Стихотворения Алексея Александрова

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВ

Ситуация
(из старых и новых стихотворений)

* * *

В беспримерное время, когда мы ходили за край
Бить летучую белку, кораблик твоих мертвецов
Шкрябал вёслами оземь. И счастье всегда выпадало
И шестёрками вверх одному. Имена раздавались,
Как награды, в парады Бирнамского леса.
Теперь
Изменилось: на острове старцы жуют
Голубую клубнику и дёснами перетирают
Волокнистую жизнь. Мы уже не растём в темноту.

* * *

Дырочку в стене проковыряв,
Я увидел механизм событий.
Только мир с тех пор и стал дыряв,
Виноват я, что ни говорите.

А хотел всего лишь поглядеть,
Как там случай шестеренки вертит?
В самом деле, интересно ведь,
Мне хотелось разузнать до смерти.

Но теперь с той стороны в дыру
Чей-то глаз настойчиво и строго
Наблюдает, словно кожуру
Червь проел, а мякоти не трогал.

Для чего он смотрит? Неужель,
Любопытством движимый подобным,
Он - один из многих сторожей,
И смотреть в глазок ему удобно?

* * *

Усни, незаметный начальник
Случайного взгляда на край,
Где солнышко в луже печальной
И нового бога Алтай.

Но что, неприметного смысла
Вкусив, ожидаешь узреть?
Какие ладонями вёсла
Взрезают замёрзшую гладь?

Усни, воеватель природы,
Горбатого тёса лесник!
Когда захотелось народу,
И чистый играет родник, -

Ты пьян почему-то бываешь
И скачешь на левой ноге,
И песню вчерашнюю воешь,
А всё не оттаешь никак...

* * *

Лето проходит, как боль и надежда,
Мы не успели и глазом моргнуть...
Будто теперь уже поймана между
Двух перекуров на градусе ртуть.

Я говорю тебе: мы не успели.
Что же теперь горевать? - говорю.
Перелистав пол-каталога "Квелле",
Девочка ищет шампанское "Брют".

И через месяцы снежного вальса
С цириком в рваной шинельке - прощай! -
Лист пожелтевший уже оторвался
И напугал задремавших мещан.

Девочка, будет весна непременно,
Будет зеленый, как лес, городок.
Силой тебя получивший военный
Греет в ладонях озябший цветок.

Верно, и майские пьянки-гулянки
Переведут нам на праздник Христа...
Девочка с хитрым лицом обезьянки
Тянется к звездам, на цыпочки встав.

Богданов

В комнате пятой Богданов живет,
Страшно усат и почти идиот -
В лучшем, конечно, значении слова.

Он на товарищей смотрит сурово,
Маркса читает и кушает рис,
Ходит на службу и верит в "Гринпис",
Метеошарик пускает в полях,
Пику играет на трех козырях.

Горькую пьет - голова не болит,
А запивать никому не велит.
Заполночь ходит за пивом в ларек,
И не будите - он только прилег.

Всем он хорош, но боюсь одного:
Гирю не пилит, химичит чего,
"Вихри враждебные" шепчет в усы
И на китайские смотрит часы...

Вечером в классовой вроде борьбе
Час перемирия. Будет судьбе,
Саня, пенять, заломивши картуз,
Скомкав на мизере выпавший туз.

Что же, налей, и давай посидим.
Чайник пускает из носика дым.
Выпьем по сто и уйдем наугад
В разные стороны от баррикад.

Углич

...Глазами мёртвыми царевич:
Кузнечики-вавилоняне
Играют на воздушной арфе.

16.06.96 г.

О исторический день! И конец истерии,
Красная ленточка финиша: Лебедь - Зюганов...
Тех, что последними выехав, стали вторыми,
Хлеб обещаний и соль их предвыборных планов.

Скатерти, списки. О, сколько имен и фамилий!
Галочки-птички в квадратиках их бюллетеней.
Выиграй Эти, и все изменяется - или
Все остается по-прежнему, без изменений.

...Девочка с желтым кульком под окном магазина.
Денег на хлеб не хватает. Читает листовку
С флагом империи будущей: белый над синим
И розоватая корочка прошлой готовки...

Что за политика? Мы не успели из дома
Выйти, как тут же исхлестаны ливнем до крови.
Рабство твоих букварей, как судьба, многотомных, -
Страшное знанье, что завтрашний день нам готовит.

Государева бомба

Господний верблюд, государева бомба,
Когда остановлен в карете лихой,
Что тикает там, выпивая, как помпа,
Отвар из времён вперемешку с ухой?

Что хлещет сквозь щели уже в нетерпенье,
Как в ад новогодний крадётся снежок,
Когда в беззаботное ангелов пенье
В служебной Аркадии ты, пастушок,
Заслышишь свистки милицейские Пана,
Бросаясь на мокрого цвета асфальт?

Откроется небо, как старая рана,
И каркнут оттуда негромкое "хальт!".

* * *

Ты ли грызёшь, насекомое,
Ствол или сломанный стул?
Или, в пространство знакомое
Втиснут, я крепко заснул,
Свесив уже неподвижные
Руки? И в светлом пятне
Катятся под ноги вишнями
Эти мгновения не
Смысла какого-то ради, но
Только в шуршанье и хруст.
Выключи, выключи радио!
Пусто в эфире и пуст
Я, и приёмник с преемником
Космоса - мозг мировой,
Что, наподобье кочевника,
Нынче у нас с ночевой.

Ты ли скрипишь, за цитатою
Кутаясь в зябкий хитин?
Чтоб ты сломалось, проклятое!
Дай, я побуду один
В центре всего отрешения
Под голубым фонарём,
Где совершают кружение
Числа и мы не умрём.

* * *

Город летает прозрачный,
Будто в его кулаке
Сон о далёкой реке,
Лодочки профиль башмачный.

Запертых мимо кают
Лампа негромкая светит.
С палубы малые дети
Вечные песни поют.

Ляжет на знойный песок
Снежная кошка пустыни,
Где над бровями густыми
Водки замёрзший кусок,

Тихо щебечет луна,
Свой леденец догрызая.
Боль неземная пронзает
Или длина-ширина.

Тут и проснуться велит,
Точно считает на башли,
Эту микстуру от кашля
Медленный твой айболит.

* * *

Граф Синема в предвечном Голливуде
Глядит, скамейку оседлав, кино,
Холмы стоят, как молодые груди,
И даль чиста в помытое окно.

Зажжётся свет, и станет непонятно:
О чём мечтать, когда героев нет?
И в этот час любви невероятной
Холодный пот и праведный буфет,

Когда уже в закатном одеянье
Дают звонок, и память говорит,
Что мы узнали истины сиянье,
А жизнь темна, как критский лабиринт,

В котором ходит вялый Шварценеггер,
И в титрах где-то спрятан режиссёр,
И бычья кровь на равнодушном снеге,
И special thanks единственный за всё...

Сезоны

В полдень - как два удара
В колокол церкви - сердце
Чует беду недаром.
Надобно оглядеться
И убедиться: нету
Признака скорой встречи -
Крестика, птицы, меты,
Если уже помечен.

А в городишке сонном
Сквозь голубые шторы
Тихие разговоры,
Смена времен, сезоны.

Выпить бы пива с рыбкой,
Купленной в местной лавке!
Будущее так зыбко,
Галстук стянул удавкой.
Да не могу забыться,
Вот и гляжу - на страже
Часа, как сердцу биться, -
В мертвую рябь пейзажей.

А не сыграешь в ящик,
Где помидоры зреют, -
Ситец в горошек злее,
И разговоры чаще...

Водопроводчик и фея

Когда водопроводчик видит звезды
В колодце, узнавая, что бетон
Чуть холоднее льда, ему так просто
Услышать распустившийся бутон,
Спасенная где оживает фея,
И, выпорхнув, ну палочкой грозить,
Служб коммунальных работяге шею
Рискуя измарать и занозить.

Ей мнится: волшебством ее и лаской
Она исправит жизнь его, спасет.
Но лишь рукав спецовки в свежей краске
Перебивает запах нечистот.

А мастер ждет, суровый и усталый,
И видит только следствия труда:
Кому-то в мире чуть теплее стало,
И где-то вновь из крана льет вода.

* * *

Что орёл крылами машет? -
Не ответствует авгур,
Но, гордясь отчизной нашей
В тихом шелесте купюр,
Как философ из бочонка,
Примечает он царей.

Прометеева печёнка
За четырнадцать рублей
В магазине, а напротив,
В разухабистом ларьке
Литра беленького вроде;
Рыбка плавает в реке.

То есть всё, чего захочешь,
Чтоб на век уста занять,
Если к ночи напророчишь,
Где десятку разменять.

Или вскормленный в неволе
Твой товарищ молодой
Закричит во сне от боли
Про посевы и надой?

Но уже необратимо
Изо всех щелей и дыр
Лезет столь необходимый
И прекрасный новый мир,

Где, согласно первым главам,
Легче, если веселей,
И глядит орел двуглавый
В нашей славы мавзолей.

* * *

Рассыпавшись на тысячу смычков,
Под вежливой луною на ладони
Зелёный лёд крошился в темноте.

Копеечный Георгий
Над медным остановлен был драконом.
Пережидая стайку злых машин,
И облако, бегущее на нерест,
На цыпочки вставало и росло
Так, что неслышно становилось сердце.

Впусти нас в март, Создатель, ничего
С нас не собрав - мы будем тише тени,
Глупей скворца друг другу угождать...

* * *

Весь гипс ушёл на вёсла,
А сломанные чресла
На свет поднимут числа,
Как стоматолог кресло.

Под пристальною лампой,
Внимательною лупой,
Трубач стоит у липы,
Но ждать мелодий глупо.

Когда, зубною болью
Уже наполнив дали
И призрачною целью,
Мы пред тобой предстали,

Ты кинул наше племя
В расчётливое пламя,
Потом три раза плюнул,
Как наблюдал за нами...

Добившись нужных сплавов,
Ты сбагрил нас налево.
Напутственное слово
Сказала королева:

Плыви, плыви, кораблик!
Свети, о лунный роглик!
У нас в кармане рублик,
На сердце - иероглиф.

* * *

Летний вендерс, крылья присобачив,
Мяч к луне подбросив, слышит смех.
И светло, но кажется - иначе,
Только звёзды согревают всех.

А внизу звучит негромкий ропот,
Жаркий пар из прикорнувших губ.
Смотрит в ночь усталая Европа,
На стальную опершись клюку.

Оттого, что дождь - как злые слёзы,
И немного проку от бесед,
Ходит поршень и стучат колёса,
Заэкранный текст читает швед.

Время спать. Ничто не угрожает.
Мост стоит. Река течёт, течёт.
Как задует свечку горожанин,
Божье имя вслух произнесёт...

* * *

Не пациентом Моуди, но всё ж
В туннеле чёрном железнодорожном
Когда-нибудь до света добредёшь
Без сожаленья о недавнем прошлом,

Где электричка катит из таблиц
Навстречу, точно пьяная сиделка.
О вечной жизни ласковая грелка
И полный снов прокипячённый шприц!

А ты, мой ангел, станешь ли меня
На том краю платформы дожидаться?
Иль мне всегда положено скитаться
Без провожатых, карты и огня?

Алексей Александров родился в 1968 г. в г. Александрове Владимирской обл. Закончил Саратовский университет в 1990. В 1994-96 гг. служил в армии. Живет в Саратове, работает инженером.
Выпустил несколько самиздатовских сборников стихов ("Звезда и голуби", "Срочник", "Шипы роз", "Алгебра лет", "В тени куста" и др.), совместно с А.Илюнчевым - книгу рассказов "Так не бывает" (тираж 5 экз.) и литературно-музыкальный альманах "Пятница #1" (1998 г.). Печатался в саратовских газетах и в журнале "Волга" (#1 - 1995 г., #2 - 1999 г., #1 - 2000 г.). В Сети также подготовленный к изданию сборник на сайте "Vernitskii Literature - Молодая русская литература", в который включены и два стихотворения публикуемой подборки ("Дырочку в стене проковыряв..." и "Лето проходит, как боль и надежда..."); остальные тексты печатаются впервые.
Благодарим Этера де Паньи (Саратов) за помощь в подготовке публикации.