27.02. Музей Цветаевой
1.03. Ахматовский культурный центр
2.03. Политехнический музей
3.03. Дом Русского зарубежья
5.03. Библиотека имени Некрасова
6.03. Московское отд. общества "Мемориал"
7.03. Факультет журналистики

Вечера поэта Натальи Горбаневской. Приехав в Москву на неделю, Горбаневская устроила своего рода non-stop, повторяя, впрочем, стихи, но не программы: в Ахматовском центре целое отделение составили тексты, связанные (цитатами, посвящениями, биографическими обстоятельствами) с Ахматовой, а также с Бродским, в Библиотеке имени Некрасова читались преимущественно произведения, связанные с Москвой, в Доме Русского зарубежья и "Мемориале" - гражданская лирика... Отчасти весь цикл вечеров являлся презентацией только что вышедшей книги Горбаневской "Не спи на закате: Почти полное избранное" ([СПб.]: Лики России, 1996), включающей стихи 1956-94 гг. - своеобразный конспект девяти поэтических книг автора, - последующие два года рукопись книги странствовала по издательствам, так что Горбаневская успела написать и выпустить свой десятый (и первый изданный в России) сборник "Набор" (М.: АРГО-РИСК, 1996), также представленный ею в ходе выступлений.

1.03. Музей Вадима Сидура

Вечер поэта Сергея Гандлевского. Гандлевский по традиции принес публике извинения за то, что почти ничего нового она не услышит; стихи в самом деле читались всё те же, но в эмоциональной атмосфере вечера промелькнули новые ноты - может быть, потому, что рядом с поэтом все время находились двое его детей.

1.03. "Shakespeare"

Вечер, посвященный Женскому дню. Вначале со своими стихами выступила Анна Альчук, прочитавшая книгу "Двенадцать ритмических пауз" и несколько стихотворений последнего времени под музыку в исполнении Сергея Летова (саксофон) и Михаила Жукова (перкуссия); несколько переводов на английский язык представила Елена Петровская, подчеркнувшая, что они призваны лишь передать общее настроение поэзии Альчук. Затем свой ранний рассказ "Ведьмины слезки" прочла Нина Садур, а его англоязычную транскрипцию - Том Берченоу, готовящий к изданию книгу Садур на английском языке. Очевидно, по случаю праздника объединению столь разных авторов сопутствовала изрядная пестрота публики - от Ры Никоновой до Льва Рубинштейна.

1.03. Малый зал Центрального Дома литераторов

Презентация книги Полины Слуцкиной "Под знаком Льва" (М.: ЛИА Р.Элинина, 1996). В весьма объемном вступительном слове Ольга Татаринова сделала обзор всей женской прозы последнего времени, констатировав при этом, в частности "гендерное безразличие" Татьяны Толстой и ряда других писательниц, заострив внимание на том, что Светлана Василенко впервые в русской литературе заявляет от лица женщины нравственную проблематику, и т.д.; Слуцкина, - резюмировала Татаринова, - сочувствует социальной ситуации современной русской женщины, а не клеймит эту женщину, как писатели-мужчины, представляющие маскулинную культуру. Полина Слуцкина прочитала вначале ряд стихотворений - ранних рифмованных, а затем более поздних, написанных верлибром (за которые ее, по ее словам, "Ряшенцев выгнал из журнала "Юность""). В конце была прочитана первая половина рассказа "Без шнапса", окончание которого Слуцкина порекомендовала всем желающим прочесть в книге.

4.03. "Авторник"

Четвертый вечер цикла "Антифон": Владимир Аристов и Станислав Львовский. Оба автора разрабатывают достаточно малолюдные области современного русского стиха, практикуя сильную и разнообразную (вплоть до развитой анафоры и рифмы) ритмизацию и даже метризацию верлибрической основы. На фоне этой общности рельефней выделилась противоположность человеческих и поэтических темпераментов: с метафизичностью и некоторой созерцательностью Аристова контрастировала резкость, взрывчатость Львовского (особенно заметен был контраст в сфере поэтического синтаксиса, да и средняя длина текста оказывалась у Львовского заметно меньше - при общей для обоих авторов склонности к циклизации). Тем больший эффект производила явно непреднамеренная, но возникавшая постоянно мотивная и образная перекличка. В состав прочитанных текстов Аристов включил несколько сочинений середины 70-х, снимая таким образом относительный поколенческий разрыв (разницу в возрасте) для более яркого проявления абсолютного поколенческого различия (принадлежности - по происхождению - к разным эпохам). Заключительное слово произнес Илья Кукулин, выразивший мнение, что состоявшийся вечер яявляется на данный момент наиболее значительным из всех прошедших в клубе.

4.03. Эссе-клуб

Тема десятого заседания клуба определялась на конкурсной основе. После оживленного обсуждения (вызвавшего вполне самостоятельный интерес) победила тема "Электронное бытование текста" - о перспективах литературы в Интернете. Сообщение прозаика Антона Никитина носило, по его собственному признанию, несколько провокативный характер и было посвящено новым возможностям, предоставляемым литературе Интернетом (гипертекст, интерактивный текст, выбор пользователем графического представления текста); всякий раз Никитин, однако, обращал внимание на докомпьютерные аналоги ("Игра в классики" Хулио Кортасара и т.п.), тем самым дезавуируя собственные утверждения о новизне этих явлений. Участники заседания тем самым оказались обезоруженными, так что полемика была слабо связана с исходным сообщением.

4.03. Студия К.Ковальджи "Лилит" (Ахматовский Культурный центр)

Поэтесса Анастасия Харитонова представила свою шестую книгу "Пустые пьедесталы".

5.03. Филологический факультет МГУ

Встреча с поэтом Львом Рубинштейном в рамках семинара Максима Шапира "Язык, стих, смысл в русской поэзии XVIII-XX вв.". Рубинштейн прочел ряд текстов последних десяти лет, Шапир заострил внимание собравшихся - преимущественно студентов - на особенностях созданной Рубинштейном авторской системы стихосложения. В последовавших затем вопросах и обсуждении доминировал интерес к творческой кухне поэта, проводившего мысль о преобладании в его творчестве спонтанного начала над преднамеренным. Рубинштейн рассказал о ранних своих экспериментах с карточками (например, отсутствие строго определенного порядка их следования), подчеркнул, что воспринимает свои тексты неотрывно от собственного исполнения и полагает единственной аутентичной формой их существования оригиналы своих карточек, сознавшись, однако, в ответ на прямой вопрос, что зеленый цвет карточек текста "Регулярное письмо" (ср. 8.02. Музей Сидура) не имеет для него принципиального значения.

5.03. Малый зал ЦДЛ

Вечер студентов Литературного института. Девять симпатичных юношей и три милые девушки читали прилично зарифмованные стихи об "эпохе Брежнева и Макинроя" либо, напротив, о "думных дьяках" и "ассамблеях", нимало не смущаясь тем, что ни первого, ни второго, ни третьего они по молодости лет не застали. Проблеск индивидуальности мелькнул в некоторых строчках Леонида Кочеткова, Арсения Замостьянова и Инги Кузнецовой. Вечер открыла и вела Татьяна Бек, а заключил человек, представившийся как "Канторович Карл Львович", посетовавший на угасанье басенной традиции после Ивана Крылова и Сергея Михалкова и прочитавший басню собственного сочинения, трактующую о коте и мышах.

6.03. "Классики XXI века"

Вечер прозаика Нины Садур. Впервые прозвучали фрагменты нового романа "Немец" (готовится к публикации в "Знамени"), запомнившиеся нехарактерными для русской прозаической традиции способами ритмизации текста, а также отрывки из другого романа, "Сад", и рассказ "Сом су сом".

6.03. Музей Маяковского

Вечер поэта Наума Коржавина. Коржавин читал только то, что помнил на память (плохое зрение не позволяет ему видеть обычный печатный текст), однако этих стихов - по большей части старых, - хватило на полноценную программу (в числе прочих прозвучали хрестоматийные "Вариация из Некрасова", "Последний язычник" и т.п.); было прочтено и одно сравнительно новое стихотворение. И в лучших вещах, и в очевидных неудачах, вроде басни (?! - ср. 5.03. ЦДЛ) о льве и зайцах, Коржавин явился одним из немногих значительных представителей советской поэтической традиции; принадлежность к этой традиции была продемонстрирована им и в общении с залом, которое он использовал преимущественно для размышлений о судьбах перестройки и воспоминаний о гастрольных поездках по Советскому Союзу (по линии Бюро пропаганды художественной литературы при Союзе писателей СССР) совместно с Риммой Казаковой и другими собратьями по перу. О поэзии было сказано немного; из поэтов сегодняшней эмиграции Коржавин выделил Леопольда Эпштейна и Ивана Буркина.

7.03. Георгиевский клуб

Вечер поэта Германа Лукомникова был разбит автором на три отделения - правда, практически без пауз между ними. Первые два были посвящены стихотворным текстам, каждый из которых был озаглавлен одинаково: "Подражание Бонифацию"; в третьем отделении прозвучали давняя незавершенная работа Лукомникова по теории палиндрома и проект "Дом современной русской художественной литературы" (вызвавший горячую реакцию присутствовавших Генриха Сапгира, Славы Лёна и др.), а также известное стихотворение Бонифация "Стихотворение".

11.03. "Авторник" /в помещении ПЕН-Центра/

На очередном заседании Круглого стола молодых литераторов были представлены тексты, трактующие проблему царизма. С новыми произведениями выступили также Вадим Калинин (рассказы из цикла "Правда о Журчалке"), Максим Скворцов (стихи из цикла "Выебистое сердце") и Андрей Чернышев.

13.03. "Классики XXI века"

Вечер поэта Александра Самарцева. Были представлены стихи из последней книги Самарцева "На произвол святынь" (СПб.: Б-ка альманаха "Петрополь", 1996), в том числе поэма "Только след", посвященную памяти Сергея Параджанова, а также несколько более ранних и более поздних текстов.

14.03. Георгиевский клуб

Вечер поэта Славы Лёна. "Трижды доктор наук и четырежды академик", как аттестовал себя Лён, перемежал чтение стихов объяснением своих литературософских концепций. Представление стихов строилось по жанровому принципу: "Ода на вступление великого русского человека Андрея Дмитриевича Сахарова в Москву", затем "Послание Сапгиру", 4 басни и, наконец, несколько текстов из цикла "Мартиролог" (т.е. эпитафий). В теоретической части была вновь озвучена концепция "древа русской поэзии", из каковой явствует, среди прочего, что во времена Пушкина была одна-единственная просодия - пушкинская, а в "серебряном веке" - уже три, а именно: Пастернак-Мандельштам, Клюев и Хлебников-Крученых. Кроме того, было предъявлено деление современной русской поэзии на четыре сектора: традиционный (в текстах присутствует и смысл, и форма), верлибр (стремление к "нулю формы" при сохранении смысла), "квалитизм" (стремление к "нулю смысла" при сохранении формы) и концепт (стремлению к нулевым значениям формы и смысла); при этом первым концептуалистом считается Крученых, его гениальным продолжателем - Всеволод Некрасов, а наиболее интересным последователем последнего - Герман Лукомников. И так далее. Украшением вечера стала дискуссия Лёна и Марка Ляндо о гениталиях Алексея Николаевича Толстого.

15.03. Музей Сидура

Вечер поэта Игоря Иртеньева. Иртеньев прочел целый ряд стихотворений, по большей части известных, объединяя их в тематические блоки или циклы: "Считалочка для одного", "героический" цикл (открывающийся знаменитым "Автобусом"), "музыкальный", цикл, "объединенный литературной тематикой", "эротический", а также цикл "Во дни державных потрясений" (по определению автора "как бы социальные" стихи; перед их прочтением Иртеньев ностальгически помянул недавние времена, когда стихи писались по конкретному поводу, - в подтверждение было зачитано стихотворение, посвященное программе "Взгляд"). Вечер завершился стихами, которые "не удалось приткнуть в какую-либо рубрику". Публика наградила поэта непривычно долгими аплодисментами.

17.03. "Образ и мысль"

Встреча с драматургом Марией Арбатовой. Разговор, как и следовало ожидать, все время сбивался на далекую от литературы проблематику - преимущественно феминистскую (впрочем, аргументируя неприемлемость феминизма с позиций своеобразия русской национальной культуры, главный оппонент Арбатовой Фаина Гримберг все время апеллировала к персонажам Тургенева и Толстого). Тем не менее Арбатова успела охарактеризовать себя как "писателя, успешного во всем, кроме денег", мотивировать свой отказ от поэтического творчества тем, что "образ жизни поэтессы, так же как диссидентская деятельность, несовместим с ответственностью перед детьми" (которые, по Арбатовой, являются ее лучшим произведением), подчеркнуть гораздо большую технологичность работы драматурга сравнительно с работой поэта или прозаика, и, наконец, очертить круг своих литературных симпатий и интересов, отметив Андрея Битова и Виктора Пелевина как наиболее интересных для нее писателей-мужчин, Светлану Василенко, Марину Палей, Ирину Полянскую и Нину Габриелян - как ведущих писателей-женщин, Ксению Драгунскую как наиболее перспективного драматурга младшего поколения и, кроме того, Григория Остера и Александра Еременко - как людей и авторов, оказавших на нее главное влияние (говоря о Еременко и его роли в Литературном институте былых времен, Арбатова даже употребила формулу Ахматовой по отношению к Анненскому: "всем дал дышать - и задохнулся").

18.03. Эссе-клуб

Лекция культуролога Кирилла Разлогова "Апология массовой культуры" была посвящена преимущественно уяснению функциональных и структурных различий между массовой культурой, "классической" культурой Нового времени и поисковой ("элитарной") культурой новейшего времени (ХХ века). Апологией выглядел разве что финальный пассаж относительно тотальности массовой культуры, в силу которой поисковая культура оказывается столь же локальной, как, скажем, эскимосская, - однако именно этот поворот никак не вытекал из предшествовавшего изложения (ввиду очевидных структурных и функциональных отличий поисковой культуры от национальных, возрастных и т.п.), на что сразу же обратил внимание собравшихся Леонид Костюков. Обсуждение (при активном участии Татьяны Миловой, Николая Байтова, Дмитрия Кузьмина и др.) крутилось, в основном, вокруг необходимой искусству "эстетической дистанции" (в понимании Канта и Ортеги-и-Гассета).

19.03. Крымский клуб

Вечер поэта Всеволода Некрасова. Читались стихи из книги "Deutchlandreise" и посвящения товарищам Некрасова по "лианозовской школе". В конце вечера Некрасов предложил продолжить обсуждение своей книги "Пакет" (отчасти имевшее место 29.01.), от чего зал уклонился (за исключением художника Франсиско Инфанте, выразившего Некрасову свою безоговорочную поддержку). Вечер проходил на фоне выставки живописи Николая Касаткина.

20.03. "Классики XXI века"

Вечер поэта Юрия Ряшенцева. Были прочитаны длинная поэма "Пятый павильон" (о любви, Мосфильме и судьбах России), несколько новых и ряд старых стихотворений. Затем поэт потешил публику беседой о том о сем - преимущественно в саморазоблачительном жанре, - сознавшись между прочим в свойственном ему в юности нигилистическом отношении к Пушкину, неприязни к Моне Лизе, непонимании стихов с отсутствующими знаками препинания и вообще нелюбви к чтению и слушанию стихов.

20.03. Музей Маяковского

Вечер поэта Игоря Шкляревского. Читались тексты из подготовленной к печати новой книги "Прощание с поэзией". Во втором отделении слово получили друзья Шкляревского во главе с Евгением Рейном. Рейн заявил, что, когда в свое время ему пришла в голову идея "периодической системы поэзии", оказалось, что большинство поэтов не укладывается в клетки - слишком много в них намешано разного; а вот Шкляревский - поэт подлинный (т.е. "одноклеточный", - Ред.), и его место - среди трансурановых элементов (в этом месте из зала подсказали: "нобелий"). Далее Рейн посетовал на немногочисленность аудитории и заявил, что он, конечно, не будет называть имен, но если бы выступали к примеру, поэт П. или поэт Р., то сразу набежала бы толпа, однако что это была бы за толпа? - ей впору было бы крикнуть: "Отойдите, непосвященные!" В завершение своего выступления Рейн причислил к лику подлинных поэтов (немногочисленных после смерти Иосифа Бродского и Владимира Соколова), наряду со Шкляревским, Семена Липкина, Олега Чухонцева и Льва Лосева. Сам Шкляревский признался, что слова Рейна "многое в нем всколыхнули", и в доказательство поведал собравшимся о своих давних попытках отстоять публикацию стихов Бродского в альманахе "День поэзии", а затем предложил аудитории почтить минутой молчания сперва память Бродского, а потом и Соколова.

21.03. Георгиевский клуб

Вечер поэтов Ирины Добрушиной и Владимира Герцика, а также поэта и автора-исполнителя Анатолия Гричевца. Добрушина читала стихи и прозу по вышедшей не так давно книге "Колючий куст". Герцик прочел поэму "Эмигрант" конца 60-х гг., стихи - как старые, так и последнего времени, и палиндромы. Гричевец, назвавший Герцика своим учителем, исполнил стихи и песни.

21.03. Литературный музей

Вечер поэта, прозаика и переводчика Вячеслава Куприянова. Известный в России, прежде всего, как верлибрист (а равным образом собиратель и пропагандист верлибра еще с советских времен), Куприянов на сей раз стихов не читал вообще, представив аудитории другие грани своего творчества. Первое отделение составили переводы из Райнера Марии Рильке, над которыми Куприянов работает уже не один десяток лет, второе - почти не публиковавшаяся в России проза (главным образом, миниатюры из цикла "Узоры на бамбуковой циновке").

22.03. "Shakespeare"

Презентация книги Александра Гениса "Вавилонская башня". Книгу и вечер есть больше оснований рассматривать как события в мире искусствоведения и культурологии; с позиций литературной жизни существенно отметить заявление Гениса о том, что он стремится к созданию особого жанра "лирической культурологии" - то есть, опять-таки, к размыванию границ между литературным и культурологическим (научным?) дискурсами.

24.03. ПЕН-Центр

Презентация новых книг Юлии Скородумовой "Сочиняя себе лицо" и Николая Звягинцева "Законная область притворства" (обе - М.: АРГО-РИСК, 1996), похоже изданных (за вычетом формата издания, которой у Скородумовой вдвое больше) и заявляемых как общий проект. Авторы прочитали большую часть вошедших в книги стихотворений, предложив вниманию слушателей также забавную литературную игру: каждый из авторов представил трансформированные (по большей части за счет перестановки строк) тексты другого; любопытно, что, хотя изменения при этом затронули исключительно области строфики и композиции, творческая индивидуальность "трансформатора" ощущалась в переделанных текстах не в меньшей мере, чем автора оригинала. В качестве постскриптума Дмитрий Кузьмин прочитал небольшой текст, смонтированный из строк обоих авторов.

24.03. "Образ и мысль"

Вечер поэта Вилли Мельникова. Мельников читал преимущественно муфтолингвы (если кто-то до сих пор этого мельниковского слова не знает - это слова, склеенные общими слогами, типа: "Вавилондон", - и написанные с использованием таких лексических химер тексты). Одновременно с чтением демонстрировались слайды - таким образом, Мельников создавал ситуативный аналог своих "фотостихоглифов" (вербально-визуальных монтажей с наложением текста на фотографию); впрочем, соответствие текстов и слайдов не было слишком жестким.

25.03. Авторник

Третий вечер "Альтруистического цикла": Вячеслав Курицын. Курицын составил программу своего выступления из произведений 14 авторов (пять из них появились в зале - в том числе Александр Генис). Своего рода эпиграфом к выступлению послужил текст Дмитрия Александровича Пригова "При мне" - довольно подробный перечень разнообразных событий, происшедших на памяти автора; последующие произведения тоже представляли собою своего рода перечень - литературных форм, которые, по мнению Курицына, приобрели (или сумели не утратить) художественную актуальность в постмодернистской культурной ситуации. Преобладали тексты прозаические, но достаточно далекие от традиционной беллетристики, за вычетом разве что рассказа Светланы Богдановой "ЛСД" - достигающего большой психологической точности внутреннего монолога молодой женщины, доведенной до тупого отчаяния повседневным течением жизни и ищущей выход в употреблении наркотических веществ. Значительная часть читанной Курицыным прозы тяготела к тем или иным разновидностям non-fiction (термин, который не так легко перевести на русский язык, - ближе всего, пожалуй, будет: "без вымысла"). Наиболее популярная нынче разновидность подобных текстов - мемуарно-документальная (но фиксирующая внимание не на выдающихся личностях и экстраординарных событиях, а на подробностях и перипетиях достаточно обыденной жизни, хотя бы это была и жизнь писателя или художника); именно к этой разновидности относятся "Альбом для марок" Андрея Сергеева и "Трепанация черепа" Сергея Гандлевского, оживленно обсуждаемая сейчас критикой повесть Семена Файбисовича "Дядя Дик"... В устной антологии Курицына этот тип текста был представлен новеллой другого художника, Валерия Шалабина "Понаехали"; но если для названных только что авторов характерна попытка добраться до экзистенциальных глубин повседневности, то Шалабин демонстративно отказывается от такой попытки, представляя некий любопытный биографический эпизод в виде байки, анекдота (в старом, досоветском значении этого слова) или, если воспользоваться популярным сленговым выражением, успешно проникающим в критический дискурс едва ли не на правах термина, "телеги". Другой тип "литературы без вымысла" был представлен небольшим текстом Александра Гениса: это сочинения, в основе которых лежит отказ от трактовки философии как науки. Если философское по статусу высказывание может быть облечено в сколь угодно свободную форму, если оно определяется не методом, а предметом внимания, - тогда грани между литературой и философией провести нельзя. На этой (довольно шаткой, как нам кажется, но после Кьеркегора и особенно Хайдеггера чрезвычайно популярной в Европе, а теперь и в России) основе строится жанр эссе в его нынешнем виде, и прочитанное Курицыным эссе Гениса из цикла "Темнота и тишина" - характерный представитель этого жанра. Наконец, третий тип non-fiction - самый привычный для России, восходящий к Василию Розанову (а до него, в какой-то степени, к "Стихотворениям в прозе" Тургенева): миниатюрные заметы по разным житейским поводам, связываемые воедино общностью лирической интонации. Курицын представил яркую пародию на этот тип текста - фрагменты произведения Владимира Тучкова "Розановый сад". "Сюжетная" проза была представлена тремя текстами. Киносценарий Дмитрия Кузьмина с соавторами "Родинка в паху" - своего рода ответ некоммерческой литературы на вызов литературы массовой, призванный показать: "элитарные" авторы не потому пишут непонятно и незанимательно, что иначе не умеют, а потому, что понятность и занимательность им неинтересна; а так - пожалуйста, никаких проблем... "Родинка" - что-то вроде конструктора: текст целиком собран из штампов детективного, мелодраматического и нравоописательного повествования, только сколочен еще более весело и лихо. И эпиграф из Хемингуэя: "Если бы я написал настоящую книгу, в ней было бы всё". Курицыну, вероятно, симпатичен такой подход, но для постмодерниста больший профессионализм и большая изощренность письма вовсе не являются таким уж однозначным достоинством, - поэтому наряду с "Родинкой" он прочел отрывок из романа-бестселлера самого что ни на есть "массового" писателя Виктора Доценко "Награда Бешеного". Роман этот - патриотический боевик с элементами мистики; нелепость его и безграмотность не поддается никакому описанию - ни обериутам, ни Дмитрию Александровичу Пригову придумать такую феноменальную белиберду было бы не под силу; так что пока Доценко, по всей вероятности, выигрывает у молодых авторов "Родинки": до шедевров, отвечающих уровню массового читателя, им еще расти. Впрочем, и сегодняшний российский бестселлер - еще не перл творения: сразу после Доценко Курицын читает миф южноамериканских индейцев о Хозяйке рыбы - миф, по-видимому, довольно древний (то есть относящийся к достаточно ранней стадии развития человечества, на которой многие латиноамериканские племена задержались едва ли не до сих пор) и поэтому воспринимаемый современным европейским сознанием как нечто чудовищное по своей абсурдности. Глубокое внутреннее родство современной массовой культуры (и - шире - культуры эпохи постмодерна) с древнейшими культурами человечества, с первобытной эпохой, - идея, развивавшаяся Курицыным в его ранней (еще "уральского периода") критической и исследовательской деятельности; теперь близкую идею проводит в своей последней (уже упоминавшейся нами) книге Александр Генис. Поэзия была представлена стихотворениями Виталия Кальпиди, Алексея Парщикова и Александра Еременко. У Еременко Курицын взял широко известную "Ночную прогулку" - горький лирический шедевр, далекий от частого у Еременко хотя и невеселого, но ерничанья. Этот выбор хочется интерпретировать как признание того, что высокая поэзия остается актуальной при любых культурных пертурбациях.

25.03. Музей Цветаевой

Презентация книги Анатолия Кудрявицкого "Стихи между строк" (П.-М.-Н.-Й.: Третья волна, 1997), составленной из стихотворных откликов на текущие газетные публикации (перепечатанные здесь же). Автор читал также другие стихи, в том числе неопубликованные, из новеллы из готовящейся к изданию прозаической книги "Криптомерон". С одобрением идеи представленной книги выступил в ходе вечера Генрих Сапгир.

26.03. Крымский клуб

Встреча литераторов с деятелем акционного искусства Анатолием Осмоловским. Осмоловский прочитал лекцию о наиболее прогрессивном, с его точки зрения, искусстве современности, основанном на переносе акцента с инновационной ценности на коммуникационную, вследствие чего на смену "искусству предмета" приходит "искусство процесса". На универсальность (по крайней мере, на актуальность не только для визуально-перформативного по происхождению искусства, но и для литературы) из всего сказанного Осмоловским, по-видимому, может претендовать только соображение о том, что на нынешнем этапе объединения авторов по общности поэтики постепенно уступают свое место "объединениям очень разных авторов с целью выделить различия" (Осмоловский называет это "позитивно-дизъюнктивным синтезом"), хотя социально-политические коннотации такого подхода ("коммуно-фашизм" и т.п.) выглядели притянутыми за уши. В заключение сподвижник Осмоловского Олег Мавроматти продемонстрировал собравшимся видеофильм (разломав для этого на куски видеокассету). Всему происходившему с интересом внимали друзья Осмоловского и 1 (один) литератор - Герман Лукомников.

27.03. "Классики XXI века"

Презентация книги Льва Рубинштейна "Регулярное письмо". Были прочитаны шесть текстов: "Всё дальше и дальше", "Шестикрылый Серафим", "С четверга на пятницу", "Я здесь", "Регулярное письмо" и "Время идет". По случаю презентации Рубинштейн читал их по свежевышедшей книге, не притрагиваясь к карточкам (за исключением "Время идет", не вошедшего в книгу). Пикантность ситуации была автором отрефлектирована, а рефлексия - озвучена.

27.03. Большой зал ЦДЛ

Вечер, посвященный 20-летию издательства "Третья волна". Александр Глезер рассказал о прихотливой судьбе издательства (например, стартовый капитал для него был вывезен Глезером из Франции в США контрабандой "в чемодане под вонючими носками"), раздал присутствовавшим авторам издательства по большой репродукции (особое оживление в зале вызвал доставшийся Евгению Рейну Модильяни) и прочитал отрывок из второй книги мемуаров "Человек с двойным дном на Западе", посвященный разоблачению имманентной подлости сотрудников газеты "Русская мысль". О том, за что они любят и ценят Глезера, рассказали присутствующим Лев Аннинский (в отличие от других издателей "Глезер не боится выпустить книжку тиражом 300 экземпляров"), Семен Липкин (Глезер - хозяин своего издательства: сам решает, что ему издавать), Александр Кабаков (Глезер напечатал произведения Сергея Юрьенена). Игорь Холин отметил, что Глезер - единственный представитель эмиграции, реально помогающий современной русской культуре, в противоположность Ростроповичу, Солженицыну и иже с ними, которые ничего для нее не делают. Юрий Кублановский прочел несколько новых стихотворений, Валерия Нарбикова - эссе "Тишина" из только что вышедшего в "Третьей волне" маленького сборника "Время в пути". Выступили также Рейн, Генрих Сапгир, Асар Эппель, Анатолий Кудрявицкий и Геннадий Кацов. В заключение слово было предоставлено Игорю Яркевичу, произнесшему небольшую речь (в которой неоднократно повторялась формула "мы, постмодернисты") и зачитавшему на два голоса (вместе с журналистом Григорием Нехорошевым) свой рассказ, трактующий о различиях между русским и американским писателями.

27.03. Центральный Дом Художника

Вечер "Поэзия на троих": Тимур Кибиров, Виктор Коваль, Евгений Бачурин - по случаю выставки живописи последнего. Кибиров читал "Двадцать сонетов Саше Запоевой". Коваль - стихи, заговоры и части бесконечного текста "Моя народная мудрость" (сгруппированного на сей раз по темам: "Любовь", "Смерть", "Труд. Работа" и т.п.). "Лекция об отчуждении личности при капитализме" прозвучала особенно впечатляюще в день всероссийской акции протеста трудящихся против всего происходящего. Бачурин пел песни (а вернее, несмотря на ощутимые фольклорные интонации, романсы).

28.03. Георгиевский клуб

Вечер группы "Куртуазные маньеристы", сильно припоздавших и весь вечер жаловавшихся на тягостные для самочувствия последствия "вчерашнего выступления в закрытом ночном клубе". Во вступительном слове штатный теоретик и летописец группы Александр Севастьянов разъяснил собравшимся, что куртуазный маньеризм "противостоит так называемой современной поэзии по всем направлениям", поскольку к исходу ХХ столетия "традиция копания в слове обанкротилась", а поэт, "стремящийся создать свой мир, обречен на провал", вследствие чего единственным возможным выходом является возвращение к пушкинской традиции, которую нынче и представляют гг. Степанцов, Добрынин и пр. Севастьянов также выразил недоумение по поводу предшествующих авторов, выступавших в клубе (прежде всего, Германа Лукомникова), заявив, что этак-то (всего две-три строки, да и те без рифмы) и он сам (т.е. каждый) может. Виктор Пеленягрэ выразил неудовольствие размерами помещения, численностью слушателей и непредусмотренностью гонорара для поэтов в журнале "Новое литературное обозрение". А потом они стали читать стихи.

28.03. Крымский клуб

Вечер поэта и прозаика Геннадия Кацова (Нью-Йорк). Читались стихи - отчасти апеллирующие к традиции московского концептуализма, но более одномерные по своему пафосу (и в этом смысле примыкающие скорее к "иронической поэзии"). Кацов широко общался с залом, отвечая (как держатель единственного в Нью-Йорке русского литературного кафе-клуба) на вопросы о тамошних ценах на водку и т.п., и между прочим предрек Нью-Йорку в ближайшее время статус третьей русской культурной столицы (по аналогии с Берлином 20-х и Парижем 30-х гг.). В вечере активно участвовал ансамбль "ТриО" под руководством Сергея Летова.

28.03. Творческий центр "Колорит"

Вечер поэзии с участием Светланы Максимовой, Алексея Кубрика и Константина Кравцова. Алексей Кубрик представил избранные тексты из книги "Параллельные места" (1995) и ряд более новых стихотворений. Редкие образцы религиозной поэзии, не утрачивающей художественного измерения, несмотря на некоторую архаичность стилистики и поэтики, продемонстрировал поэт из Ярославля Константин Кравцов. От критических замечаний о стихах Светланы Максимовой мы воздерживаемся, поскольку она дама. Чтение стихов в абсолютно пустом выставочном зале без единой картины на девственно белых стенах производило странное впечатление.

29.03. Музей Сидура

Вечер Андрея Сергеева. Сергеев читал преимущественно "рассказики", а затем, неожиданно для присутствующих (привыкших к недоброжелательным отзывам Сергеева о собственной переводческой деятельности, которую он в публичных выступлениях последовательно характеризует как вынужденную и отнимавшую время и силы от оригинального творчества), - переведенный с английского знаменитый цикл Томаса Элиота "Старый Опоссум. Популярная наука о кошках". В конце вечера возник спонтанный диалог Сергеева с залом (в лице Ивана Ахметьева) о том, сколько же у него (Сергеева) творческих ипостасей (любопытно, что сам автор относит стихи и "рассказики" к одной и той же категории, противопоставляя их двум другим прозаическим "жанрам" в своем творчестве - "портретам" и "роману" "Альбом для марок"). Ахметьев поинтересовался также, в самом ли деле Сергееву нравятся стихи Алины Витухновской (отмеченные им в рекомендательном списке для "Литературной жизни Москвы"); Сергеев ответил, что появление того или иного автора в его списке не следует интерпретировать так прямолинейно; Ахметьев поинтересовался, следует ли ему воздержаться от столь же прямолинейной интерпретации появления в списке Сергеева своей книги, на что Сергеев ответил, что это совсем не одно то же. Этот диалог можно считать первым публичным обсуждением деятельности нашего издания.

29.03. "Shakespeare"

Вечер поэтов Михаила Айзенберга и Джима Кейтса. Айзенберг прочитал несколько стихотворений, переводы которых на английский прочел Кейтс. Затем Кейтс читал свои стихи, два из них были прочитаны также в переводе на русский язык Анатолием Кудрявицким. Публика, в числе которой были замечены Лев Рубинштейн, Зиновий Зиник, Иван Ахметьев, Николай Байтов, Маша Гессен и др., широко отмечала первую годовщину существования магазина "Shakespeare", давшего приют англо-русским литературным вечерам.