ДМИТРИЙ ВОДЕННИКОВ

Когда мои стихи осыпятся во прах
/а это будет непременно,
и я хочу, чтоб вы об этом знали/,
тогда,
на гениальных их костях
/вам это тоже неприятно?/
я встану сам,
своими же ногами,
но встану я -
на собственных ногах.

Ну пусть не самых лучших,
да, не первый,-
(хотя и это, в сущности, неверно)
но это мой стишок,
мой грех,
мой стыд, мой прах.

* * *

................................А я еще империю любил
................................/она б любить меня не стала/,
................................но вот когда она пропала -
................................не по моей вине пропала -
................................я никого не полюбил.

Я ничего еще не отдавал:
ни голову, ни родину, ни руку -
ну может быть какой-то смерти мелкой
( а может быть какой-то смерти крупной),
я выпустил из рук горящей белкой
(я выронил её купюрой круглой), -
но я по-крупному - не отдавал.

Так пахнет ливнем летняя земля,
я не пойму, чего боялся я:
ну я умру, ну вы умрете,
ну отвернетесь от меня -
какая разница.

Ведь как подумаешь, как непрерывна жизнь:
не перервать ее, не отложить -
а все равно ж - придется дальше жить.

Но если это так / а это точно так/,
из этого всего:
из этой жизни мелкой
(а может быть из этой жизни крупной),
из языка, залапанного ложью,
ну и, конечно, из меня, меня -
я постараюсь сделать все, что можно,
но большего не требуй от меня.

* * *

Мне 30 лет,
а все во мне болит -
одно животное мне эти жилы тянет:
то возится во мне,
то просто спит,
а то возьмет и так меня ударит,
что даже кровь из десен побежит.

* * *

Как я уже сказал,
внутри меня
один большой синяк,
но он мне не мешает
мой грант и пенсию до смерти получить
( и я их непременно получу),
не потому что жить без денег душно,
но потому что жить без денег пошло,
а я и при смерти пристойным быть хочу.


Теперь, надеюсь, вам понятно, почему
я так влюбленных не люблю:
и не за то, что некрасивы
(как раз то это мне приятно),
и не за то, что будут изменять,
и даже не за то, что разбегутся,
а после лягут в разные могилы
(все это тоже можно пережить),
но мне, зачем мне знать, что между вами было,
когда я сам еще могу желанным быть.

Любовь бессмертная - любовь простая

Я отдаю себе отчет в том, что все нижеприведенное,
может быть, не обладает большой художественной
ценностью. Но условия моей духовной жизни таковы,
что если бы я все это не написал, то тогда бы я
перестал себя уважать.
А этого я никак не могу допустить.

1. Олин сон.

Началась война. Паника. Эвакуация.
Ей говорят: "В соседнем здании ваш муж".
Она бежит туда, не зная, кто выйдет : я или Женя.
Навстречу ей выходит ее папа. Правда, он молодой,
с фотографии, она его таким не знала.
Он говорит ей: "Доченька, Вам надо уезжать".
Ему 25, ей - 38.

Х Х Х


Есть фотография одна
(она меня ужасно раздражает),
ты там стоишь в синюшном школьном платье
и в объектив бессмысленно глядишь
(так девочки всегда глядят,
и в этом смысле мальчики умнее).


Прошло лет 25
(ну 26 ),
и скоро почки жирные взорвутся
и поплывут в какой-то синеве.


Но почему ж тогда так больно мне?


А дело в том,
что с самого начала
и - обрати внимание - при мне
в тебе свершается такое злое дело,
единственное, может быть, большое,
и это дело - недоступно мне.


Но мне, какое дело мне, какое
мне дело - мне
какое дело мне?

2. Олин сон, повторяющийся.


Чужая ночная комната.
Меня бьют, с унижением, по моей же вине,
в сущности, опускают.
Сон повторяется так часто, что она даже выучила
узор на обоях.
Но однажды что-то случается. Я говорю одну фразу,
и мои мучители расступаются. Я подхожу к двери и открываю ее.
Первый раз она видит, как я спускаюсь по лестнице,
выхожу на улицу.
Там прошел дождь. Я иду по мостовой. На мне светлый плащ.
Оля просыпается. Сон больше не повторяется.


Х Х Х


И все чего я заработал
своими жалкими стихами
(весь этот незабвенный срам),
и то, что я теперь стою
пред девочками и пред мужиками
(как правило, все больше пожилыми) -
все это тоже не прикрыть руками


/ чё ты уставился?
ведь я ж - одетый,
а, правда, кажется,
что щас разденусь я?/-


так вот - за это,
именно за это,
за это все - не оставляй меня.

3. Еще один сон.

Большое сборище народа. Я на сцене.Все сидят.
Почему-то я читаю Нобелевскую лекцию, хотя меня
об этом никто не просит.
Там есть такое место: "Правда - это оружие слабого.
Ложь - это оружие сильного. Ибо в первом случае
ты перекладываешь ответственность на других,
во втором -берешь ее на себя".
Заканчивается же лекция словами: "Ну получил я вашу премию.А дальше?"
Все встают.

4. ........Х Х Х


.....................Вот так все время ощущаешь жизнь,
.....................она в тебе и под ногтями,
.....................она гремит в тебе костями,
.....................а ты лежишь в ее кармане,
.....................как тварь последняя дрожишь.

А я глаза закрыл
и головой мотаю,
но все равно зеленый весь от страха.
Я, между прочим, умереть могу.

Так вот зачем
меня ты, боже, лупишь:
ему приспичило, ему приятней,
когда я сам, как голая скворечня,
как будто муравейник раскурочен,
иль как жевачка липну к утюгу.

Естественно, что так оно и нужно.
По-видимому, это даже лестно.
Но я чего-то не пойму:
в поту,
в пальто,
в постели,
на ветру
(мне в самом деле это интересно) -
окрепший, взрослый, маленький, умерший -
хотя бы раз я нравился - Ему?

Как писал граф Яков Вилимович Брюс, знаменитый колдун и чернокнижник:
"Отрок, родившийся в этот срок - гневлив, суетен, боязлив, по-женски непостоянен. Способен тайно лгать и отличается позорной неправедностью.
Сердце исполнено яда, но лишен коварства. Чужую жизнь не бережет, на свою скуп. Кроме того многих соблазнит и Бога не убоится".


Все это про меня. Но меня это не умиляет.
Чего уж там напихали в наш внутренний мешок при рожденьи -
не наше дело.
Ни развязать его, ни вытряхнуть - мы не можем.
И все-таки человек должен совершать нечеловеческие усилия.


( Но подробнее - об этом - я расскажу вам
в своих будущих стихотворениях.
А пока - )

6.

..............Любые отношения - это своего рода реабилитация.
..............Это ,в некоторой степени, уговор двух людей
..............( ну от силы трех), что они будут поддерживать
..............друг друга, не дадут пропасть на грани гудящей
..............пустоты или распада.
..............Впрочем, Оля тоже хороша. Я ей диктую
..............по телефону: " окрепший, взрослый, маленький,
..............умерший", - а она говорит: Ну что - опять
..............про бедного срулика?

О господи,
чего еще не знаю
о смерти я
( да ничего не знаю),
но если хоть чего-то стою я
(а хоть чего-нибудь я все-тки стою)

/Гандлевский, Кочнев, Руднев, Морев, я/

пожалуйста, любимая, родная,
единственная, смертная, живая,
из всех, из нас,
любая смерть, любая
но только не твоя.

7. И последнее. Мне - снится сон.
Я - Лев Толстой и еду в метро. Все сидят.
Бесы крутят меня, а Оли рядом нет.
Чувствуя, что силы покидают меня, хватаясь за поручень,
я кричу: "Ну как же вам не стыдно. Вы же видите: я - один.
Я не могу стоять.
Я - люблю ее".

Все подымаются..

Еще Дмитрия Воденникова

Стихи На Вавилоне

Рецензия на книгу Кибирова в РЖ

Отзыв о передаче "Своя Колокольня"