Вышла книжка о войне. На войне самое главное что - камуфляж. То есть, не истинное лицо литературного персонажа, а, некоторым образом, его маска, маскхалат.
        Вышла книжка о войне. Поэт - не скульптор, памятник нерукотворный присуще поэту воздвигать. Ещё раз благодарность издательству за орукотворение.
        Первое из того, что сказать по этим обоим поводам надлежит, - пересказать, как на московской презентации "Времени "Ч"" 1 марта пожилой поэт Лазарь Шершевский возвёл стихотворение Дмитрия Пригова "Это было в мае на рассвете...", опубликованное в сборнике на с. 179-180, к известному стихотворению одного из советских поэтов, написанному о Великой Отечественной Войне, в котором была последняя строфа про памятник, каковой строфы у Пригова нет, то есть текст Пригова можно толковать как памятник советскому стихотворному тексту.
        Теперь о каждом из обозначенных явлений по отдельности.
        Если говорить о камуфляже, то можно заметить непохожесть опубликованных в книге стихотворений некоторых поэтов на то, что они обычно делают, и похожесть на типы поэтического высказывания, заявляемые кем-то другим.
        Начну с себя (с. 187-188), чтобы не начать обижать никого иного прямо так сразу. Это похоже на то, что делает обычно Филипп Минлос, а не на то, что делаю я обычно. По причинам технического свойства в книгу попал именно этот текст, другие стихи о войне, которые собственно "о войне", были временно недоступны - я находилась в момент сбора книги в Москве, архивы - в Питере. Текст Минлоса же адекватен его поэтике в целом, его можно узреть на с. 178.
        Второй момент подобного соприкосновения с элементами заимствования касается текста Владимира Строчкова "Будни" на с.184-186, фантасмагорическое описание банального существования, распорядок дня мегаполитанина после известных, но, к счастью, пока вымышленных, событий, сделанное им как бы под влиянием прозы Владимира Тучкова, вошедшей в книгу "Русская книга людей".
        Есть возможность сопоставить это произведение с циклом "Удалённое будущее" из книги Строчкова "Глаголы несовершенного времени", но существенная разница, даже пропасть между этими текстами - в том, что Строчков "Времени "Ч"" говорит от первого лица, а не описывает со стороны некое вымышленное пространство. Здесь авторское "я" Строчкова столь же педалируемо, как "он" в цикле рассказов Тучкова "Психоз", плюс к тому имеется некое фантасмагорично-фактографическое сходство в описании Тучковым и Строчковым пространства.
        Третий момент - текст Дмитрия Голынко-Вольфсона (с.201-204), вернее, тост Дмитрия Голынко-Вольфсона (просто у этого автора период такой в поэтике - все свои стихи тостами называет, и начинает с "Я пил кампари...". При этом в таком узко заявленном жанре происходит расширение возможностей поэтики автора, но не об этом сейчас речь, это надо было сказать для того, чтобы отойти от определения "типично-нетипично").
        Так вот, тут вообще парадоксальная вещь намечается - сходство, вернее сродство сюжета и поэтики с Владимиром Строчковым (в том числе и с текстом Строчкова, опубликованным в сборнике), как на уровне совпадений - каждый из авторов (лиргероев) в опубликованных текстах что-то ест (упустили: повествование от первого лица; автор находится дома (персонаж Строчкова, правда, ещё и едет на работу, но это не столь важно)), еда испоганена ввиду обстановки военных действий и обогащена национальным восточным колоритом, каждый из авторов интересуется СМИ, правда, Строчков читает газеты, а Голынко-Вольфсон смотрит телевизор, СМИ опять же обогащены национальным колоритом того же восточного свойства, то есть как сами СМИ, так и новости, содержащиеся в них.
        Всё, останавливаем повествование на тему завоевания России Чечнёй, ибо полностью исключать возможность такого поворота событий нецелесообразно.
        Останавливаем повествование о СМИ, так как одно из определений этой войны - "война по телевизору" (здесь могу сослаться на Александра Левина (текст на с. 155-156) и Илью Кукулина, которому эта мысль тоже приходила в голову, но по поводу всей книги).
        Остались памятники. Война длится седьмой год (ну, с перерывами), но почти нет у нас ещё памятников ни павшим, ни героям, ни бандитам. Говорят, во Пскове стоит какой-то мемориал, что, впрочем, неудивительно, так как известно, что именно этот город потерял много своих сынов на этой войне.
        Соответственно, поэтам ничего не остаётся, кроме как апеллировать к памятникам всяких разных прошлых войн, как литературным, так и мемориальным, в граните и металле. Что, собственно говоря, сближает литературу с архитектурой. А именно этого все и хотели, не зря книга выпущена в твёрдом переплёте.