Орден: Стихотворения М.: АРГО-РИСК, 1999 Обложка Андрея Малькова. ISBN 5-900506-94-0 80 с.

Сохрани мою речь навсегда за привкус бесчестья и срама.
Сохрани, если хочешь...

Скальд

ИМЕНА

Ян, посмотри в окно
наша река несет
желтое полотно
перестоявший лед

вдаль по теченью, вниз
биться в те берега
где белокурый Нильс
грудью топил снега

ямы, из коей пьют
воду за краем край
Видземе, Сконе, Брют
и белокурый Райн

ДАТЫ

ты не память моя, сестра
ты для памяти чуть быстра
нежно-матова, не пестра
ты не память, сестра

как на грунт опадая, лист
в изголовье ложится, чист
или ложе под терпкий свист
застилает мне лист

так затем твоих губ трава
прямо в память кладет слова
изгибая едва-едва
и сама чуть жива

ЦАРИ

на базарах Сабы сладко горчит халва
и торгуют в ряд весь день пахлавой-хурмой
подливают крови в чашу любви слова
из слоеных вишен "воин, ты будешь мой"

в лабиринте улиц полдень свое лицо
расстелил ковром, как снег бы у нас лежал
из-под арки полночь влажно блеснет кольцом
и порою, час неровён, зазвенит кинжал

чуть пониже сердца молотом каждый шаг
тишина, что колокол, грозно шумит в ушах
одинаково смертны шах и его ишак
оттого-то чаще частого гибнет шах

ОБЛАКА

Иоанна, постель ли моя жестка
и теплее лежать в земле
выстланная мачтами тростника
затопленных кораблей

или просто с моря, пока я пёр
докатилась худа молва
и гряда, уловлявшая ветры с гор
распалась на острова

острова же стадом ручных зверей
спят рогами на двери в хлев
и киты когда-то ночных морей
поедают пастуший хлеб

ГОДЫ

мудрый Лис, сердце сдержи, не пой
в старости все лисы одна в одну
старость научает ценить покой
сытость, мирный дым очага, жену

много лет вел Черный Бык борозду
мудростью семерых, силой ста
море укачало твою звезду
в люлечке навечно уплыл Тристан

арфа над водой, над лучом волна
кубки опрокинуты, рот беззуб
вдоль скулы курчавится седина
тени наших милых на дне, внизу

ЗНАКИ

ветры земли моей, где
в легком пушистом снегу
в жирной сырой борозде
след ее взять я могу

к пристани бег кораблей
с каждой весной все сильней
запахи талой воды
сполохи, пурги, следы

милая, дай мне ответ
там, в заполярной стране
помнишь ли ты обо мне
нет нет нет нет нет нет нет

СНЫ

вот и всё: мы с тобою в раю
позади роковая черта
я сжимаю перчатку твою
а под ней не рука - пустота

протяни мне ладошку, мой свет
проведи по моим волосам
остается серебряный след
в твои листики въелась роса

это перхоть или седина
но не жемчуг и даже не то
что в несбыточных розовых снах
царь морской достает решетом

ПОХОДЫ

ночи, ветра, утраты
в целом необоримы
ты ль это, Император
павшего Рима

что ты все круг за кругом
плачешься, ходишь в дюны
думаешь о подругах
вечно юных

брось: наши судьбы - братья
вмерзли в чужие степи
вечно в твоих объятьях
снег и пепел

ПАЛЬЦЫ

тебе исполняется так много лет
что правду от счастья немым и слепым
как много ты с нами живешь на Земле
не скажешь наречием кисти-стопы

дары мои ветер унес навсегда
да что тебе толку в моих-то дарах
тебе расстилали ковры господа
и белая полночь тонула в пирах

а воздух над домом, в который ты шла
встал над сорока сороками дорог
чтоб взгляд мой с твоим вне земного тепла
в сверкающих звездах скреститься не мог

СЛЕЗЫ

любо мне, Иоанна, спрягать твое имя
хоть оно до удушья насыщено болью
хотя нет в нем почти ничего, кроме то ли
слез на щеках, то ли щек под слезами твоими

как русалочка ведьме за стройные ноги
отдавала свой голос, тоскующе-нежный
так и я свой последний отдам, не мятежный
но от срама бесчестья глухой и убогий

твое имя - что шарик, наполненный медом
я по деснам качу его сладкую тяжесть
словно в гору Сизиф катит камень, и я же
на пути его камнем почти год за годом

ПРЕДАНИЯ

Я зову тебя, плача; я знаю, ты любишь плач.
Любишь больше сна, Ибн Сины дневных увечий.
На цементных стенах мученик и палач
вырывают друг у друга язык и печень.

Если я плачу ночью, скажи мне - кто плачет днем?
Кто целует руки мертвым, упавшим навзничь?
Кто вкушает сон-траву с оскуделых пастбищ,
отбиваясь от преследователей огнем?

Я зову Ее, плача; Ей тоже дорог мой плач.
Как Аллах велит, он ценится выше смеха.
Сбрось, Медведица, на землю свой белый плащ,
отороченный снегами и козьим мехом.

Кто велик, тот помнит: тонкий широкий пласт,
чернь врагов внизу, высокий крылатый конный...
Чешую на шее пересекает наст
и тебя берет под микитки Конунг.




Продолжение книги