Нынче презентовали новый раунд "Дебюта". В Доме журналиста, в Интернет-зале (Интернет, впрочем, подключен не был).
        С чего начать? Начнем с изменений по сравнению с предыдущим розыгрышем. На пресс-конференции подробно рассказали обо всех, кроме самого главного: у премии новый координатор - Ольга Славникова вместо Александра Гаврилова. Прокомментировать эту ситуацию покамест непросто (тем более, что неясно, в какой степени новый состав жюри является результатом деятельности нового координатора, а в какой - старого). Думается, как минимум, что акцент на внимание к провинции при Славниковой будет усиливаться, - и отдельные ноты в пользу этого предположения на пресс-конференции уже прозвучали. Сверх того, есть подозрение, что в разнообразной деятельности Славниковой "Дебют" все же будет занимать больше места, чем в работе Гаврилова (поскольку пост главного редактора еженедельной газеты, пребывающей в стадии вполне революционных преобразований, по хорошему говоря, не предусматривает занятий чем бы то ни было еще).
        Больше всего разговоров было про изменение финансовых условий премии: теперь денежная сумма выплачивается только в том случае, если автор предоставляет свой текст для публикации под маркой премии (т.е. премиальная выплата оформляется как гонорар). Сколько бы организаторы ни объясняли, что тут есть какая-то хитрая мораль (типа приучить молодых авторов к тому, что они профессионалы и получают деньги за свой труд), - понятно, что это нововведение не от хорошей жизни: лауреаты 2000 года Сакин и Тетерский по полной программе прокатили раскрутившую их премию, запродав премированный роман в другое место. Еще одно изменение - повышение на год предельного возраста участников (было: младше 25 лет, стало: не старше 25) - жест благой, но ничем не существенный. Есть и одна принципиальная вещь: изменилась пятая номинация. "Крупная поэтическая форма", ввиду полнейшей неактуальности, упразднена - вместо нее введена особая номинация "Юмор".
        Что сказать? "Крупную поэтическую форму" я и сам предлагал упразднить. Но, с другой стороны, если разобраться, вторая поэтическая номинация давала возможность уравнять число лауреатов по стихам и по прозе - при том, что (и это видно по лонг-листам и даже по шорт-листам 2000 года) ярких фигур среди 20-летних поэтов больше, чем среди 20-летних прозаиков. Теоретически номинация "Юмор" оставляет ту же возможность (выиграть ее можно и со стихами, тем более что в жюри за эту номинацию будет "отвечать" Игорь Иртеньев); практически, однако, в прошлогоднем лонг-листе поэзии из 29 авторов (по обеим номинациям) в категорию "Юмор" мог бы переехать только один Кира Ласкари (ну еще, с большими натяжками, лауреат Кирилл Решетников).
        Вообще резоны введения именно такой новой номинации довольно сомнительны. Мудрый Эдвард Радзинский, попечитель всего проекта, чего-то объяснял насчет того, что сегодняшним молодым свойствен иронический взгляд на жизнь, - интересно, где он видел этих молодых, не путает ли он их с молодыми 20-летней давности круга того же Иртеньева. Важнее другое: существует ощутительный водораздел между юмористическими, детективными, фантастическими и т.п. элементами литературы - и юмором, детективом, фантастикой как особыми модусами литературы. Первое - норма для любой литературы; второе - свойство литературы массовой, в которой всякий текст должен быть априори маркирован, дабы читатель не столкнулся ни с чем непредвиденным. В этом смысле выделение юмористической литературы в особое гетто - шаг в стороны массовой литературы (но шаг робкий и непоследовательный: тогда уж надо вводить сразу и детектив, и фантастику, и боевик; лично мне такая премия, направленная на поиск новых авторов для коммерческого книгоиздания, не нужна и неинтересна, но в принципе она была бы вполне уместна и по-своему последовательна, - а так...).
        Теперь о том, что осталось в неприкосновенности. По-прежнему устроители не понимают, что премия - не конкурс. В их сознании крепко засел миф о затаившейся где-то талантливой, но никому не ведомой молодой литературе. Поэтому, собрав на пресс-конференции представителей целого ряда литературных изданий (были главный редактор "Нового мира" Андрей Василевский, зам.главного "Октября" Ирина Барметова, зав.отделами "Знамени" и "Дружбы народов" Ольга Ермолаева и Леонид Бахнов, и т.д.), организаторы на полном серьезе объясняли им, что будут усиленно предлагать им тексты соискателей и лауреатов премии; между тем даже беглого взгляда на результаты 2000 года достаточно, чтобы увидеть: соискатели (уровня лонг-листа) и лауреаты практически без остатка распадаются на тех, кто в этих или подобных изданиях и так известен, и тех, кого там ни под каким видом не напечатают (зато напечатают - и печатают ведь! - в "Вавилоне", "Митином журнале", "Комментариях" и т.д.).
        Более того. Мария Ремизова с присущей ей вывернутой наизнанку точностью задала вопрос: предусматривает ли регламент премии неприсуждение ее по одной или нескольким номинациям - ведь в самотеке, как известно во всех редакциях, может и ничего достойного не оказаться. В этом бы месте устроителям пресс-конференции объяснить, что премия отнюдь не строится на одном самотеке, что в регламенте премии правом выдвижения наделены "издательства, СМИ, общественные организации, участники литературного процесса" и только потом уже - "сами авторы"; собственно говоря, уместно было бы прямо воззвать ко всем присутствующим (а среди них были такие "участники литературного процесса", как координатор Букера Игорь Шайтанов, критики Дмитрий Бак, Сергей Костырко, Илья Кукулин, и т.д., и т.п.): выдвигайте, рекомендуйте! Ничего подобного: превратившийся из председателя жюри в сопредседателя попечительского совета премии Дмитрий Липскеров стал оправдываться: дескать, если ничего не найдем - значит, так тому и быть. Т.е. не только в сознании Марии Ремизовой, но и в сознании организаторов центральное место в проекте составляет именно самотек.
        Единственным, кто заговорил на пресс-конференции о том, что премия, вообще говоря, предназначена не для стихийно самовыражающегося народа, а для молодых профессионалов, - был председатель жюри Михаил Веллер. Правда, расставленные им акценты настораживают: речь шла о том, что постановка профессиональной техники занимает время, и потому у молодого автора поощрения заслуживает не столько результат, сколько попытка действовать правильным способом и в правильном направлении. В этом есть своя логика, но как бы ее последовательное проведение не привело к поощрению грамотной имитации. В конечном счете, речь идет о мере доверия молодому литературному поколению: есть ли у него уже свои конструктивные идеи (будь то в области формы и техники письма или в области задач и содержания письма) - или оно покамест занято исключительно ученичеством. Ну, а доверие возникает из информированности. Из пяти членов нынешнего жюри только Дмитрия Бавильского и, в меньшей степени, Веру Павлову можно заподозрить в знакомстве с реальной картиной младшего литературного поколения; у остальных, боюсь, доверию взяться неоткуда.
        Еще запомнилась реплика из зала Дмитрия Бака, рассказавшего, что над "отвалами" первого "Дебюта" - десятками тысяч писем с плохо зарифмованным вздором - трудится сейчас группа социологов под руководством Бориса Дубина, анализируя способы самоидентификации и саморепрезентации "человека пишущего" в постсоветскую эпоху. Ну и, конечно, Лев Пирогов, в разгар пресс-конференции упавший со стула (сразу вспомнилось: "У Пушкина было четыре сына, и все идиоты...").
        Поживем - увидим. В июне обещают открыть сайт "Дебюта" - его структура и наполнение наверняка добавят ясности в вопросе об эволюции проекта в сторону большей или меньшей вменяемости.