Правила Любви

Глава двадцатая
учебная

     Местные падежи проходили действительную. Четверо отправились в увольнение. Гуляли по улицам и беседовали так:
     - Женщина? - спросил Именительный.
     - Женщину, - ответил Винительный.
     - С женщиной! - воскликнул Творительный.
     - О женщине... - размечтался Предложный.
     Дательный в это время нёс дежурство по кухне. А Родительный стоял на посту.

Школа шпионов

     Поздним осенним вечером шла по родному переулку. Всего несколько минут назад (собственно, двадцать, если б следила за временем) томилась в метро, у задней глухой стены, забранной декоративной решёткой и подсвеченной синей лампочкой. Называлось это - "голубая дорога вдаль". Здесь обыкновенно назначались свидания.
     И вот топталась около плоской арочки, обманно куда-то манившей, в лёгком лиловом плащике - побежалом (не в том бытовом смысле, что краска тронулась после стирки, а технически, как бывает с металлом, когда нагревают, - текут и смешиваются цвета). Стоило дёрнуть плечиком, покрутиться, махнуть рукой, - синтетика переливалась, сверкала, как бы взрывалась искрами.
     А издали плащик был тёмный, строгий. Почти до земли... А платье коротенькое.
     И прогуливаясь вдоль голубых фальшивых ворот, невзначай косилась на лестницу, не спускается ли он, долгожданный. Если бы вдруг заметила, мгновенно б застыла в независимой позе, тряхнула бы головой и медленно, в глубокой задумчивости, расстегнулась, ослепляя коленками.
     Но долгожданного не было.
     И поплелась домой в том же, внезапно отяжелевшем наряде, который не шуршал, как прежде, в радостном возбуждении, а сухо скрипел да покряхтывал...
     Потеплело. Капало-крапало. Но игра фонарей с мокрым асфальтом не занимала её. Брела себе и брела... И наткнулась на лужу. Крупная была лужа. Знакомая с детства. Плавали-разбухали два фанерных щита. Поверху - мостиком - узкие жёрдочки. И кинутые вразброс кирпичи.
     Вздохнула, готовясь к привычной переправе. Подобрала полы, приподняла ногу... И вдруг почему-то смутилась: нет ли кого?.. Да кому ж?.. Засмеялась.
     Слева - стена автобазы. Справа - тоже забор. Высокий. С проволокой. На взгляд, похоже, колючка. А болтают - пущено электричество... Там, за проволокой и забором, - бывшая школа. Когда-то (рассказывают - в войну) взяли под госпиталь. Да так и не отдали.
     Вырос забор. Оброс слухами. Что вот-де - спецучилище. Для выполнения особых заданий. И жениться на ком хочешь - нельзя. Если приведёшь - год проверяют.
     Не опуская ногу, словно доказывая устойчивость, поглядела направо, через забор. В большом тёмном здании мерцало окошко. А может быть, отсвет уличного фонаря... И кто-то из тех, кому не утвердили невесту, примостился на подоконнике, тайком попыхивая в рукав. Или же в форточку, коли дозволено.
     По секрету передавали, что учат их языкам, радиоделу. И всякому прочему. Например, драться. Бокс, самбо, японские приёмчики... Только по-настоящему. Не для спорта.
     А чтоб друг дружку не покалечили, привозят из тюрьмы "куклу". Кто схлопотал себе законную "вышку". И не дождался "помиловки". Ставят на офицерское довольствие. Предупреждают: покуда кулаками молотишь, бодаешься, лягаешься, - до той поры и живой.
     - А если кого зашибу?
     И опустивши ногу на хлюпнувшую дощечку, пошла, легонько пошатываясь, мелкой походкой, приплясывая.
     Чтоб поразмяться и для острастки, выходил против "куклы" бравый полковник - начальник училища. Маленький. С необъятными плечами. Розовая сковородная плешь.
     - Ну, - приманывал, - нападай. Вроде грозился путёвочку кой-куда выправить?.. А я тебя пожалею. Ещё поработаешь. Пользу народу принесёшь...
     Шла, расставивши руки для равновесия, цокая по кирпичикам.
     А полковник отфыркивался в душевой, распахнувши рамы в темноту осеннего вечера. Растирал лысину, приседал, втягивал до отказа живот...
     - Поработаешь, друг, поработаешь... - И прибавлял весёлое слово. - Пользу ещё принесёшь...
     Задравши плащик чуть ли не до бедра, напряглась и спружинилась, чтобы прыгать... И с ясностью увидала, что не курсант прячется в тёмном окошке. И не толстый полковник.
     Там стоит "кукла".

Глава двадцать первая
в Покровских казармах

     А я свою милую в Москве повстречал, в армии. Тогда долго служили. Покуда лычки навесили, у нас девочка родилась. А как старшего сержанта присвоили, - умерла.
     Надо на кладбище, а машине в разгоне... Живо к майору.
     - Сейчас, - говорит, - погоди!
     В гараж позвонил: так, мол, и так... А те, видать, недослышали:
     - Что? - спрашивают. - Чья дочь?
     - Чья, чья! - майор рассердился. - Наша дочка, сержантская!

Отец

     Его отыскали на телевидении. Как раз снимался в роли инспекторе на зарубежном материале. Немногословный, неуклюжий, неторопливый. С очень смешной походкой. И вот расследует запутанное дело.
     Ему докладывают, что пропала некая Нинон, которую, среди прочих, впопыхах допросили на месте происшествия. А сейчас её нет и нет. Соседи говорят: три дня уж не видели.
     - Так что же, Нинон исчезла?
     - Не то. не то! - хлопнул в ладоши режиссёр. - Ведь ты о чём думаешь? Как распутать эту историю? Как подступиться? За какую ниточку потянуть, чтоб узелок развязался?.. И вдруг - Нинон. Самая обыкновенная. Совершенно посторонняя... - Режиссёр неожиданно вскочил. - Ты помнишь, отчего хромаешь?
     - У меня пуля - в бедре... ранили на облаве...
     - Точно! В тебе - пуля. Не извлечённая. И косвенный признак, что сработала интуиция, - прострел... боль в ноге... Морщишься, когда произносишь... Ну, давайте по новой!
     Тут к режиссёру стремглав подбежала девушка-ассистент. Прильнувши, стала шептать на ухо. Режиссёр отстранился, хлопнул опять в ладоши и с досадою объявил:
     - Перекур! Тебя к телефону! Срочно!
     Звонили из милиции. Вы - такой-то? Дочку имеете?.. Он тотчас испугался за младшую, но интересовались, напротив, старшей, - не пользуется ли машиной?.. Да, по доверенности. Ну тогда поедемте с нами. Будьте у главного входа. Мы вас подхватим.
     Забывши про лифт, сразу же потеряв тщательно натренированную хромоту, ринулся вниз по лестнице. Озираясь, перетаптывался на необъятном крыльце и не заметил, что накинули пальто, обмотали шарфом, нахлобучили шапку...
     Подпрыгивал на переднем сиденье, указывая, как быстрее выбраться к гаражу. Но если гараж - значит, не авария? Нет, успокоили, не авария. Сколько лет вашей дочери?.. Год рождения, понятно, назвал, а число с месяцем не сумел. Помнил, что осенью. Тепло было, когда в роддом приходил.
     Домашний адрес? Она, видите ли, в общежитии... Знать-то знаю, неоднократно посещал, а вот улица, номер дома... Комната 312!.. Но если опять-таки не авария - зачем же в гараж? Как? Для опознания?.. Да, здесь под мост и налево.
     Слава Богу, спрашивали о фактах, не касаясь причин и мотивов. Дочь от первого брака. Носит фамилию матери. Поженились в институте. На третьем курсе. Потом - в далёкую азиатскую республику. Жена быстро освоилась. В том числе и язык. Пригласили в национальную труппу. Вышла за местного начальника. Звание, награды, хорошая пресса... А он, да, вернулся. И постепенно, шаг за шагом... У светофора - налево, под стрелку.
     Дочка приехала летом. Поступать в театральный... Пожила с неделю у нас. Квартирка-то не ахти. Двое маленьких...
     - Хочешь, - жена говорит, - возьму малышей - и к родителям?
     Слёзы, попрёки, детишки капризничают... Перестраивайтесь направо, а там - в боковой проезд.
     Ну и сказал дочери: давай сниму тебе комнату или квартиру. Обиделась. Ушла в общежитие... Предложил машину, оформил доверенность. Спасибо, не отказалась!
     Подъехали к гаражу и двинулись по проходу почти до конца, к предпоследнему боксу. Пальто осталось в машине. И шапка тоже. Только вязаный яркий шарф развевался и опадал. Дворники строем, в широкие три лопаты, расчищали дорогу. Скрипело железо, выскребая асфальт.
     Двери предпоследнего бокса были распахнуты и тихонечко погромыхивали. Пахло гарью, а внутри плавал как будто туман.
     - Что, пожар, что ли?
     - Нет-нет, откуда...
     Валялся сбитый замок, без дужки... и яростно загремел, отброшенный сапогом. Точно пролаял.
     Машина, внешне нетронутая, мерцала из глубины, вплотную упершись в заднюю стенку, а впереди, на бетонном скосе, между звенящими искорёженными створками, настелили брезент, и в нём было что-то завёрнуто.
     Мелькнуло: вскрыли гараж... попытка угона...
     Ему спокойно, по-деловому объяснили, что вчера, близко к полуночи, молодая пара (с девушкой за рулём) поставила машину в бокс, заперлась изнутри и, предположительно чтобы согреться, включила двигатель. После чего оба заснули в крепких взаимных объятиях, разнять которые покамест не удаётся. Поскольку гараж и автомобиль принадлежат вам, попробуйте опознать как девушку, так и молодого человека.
     Отворотили рогожу. Кто-то поддержал его за плечо. И слегка накренившись, он подтвердил, что да... действительно... дочь. А молодой человек? Нет, никогда не встречал... И расписываясь в протоколе, зачем-то сказал:
     - Есть решение на будущий год утеплить... уже радиаторы завезли... - Вытер шарфом лицо и медленно, чуть спотыкаясь, побрёл по проходу.
     Холодно не было. Шёл не спеша, несколько загребая левой, которая плохо слушалась и хромала. С трудом тянул ногу, резко выбрасывая вбок и забавно на неё припадая. Дворники посторонились, давая дорогу. Он вступил в наметённую ими снежную гору и внезапно спросил, сморщившись, как от боли:
     - Так что же, Нинон исчезла?

Глава двадцать вторая
бульварная

Молодые люди и девушка.
     Мальчики со школьными рюкзаками. Весело о чём-то болтают. А девушка стоит рядом и тянет, как за рукав:
     - Гена... Ну, Гена... Гена же...
     Могла бы позвать громче, а говорит тихо, чтобы не слышали. И вкладывает в этот шёпот всю свою женскую силу:
     - Гена... Ну, Гена... Гена же...

     Геннадий по-гречески - "благородный".

Раз, два, три

     Все трое - в затерянном городке. Школьники старших классов. Судьба сводит их в самодеятельном спектакле, и Соня становится Софьей Павловной (Фамусовой), Саня - Александром Андреевичем (Чацким), а Серёжа - Сергеем Сергеевичем (Скалозубом).
     Он-то, Серёжа, всё и затеял. А отпрыск местных начальников Саня устранил материальные затруднения, что как бы само собой вывело его в режиссёры. Соня раскрасила задник и набросала эскизы. Серёжа устанавливал декорации, заведовал светом и звуковыми эффектами.
     - Ты, - толковал ему Саня, - интересуешься Софьей Павловной по карьерным соображениям - богатая и со связями... Но если бы и впрямь полюбил - ничего бы не вышло.
     - Это почему? - Серёжа размахивал молотком.
     - А потому, полковник, что рослые барышни не очень-то жалуют верзил.
     - Вот как? - удивилась Соня.
     И Сергей с маху вогнал гвоздь.
     - Природа! - Саня развёл руками. - Девочки, как правило, похожи на отца. А ты ведь не хочешь, чтобы твоя дочь была бы совсем баскетбольного роста.
     - Значит, советуешь рожать от тебя? - Соня улыбнулась. - Тогда сыновья - гиганты, а дочки миниатюрные и вдобавок рыжие...
     Спектакль имел успех.
     Коротышка Чацкий, с дерзким писклявым дискантом, побуждал Софью отделаться от него. И даже прилюдно осрамить. В прошлом, возможно, вызывал какие-то чувства. Но сейчас... с рыжими клоунскими лохмами...
     Скалозуб был настоящий полковник - снисходительный добрый великан. Люди-букашки ползали под ногами, не смея причинить никакого вреда. Когда танцевал с Сонею на балу, - отличная получалась пара... Под занавес, взявши обоих за руку, Чацкий вывел их наперёд, согнул в поклоне чуть ли не до земли, а сам подпрыгнул, шутейно сравнявшись ростом.
     Публика хохотала и хлопала.
     После школы Саня с родителями переселился в столицу. Соня - в краевой центр с художественным училищем. А Серёжа - в областной, с техническим вузом. И весьма преуспел, - направили в Главный филиал.
     - Тебя что же, пропишут? - спросила Соня, когда они съехались на каникулы.
     - Временно, - ответил Сергей. - Считаюсь в командировке. Платят квартирные, суточные, плюс жалованье с премиальными.
     - Ух ты! - сказала Соня. - А я проиллюстрировала детскую книжку. Только издательство у нас одно, и театр - один, и выставочный зал - один.
     Говорили про Саню, - пишет ли?
     - Мне нет! - пожала плечами Соня. - А вы теперь земляки - глядишь, повстречаетесь.
     И правда, как нагадала!
     Саня сам отыскал Сергея. Испортился зарубежный звукопроизводящий агрегат, - нельзя ли поправить? Нет вопроса! - засмеялся Сергей.
     И пошло-поехало, запело-заголосило...
     Сергей не столько чинил электромузыкальную технику, сколько усовершенствовал. Уже через энный период (с хвостиком) извещал Соню, что обеспечил постоянную прописку и строит жильё. Да какая площадь на одного! Обзаводиться же фиктивной супругой - и дорого, и хлопотно, и мама не велит. Хотя... Письмо завершалось репликой Скалозуба:

Жениться? Я ничуть не прочь!

     А Соня (в ответном послании):

Что ж, у кого сестра, племянница иль дочь.
В Москве, чай, нет невестам переводу...

     Но лучше, Сергей Сергеевич, слушайся матушку - не женись понапрасну... А меня приняли в Союз художников. С правом (теоретически) на дополнительные метры, на мастерскую... Да где она, та мастерская?
     Здесь! - отбил телеграмму Сергей... натурально, в воображении.
     По крайней мере никаких таких текстов в бумагах не обнаружено. Всё же прочее полностью совпадает: прописка, паевой взнос... плюс скомканная черновая анкета, что имеет жену - Софью Павловну Фамусову, члена Союза, проживающую там-то и там-то.
     В краевом центре допросили Соню. Верно ли, что жена? Что вы, никоим образом! А были намерения? Официального предложения не получала. Но днями собираюсь в столицу... Серёжа - вообще фантазёр, любитель сюрпризов... А в чём дело?
     Нет, врагов никогда не было. Впрочем, в столице, быть может, и завелись. Как? Рыжий приятель?.. Разве что Саня - Чацкий Александр Андреевич... А в чём всё-таки дело?
     - В чём, в чём! - обозлился вдруг капитан. - Не волнуйтесь, гражданка, оповестим... Адрес рыжего продиктуйте!
     В подобный же кабинет, хотя и столичный, - крошечный фанерный загон, - пригласили Саню. Ага, обрадовались, вы и есть Чацкий! Очень приятно! Между прочим, вас многократно видели в обществе Скалозуба. Скажите, не было ли у Сергея Сергеевича знакомого с чёрной правительственной машиной?
     - Я! - сказал Саня. - Отец изредка подвозил на служебной. А после Сергей столковался с шофёром и тот подбрасывал его, куда надо.      
     - А куда надо?
     Выплыло, что Сергей покупал аппаратуру и продавал её. Суммы удваивались, утраивались. За очень-очень крупными следовали очень-очень-очень. А там и в четвёртой степени.
     Для солидности и "решпекту" (Серёжино выражение) нередко подкатывал в чёрной машине. Такой могучий, жестикулировал Саня, неторопливый. Папаху на голову - и полковник.
     Водитель показал, когда в последний раз доставил Сергея на "плешку" - музыкальный толчок. И в тот же день, ближе к вечеру (предположительно в таком-то часу), Сергей был убит тупым предметом (предположительно молотком).
     - Думаю, гастролёр, - рассудил следователь. - Вышел, допустим, из заключения, поиздержался. Забрёл на "плешку" и "оформил" вашего полковника... Всё в квартире вверх дном перевернул - деньги, поди, искал.
     Хоронили Серёжу в затерянном городке. С натугою, под счёт "раз, два, три" опускали большой нестандартный гроб. Удивительно длинный, нескончаемый...
     - Раз, два, три - и нет человека, - вздохнул старый могильщик.
     - Да ладно тебе! - откликнулся молодой. - Раз, два, три - и сделают нового.
     Серёжина беременная сестра покраснела.
     На поминках Соня и Саня сидели рядом. Соня плакала. Саня пил и закусывал. Родители сокрушались: ах, если бы не столица!.. и чем Серёжа прельстился?
     - Да, - сказала Соня. - Однако же признайтесь, что едва на свете сыщется столица, как Москва.
     - Дистанции огромного размера! - подхватил Саня за Скалозуба. - По моему сужденью, пожар способствовал ей много к украшенью.
     А Соня повторила:

Решительно скажу вам, что едва
Другая есть столица, как Москва.

     И вскоре перебралась туда.
     Регулярно выставляется, выпускает книги, сотрудничает с различными театрами. Часто бывает за рубежом...
     Что? Откуда такие сведения?
     Из первых рук. Я как-никак - Чацкий. И Софья Павловна - законная моя половина. У нас громадный, баскетбольного роста сын и маленькая рыжая девочка.

Продолжение