие кусок
хлеба приснившийся во сне
изможденный дионис крыш
пожираемый толпою
граждан пираньи отца
в теплом океане ливня
мурены сына медузы святого
духа
вино та же история претворяемая
в кровь
в поющего во чреве ребенка
в бесконечную реку
тел между берегами винограда
любви и исступленья
вот он второразрядный
олимпийский божок
с бархатным брюшком
винного меха он стал
сегодня
любовником твоей жены
и как евнух приглядывает в кафе за посетительницами
ПОЗНАНИЕ ТЕБЯ
сельдь соленая водится
в соленом море
так в детстве мне казалось
и сейчас так кажется
твое тело соленое твои
игрушки
твои раны
соль проступающая на костях соль
на снегу соль под подушкой
так мне казалось а соленые
горы на луне
запруживают молочные реки сухожилия
соленые
напрягаются мышцами вулканов в
копях
соленых молятся тотему
бога соли
из соли изваянному
мне и сейчас так кажется
подобный познает подобное
Л У Ч Ш Е Д Л Я М У Ж Ч И Н Ы Н Е Т
они смердят навозом лошадиным
пока ветер
расчесывает их гривы
выслеживают купеческие караваны
они смердят застоявшейся ночной мочой
паломников гнилыми овощами
дымящимся сердцем забитого быка
подстилкой из соломы молоком
прокисшим
они смердят отрыжкой чесночной
после ночей любви протухшей
водой они
грабят сны отставшие и
падший скот
поодиночке собираясь
в стаи вегетарианцы и
мяса пожиратели
они смердят сладковатым самогоном
первыми стихами о любви
потом о смерти они смердят
жизнью недоступной для
обонянья
ДВА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
в лесной осаде город
полыхающий:
отворяются врата сквозь
них
вот уже два тысячелетья
как тянутся седые легионы
и всякий раз я возвращаюсь
неся тебя
и всякий раз в добычу вонзаются
наконечники зависти: как
юный кшатрия
лишенный удела вечной жизни
и всякий раз так и не
дождавшись утра я умирал
в день похорон ты исчезала
а может быть
только меняла голос:
становилась марфой
марией или имеющей во чреве царицей
Ужуписа
мой пепел удобривал
корни волос твоих
повествовал о нашей близости
так вот как встретит нас окончанье
времени
две часовые стрелки свидетельствующие
друг о друге
не знающие остановки: город
пепла
и ласковые лесные травы в
ожиданье утра
я любил подсчитывать года но
почему-то
начинал всегда со смерти таковы
зачины всех историй:
отворяются врата сквозь
них
вот уже два тысячелетья как
тянутся седые легионы
СМЕЯВШИЙСЯ НАД МЕРТВЫМИ
он смеявшийся над мертвыми
был среди нас
мы могли касаться друг
друга руками забираться
в книжные заросли таясь поодиночке
как в замедленном кадре: исторгнутые
из-под покрова ночи
чьи-то губы шептали о
прощанье
в глазах ягодами волчьими
зрел горизонт
лета чьи-то руки делили
дни но было немного
алчущих
он смеявшийся над мертвыми
был среди нас,
нам не под силу было
опознать его потребовать
отдать его под суд осудить на смерть
или тайно от него отречься
мы веровали
верой и жили рентой
в ожиданье
дождей что смоют наши
ложные следы
чтоб не возвратилось
то что
мы видели во снах открытыми
глазами,
он смеявшийся над мертвыми
был нашим временем
налитым до краев как амфора
из которой мы пили до
головокруженья
до умопомрачения до
рвоты
и мы так и не разглядели
дна не разглядели глаз
смеявшихся
Р Е К А
Мои слова застыли в ожиданье
дождя
в ожиданье вдохновения которое
распахивает двери
в тебя не оставляя ничего
святого
или иначе: глаза равнин
закрыты
и всё до чего ты пальцами
дотрагиваешься
есть любовь Ты уже узнала
что циферблат часов безлик
как палач как текущая
вода
и когда руки погружаются в поток ты
испытываешь
трепет поднимающийся
к губам
спускающийся к лону
Так трепещут строки соединенные
незримой дрожью так я
чувствую
твое возвращенье из небытия
И вот ты уже видишь как
ветер
догоняет день и оборачивается
временем
как прорастает сквозь
наши жизни любовь
Где мы? Дом наш в речных
глубинах
и в поисках его мы ежедневно
всё глубже заходим в воду
ЧЕРНОЕ МОЛОКО
Солнце выманивает снег
ветер выпрастывается
из тени еловой
прокалывая иглами туман
я голоден я пересохшая
трава газона
выпавший из гнезда скворец червь
адам тверди крик новорожденного язык
змеиный
я твой любовник что ночами
плещется
в черном молоке в бучилах
болот внимая
крикам птиц кваканью
лягушек танцам цапель
обрушивая вместе с ними на тебя свою
любовь
тысячью ладоней лаская твое
проснувшееся
на солнце тело твои выросшие
за ночь волосы
я твой муж я отдаю тебе
свое семя мертвое тело
дуба сновиденья клена
я нисхожу в тебя кротовыми
ходами лисьими норами
спускаюсь в пылающую темноту на миг
как может только
весенняя молния
|
