5.03. Авторник

Презентация книги рассказов Вадима Калинина "Килограмм взрывчатки и вагон кокаина" (Тверь: Колонна, 2002). Книга, вышедшая в "Тематической серии" издательства, включает рассказы гомоэротического содержания, однако к гей-литературе их можно отнести весьма условно: гомосексуальность занимает Калинина лишь как одна из возможностей - практических, оптических, речевых, лишь как один из способов реализации имперсонального по своей направленности эротического начала. Можно сказать, что позиция гомосексуального "я" в прозе Калинина занимает место третьей ступени (синтеза) в эволюции русской гей-литературы, если принять в качестве тезиса лирического субъекта Евгения Харитонова с его гиперрефлексивной подпольностью, обреченностью на вечное одиночество и пребывание под социальным прессом, а в качестве различных вариантов антитезиса - самоироничную созерцательность Александра Ильянена, театрализацию Александра Анашевича, брутальность и эпатаж Ярослава Могутина. Особняком в сборнике стоит цикл "Правда о Журчалке", забавным образом сочетающий этнографический (позаимствованный из каких-то описаний быта и обрядов "примитивных народов") и энтомологический (время от времени возникающие - особенно в заключительном тексте цикла "Terra incognita", прозвучавшем на презентации - ассоциации действующих лиц с насекомыми, свободные от басенных аналогий и подкрепленные довольно основательным знанием предмета) колорит. Чтение рассказов Калинин перемежал исполнением своих песен в манере брутально-иронического панк-рока (характерное название одной из них: "Хуета ваш декаданс").

7.03. Классики XXI века

Презентация книг Аркадия Штыпеля "В гостях у Евклида" и Григория Кружкова "На берегах реки Увы" (обе - М.: Журнал поэзии "Арион", 2002) в рамках возобновленной после длительного перерыва книжной серии журнала, получившей теперь название "Голоса". Обе книги представляют собой избранное (с той разницей, что тексты Кружкова избраны из трех предыдущих книг с добавлением стихов последних лет, тогда как для 58-летнего Штыпеля это первое отдельное издание) и в избранном виде были представлены в ходе вечера (причем Штыпель, помимо отдельных стихотворений, прочитал завершающую сборник "Поэму без поэта" - см. 21.11.00). Для "Ариона", обозначающего интерес к разным частям поэтического спектра, но по преимуществу поддерживающего традиционно-консервативные поэтики, оба автора без преувеличения могут быть названы спасительными: поэзия Кружкова и Штыпеля может соответствовать генеральной линии издания, в то же время вызывая интерес и признание у носителей иных литературных идеологий. Это связано, прежде всего, с необычайной пластичностью обоих авторов, их способностью привлекать самые разные стилистические ресурсы и, как следствие, не повторяться; характерно, в частности, что отдельные "фирменные" интонации "столпов" неоклассики, будь то Тарковский или Кушнер, могут появляться у Кружкова и Штыпеля эпизодически, ad hoc, в соответствии с какой-либо локальной задачей. Существенно важно и то, что оба автора не боятся прививать к традиционалистской основе разнообразные авангардные привои - абсурдистский, иронистский, сюрреалистический (ср. 23.02.99 и 21.10.99). Отметим также обильные переводческие мотивы в поэзии Кружкова: посвящения Лорке, Уолтеру Рэли, Уайетту, Йейтсу и т.д.

11.03. Премьера

Вечер "Проблема женщины в литературе русского постмодерна" под эгидой Клуба литературного перформанса, симметричный "мужскому" вечеру 25.02., оказался более представительным по составу, но вряд ли более концептуальным. Впрочем, это компенсировалось концептуальностью отдельных выступлений. Фаина Гримберг прочитала отрывок из романа Л.Н.Толстого "Война и мир", который (роман!) целиком переписан ею на индийском материале (заменены имена и реалии при сохранении всей сюжетной канвы), благодаря чему превращается в чистой воды мыльную оперу; отрывок представлял собой сцену сватовства Болконского (ставшего, естественно, магараджей). Владимир Тучков представил фрагмент очередного "массового" романа из серии "Танцор", предложив всем слушателям хором повторять за героиней эпизода фразу, произносимую ею в момент оргазма. Николай Байтов заявил, что собирался в порядке акции прочитать тот же текст, что и 25.02., однако это у него не вышло, т.к. за прошедшие две недели текст был переделан (сам по себе рассказ, стилизованный под сцену из "1001 ночи", но отсылающий к греческому мифу и называющийся "Пигмалион", в изящной, несколько завуалированной форме трактует о полноте власти мужчины над женщиной). Противоположную идею (о том, что женщина всегда выйдет из-под контроля и добьется своего) можно усмотреть в рассказе Олега Дарка "Хирург" (где мужчина отрезает своей пассии ступни, чтобы она от него не ушла, однако это не мешает ей, оправившись от операции, завести интрижку с первым встречным). Викентий Нилин, предварительно выключив свет, исполнил несколько песен, побудив Ольгу Иванову предложить ему знакомство с ее незамужней подругой. Андрей Гаврилин так долго рассуждал о роли Юдифи в мировой истории (как первой женщины, вошедшей в нее благодаря своим интеллектуальным и волевым качествам), что прочитанное им вслед за этим стихотворение оказалось избыточным довеском. Другое рассуждение по теме вечера принадлежало Ирине Шостаковской, прочувствованно рассуждавшей о том, что текст от первого лица с женскими грамматическими формами никогда не будет интересен, и единственный выход - писать в мужском роде и лишь потом менять окончания. Со стихами выступили также Иванова (из новой книги "И Золушка бежит"), Света Литвак, Андрей Воркунов, Андрей Белашкин, Ольга Воздвиженская, с прозой - Эдуард Шульман ("Рассказ без конца") и Игорь Лёвшин ("Уорхол отдыхает"). Иван Ахметьев, наряду с собственным текстом, прочитал также стихотворения Евгения Сабурова и Владимира Уфлянда ("Уже давным-давно замечено..." - про женщину и водолаза) - последнее, с его точки зрения, является лучшим стихотворением о любви.

12.03. Авторник

Вечер поэта Натальи Черных. Прозвучали стихи последних двух-трех лет. За исключением лирико-пейзажного цикла "Прогулки по Москве", доминировала православная тематика, а также исторические (порой с мистическим налетом) баллады; по сравнению с предыдущим персональным вечером 27.04.99 стилистический и тематический репертуар Черных стал заметно четче и определенней (впрочем, та программа охватывала и гораздо больший срок литературной работы, - ср. тж 28.12.99). Отметим также частое обращение Черных к такому экзотическому приему, как неожиданный переход стихотворного текста в прозаический и, вскоре, обратно (возможно, в параллель к богослужебным текстам, также чередующим стих и прозу). Комментируя свои тексты, Черных впервые подробно говорила о своих взглядах на литературу, заявив в частности, что русская словесность, берущая начало в церковных текстах (со "Слова о Законе и Благодати"), должна в лоно церкви и вернуться; в основном, однако, суждения Черных носили более осторожный характер (в частности, Черных сочла правомерным говорить не о духовной поэзии, а о поэзии, ведущей к духовности, а затем не отвергла и реплику Дмитрия Кузьмина о том, что вести к духовности может, вообще говоря, всякая поэзия). Из продолжительного обсуждения выделим также вопрос Людмилы Вязмитиновой о нынешнем отношении Черных к идеологеме "поэт - юродивый", прослеживавшейся в ее более ранних стихах, и ответ Черных о том, что отстаивать этот тезис она несколько опасается, будучи поэтом городским, а в городе не может быть юродивых, потому что все горожане немного юродивые. В беседе также принимали участие Анна Килимник, Вадим Калинин и др.

14.03. Классики XXI века

Презентация издающегося в Германии русского литературного журнала "Крещатик". Издание представил заместитель главного редактора Марк Нестантинер, пояснивший для начала, что он, собственно, не литератор (а театральный режиссер). Рассказав об истории журнала (основанного 4 года назад уехавшим в Германию из Киева поэтом Борисом Марковским прежде всего ради того, чтобы напечатать наконец наследие друзей Марковского и Нестантинера - киевских поэтов 60-80-х гг., умерших или спившихся в годы застоя), Нестантинер провозгласил позицию журнала "вне групп, вне течений, вне направлений", заявив, что задача "Крещатика" - представить все многообразие русской литературы, создаваемой сегодня во всех концах планеты. Далее со стихами выступили авторы, представляющие московский локус этого многообразия в двух последних выпусках "Крещатика" - 14-м и 15-м: Мария Галина, Аркадий Штыпель, Яна Токарева, Алексей Корецкий, Мария Максимова, Ольга Татаринова, Александра Козырева, Елизавета Кулиева, Илья Оганджанов, Денис Карасев и Илья Колли (должен был выступить еще Олег Асиновский, в середине вечера шумно покинувший зал в знак протеста против характера звучащих текстов), - легко заметить, что этот список весьма своеобразно отражает положение вещей в московской поэзии (видимо, скорее по незнанию, чем по злому умыслу: редакторы "Крещатика" практически никак не связаны с московскими литературными кругами; зато с 15-го номера в редколлегии представлен Петербург - Ларисой Березовчук и Борисом Констриктором, следствием чего стала сильная питерская нота номера, включающая публикации Леона Богданова, Бориса Иванова, Аркадия Бартова и др., но венчаемая однако памфлетом Евгения Антипова о Льве Толстом, рассказывающим не столько о писателе, хотя бы и в самом отрицательном свете, сколько о том, что главный враг цивилизации - масоны и генетические вырожденцы, и в Средние века с теми и другими еще как-то справлялась Святая Инквизиция, а потом от них и вовсе житья не стало). Собственно из прозвучавшего выделим забавные миниэссе Галиной из цикла "Невольные мысли".

14.03. Проект О.Г.И.

Презентация книги стихов Кирилла Медведева "Все плохо" (М.: ОГИ, 2002). Были представлены стихи (из книги и не только), переводы стихов Чарлза Буковски и второй опыт Медведева в форме пространной поэмы в прозе (ср. 23.10.01), представляющий собой подробный рассказ о том, как Медведев пришел к своей нынешней поэтике, как он воспринимает свое место в современной поэзии и т.п. Превращение Медведева за год (начиная с выступления 27.02.01 в "Авторнике", где впервые была представлена его нынешняя манера письма) в одну из центральных фигур младшего литературного поколения (Дмитрий Воденников в предисловии к книге выражается сильнее: "самое яркое явление русской поэзии рубежа столетий") следует объяснять, с одной стороны, общим интересом к постконцептуалистской поэтической тенденции (о чем свидетельствуют неубывающее внимание к поэзии Воденникова, попадание Данилы Давыдова и Елены Костылевой в шорт-лист премии "Дебют" 2000 г. и т.п.), с другой - наиболее свойственное Медведеву из всех постконцептуалистов сочетание кажущейся очевидности, элементарности приема с подспудно ощущаемой тонкостью работы и яркой индивидуальностью манеры (в этом плане любопытно появление нескольких пародий на Медведева, из которых наиболее известная принадлежит Яне Токаревой; пародировать Медведева легко, однако всех особенностей его поэтики пародии не схватывают, - впрочем, существенней всего само возникновение такого желания, прочитываемое как признание за этой поэтикой исключительной актуальности). Кроме того, сосуществование в медведевском тексте признаков самых разнообразных темпераментов и эмоциональных состояний, вплоть до взаимоисключающих (тотальная неуверенность - и мощный напор, доходящая до мелочности наблюдательность - и зацикленность на собственных ощущениях, и т.д., и т.п.) позволяет читателям различного душевного склада находить возможности для самоидентификации с лирическим субъектом.

18.03. Премьера

Презентация книги прозы Ольги Ильницкой "Дебют на прощанье" (М.: Мос.рабочий, 2002). Из прочитанных текстов отметим лирические воспоминания о Сергее Шерстюке (с удачным названием "Тайный ход не скажу куда") и Михаиле Гефтере; большинство других текстов (многие из которых не вошли в книгу) представляли собой достаточно традиционную по своей содержательной основе лирико-психологическую прозу, сильно трансформированную в сторону суггестивности за счет пропуска логических звеньев (по поводу одного из рассказов, "Свитерок", Ильницкая заметила, что по ходу работы сократила его вчетверо), композиционных перестановок, повторов и лейтмотивов, ритмизации (а иногда и появления рифмы) и т.п. Из высказываний Ильницкой на литературные темы удивительнее всего прозвучала мысль о том, что в "серебряном веке" собственное жизнеописание было постоянным материалом для литературы, а затем эта традиция была утрачена и только теперь появляется снова (доказательством чему, полагает Ильницкая, служит творчество Георгия Балла), - по-видимому, это означает, что Ильницкая совершенно незнакома с русской прозой 2-й половины XX века, будь то Павел Улитин, Леон Богданов или Евгений Харитонов. Вечер вел Юрий Проскуряков, отклонявшийся в пространные отступления (о преследованиях, которым писатели подвергались со стороны КГБ, и т.п.) и призывавший присутствующих активней вступать в диалог с автором; финал вечера ознаменовался продолжительной дискуссией между Проскуряковым и Александром Самарцевым по поводу плодотворности для России западных авангардных литературных идей.

18.03. Проект О.Г.И.

Вечер поэта Тимура Кибирова. Был представлен новый стихотворный цикл "Свободные стихи".

19.03. Авторник

Вечер прозаика Леонида Костюкова. Был представлен роман "Первый московский маршрут", текст которого первоначально возник в 1992 г., затем был автором утрачен, а в 2002 г. снова найден и полностью переписан заново (с большой стилистической правкой и значительными сокращениями). Костюков прочитал по фрагменту из всех пяти частей книги. Жанровый прообраз романа - антиутопия (при том, что рамочные условия возникновения рисуемого Костюковым мира совершенно произвольны: человечество обнаружило, что для того, чтобы жить, не нужно ни есть, ни пить, в результате чего практически исчезло какое бы то ни было производство и существование людей приобрело несколько сомнамбулический характер). Герой-рассказчик обходит по окружности дичающую, зарастающую лесом Москву (этот путь занимает у него годы), скорее созерцая, чем действуя. Текст не содержит ни обличения, ни предостережения, склоняясь по своему пафосу к притче неясного содержания; общий колорит романа сугубо сумеречный, а потому и письмо лишено ярких красок и очевидных эффектов, - с предыдущим романом Костюкова "Великая страна" (см. 28.03.00) "Первый московский маршрут" объединяет только тонкая передача нереальности описываемого пространства при всей реалистичности описания и опора на жанровый канон для создания абсолютно не соответствующего этому канону текста. В обсуждении Фаина Гримберг и Илья Кукулин, сопоставляя роман Костюкова с произведениями Владимира Маканина, Бориса Хазанова, Татьяны Толстой ("Кысь"), Дмитрия Быкова ("Оправдание"), Алексея Варламова, преимущественно дебатировали место Москвы и московского мифа в структуре российской антиутопии (которая, в основном, центростремительна: столица - главный оплот жизни, в отличие от антиутопии американской, в которой, как правило, возможность жизни сохраняется скорее вдалеке от столиц).

20.03. Центральный Дом литератора

Вечер поэта Евгения Бунимовича - презентация второго издания книги избранных стихотворений "Естественный отбор" (М.: МИПКРО, 2001). Прочитав приличествующий случаю корпус наиболее известных текстов (начиная с цикла "Стихи учителя математики..."), Бунимович предоставил слово юным авторам, участвовавшим год назад в альманахе поэтического творчества московских старшеклассников "Так начинают жить стихом". Из 11 выступивших авторов в возрасте от 15 до 18 лет можно было бы выделить Ярослава Еремеева (ср. 18.12.98), если бы он не читал исключительно давние тексты, заставляющие заподозрить, что поэтическая карьера этого вундеркинда либо подошла к концу, либо должна пережить серьезнейший перелом; отметим также жесткую, хотя и неровную психологическую лирику Анастасии Векшиной и попытки Владислава Иванова (покамест несколько наивные) освоить авангардные техники (в редакции шестидесятников).

21.03. Классики XXI века

Чтения, посвященные Всемирному дню поэзии ЮНЕСКО. Первое отделение было предоставлено кругу авторов младшего поколения, группирующихся вокруг журналов "Арион" и "Новый мир": к костяку состава, выступавшего 27-28.02.01 в "Проекте О.Г.И." и 18.10.01 здесь же (Максим Амелин, Инга Кузнецова, Санджар Янышев, Глеб Шульпяков), добавились Иван Волков и Анна Аркатова (последнее имя можно считать новым; особенностью лирики Аркатовой, лежащей в легко предсказуемом для данного контекста постакмеистическом русле, являются отсылки к различным психологическим теориям). Далее с речью о журнале "Черновик" выступил его российский представитель Юрий Проскуряков, в заключение вручивший экземпляры журнала лучшим, с его точки зрения, из выступавших - Аркатовой и Волкову. Во втором отделении по очереди (в режиме антифона) читали стихи (не имевшие, как кажется, ничего общего) Проскуряков и Ольга Ильницкая.

21-22.03. Проект О.Г.И.

Второй Фестиваль молодых поэтов по случаю Всемирного Дня поэзии проводился на фоне не только первого аналогичного фестиваля 21-22.03.01, но и программы "Классики XXI века" Второго Московского международного фестиваля поэтов 16-20.10.01. Кураторы фестиваля (на этот раз в этой роли выступили Дмитрий Кузьмин и Илья Кукулин) решили не ограничиваться легкими изменениями в составе участников (поневоле незначительными) и расчетом на сдвиги в индивидуальных поэтиках, заложив эффект новизны в саму конструкцию мероприятия. Первый вечер фестиваля, посвященный памяти погибшего 28.02. кемеровского поэта Игоря Давлетшина (работавшего также как ди-джей), был построен на важной для Давлетшина и его кемеровского окружения идее синтеза искусств: все стихи звучали на фоне музыки (звуковой ряд электронно-авангардного толка - направление "амбиент-нойз" - обеспечивали новокузнецкий поэт и музыкант из круга Давлетшина Дмитрий Кравчук и его коллега из Томска Голя Монголин, в качестве постскриптума исполнивший несколько своих мрачно-энергичных песен в собственном сопровождении на электрогитаре); программу открыл (после вступительных слов Евгения Бунимовича и Дмитрия Кузьмина, прочитавшего также одно стихотворение Виктора Кривулина, похороненного в этот день год назад) Илья Кукулин чтением стихов Давлетшина, затем со своими текстами выступили Кузьмин, Николай Звягинцев, Кирилл Медведев, Константин Рубахин (Воронеж-СПб), Николай Винник, Александр Анашевич (Воронеж), Ирина Шостаковская, Мария Бондаренко, Вадим Калинин, Александр Иличевский, Данила Давыдов, Дина Гатина (Саратов); поскольку взаимодействие стихового и музыкального ряда носило импровизационный характер, постольку более органично звучали стихи свободной формы (верлибр Кузьмина и Медведева, разностопный дольник Анашевича и Рубахина), позволявшие поэту сильно варьировать ритм чтения, - впрочем, другую удачную стратегию выбрал Иличевский, взявший для чтения один довольно пространный текст, к которому, соответственно, музыканты успели приноровиться; наиболее рискованный опыт поставили сперва Калинин, а затем и Гатина, бросившие вызов музыкальному фону резко индивидуальной мелодекламацией, близкой к пению, - с Калининым Кравчук и Монголин сумели совладать. Второй вечер основной фестивальной программы 22.03. прошел под знаком другого диалога - поэзии и малой прозы: тон чтениям задали открывшие их Станислав Львовский со стихами и Линор Горалик с прозой (цикл "Электрификация"), совпадавшие в некоторых ключевых принципах поэтики (чередование текстовых блоков, основанных на свободных ассоциациях, с блоками прямого высказывания, обращение к дискомфортным воспоминаниям - детским, юношеским и недавним, композиция на повторах и лейтмотивах), - в задачу акции входила демонстрация преимущественного сродства малой прозы определенного типа с поэзией, а не с крупной прозой (правда, этот эффект оказался несколько смазан манерой чтения Горалик, акцентировавшей ритм прозаических текстов до такой степени, что они воспринимались на слух скорее как стихотворные); на эту же идею работали выступления Полины Андрукович и, повторно, Рубахина, в которых чередовались стихотворные и прозаические фрагменты, - напротив, миниатюры Гатиной и Сергея Соколовского представляют собой именно элементарные прозаические конструкции par excellence. Со стихами в этой части программы выступили также Кукулин, представший накануне в музыкальной ипостаси Кравчук, Дмитрий Воденников, Евгения Лавут, Мара Маланова, Дарья Суховей (СПб), Кирилл Баскаков, Александр Сорока, Дмитрий Соколов, Яна Токарева. Если не брать в расчет отсутствие заявленных в программе Марии Степановой, Олеси Гидрат, Кирилла Решетникова и Алексея Денисова, то отличие состава от двух предыдущих крупномасштабных акций младшего поэтического поколения в самом деле оказывается минимальным: не было Ольги Зондберг, в последние годы пишущей преимущественно прозу, замолчавшего вообще Филиппа Минлоса, более близких к предыдущему поколению Виталия Пуханова и Татьяны Риздвенко, - появились, из московских авторов, выпадавший прежде Винник (синтезирующий способы поэтической работы с разговорной речью, восходящие к Нине Искренко и к линии Ян Сатуновский - Иван Ахметьев), близкий по манере к Давыдову (впрочем, менее желчный и более созерцательный, вопреки той же субкультурной речевой и эмоциональной основе) Баскаков, принадлежащий к кругу журнала "Комментарии" (и, следовательно, продолжающий западническую традицию масштабного повествовательного или описательного стиха с более или менее - в данном случае, скорее менее, - очевидной метафизической нагрузкой) Иличевский. Отдельно следует сказать о трех авторах. Появление Горалик в качестве прозаика (первая публикация - в январе 2002 г., Интернет-журнал "TextOnly", вторая премия сетевого литературного конкурса "Улов") стало само по себе некоторой неожиданностью: в середине 90-х она широко публиковала в Интернете стихи (в целом - небрежные и эклектичные, отсылающие то к Иосифу Бродскому, то к Михаилу Щербакову, то к рок-поэтическим штампам, но отдельными точными и острыми формулами, эффектной работой с цитатами намекающие на значительный потенциал, не раскрытый в силу полной оторванности от реального литературного контекста), затем приобрела известность как сетевой журналист и одна из самых ярких фигур "Живого журнала" (своеобразной сетевой текстуальной практики: любые тексты публикуются в реальном времени на авторской странице, другие участники сообщества имеют возможность их комментировать), где минизарисовки Горалик четко и изящно фиксируют парадоксальную, клиповую по структуре повседневную и внутреннюю жизнь молодого и весьма малочисленного (а потому обладающего признаками субкультуры) российского среднего класса, - проза Горалик, напротив, существует на эмоциональном пределе, обнажая экзистенциальное отчаяние под покровом социального и бытового благополучия, а по манере письма встраивается в широкий контекст новейшей "интенсивной прозы", от Львовского до новых вещей Константина Плешакова. Стихотворные и прозаические миниатюры Андрукович, наоборот, в большой мере стоят особняком, хотя отдельными своими чертами и соприкасаются с различными значимыми тенденциями современной литературы (например, характерный прием Андрукович - сохранение описок/опечаток: неверно написанное слово, а чаще - только его начало, остается в тексте, а за ним через слово "нет" следует правильное написание, - вписывается в постконцептуалистскую идеологию стремления к подлинности, аутентичности поверх дихотомии "значительное/незначительное"): это стенограммы мелких душевных движений и состояний в форме записи внутренней речи, старательно обходящей предмет переживания, - лирический субъект пытается скрыть от себя, что с ним происходит, а автор протоколирует эти попытки; результат иногда внешне напоминает работу не самых известных мастеров русского верлибра (скажем, Юрия Милоравы), но стратегия в целом остается уникальной. Чрезвычайно любопытна и фигура Мары Малановой, в чьем творчестве уживаются две достаточно далекие друг от друга манеры: одна - легкая, изящная, несколько сомнамбулическая и почти бесплотная (минимум реалий) лирика сильно расшатанным дольником (а порой и тактовиком), с нарочито неточной рифмой, держащаяся на тонком интонационном нюансе и небанальных способах соединения банальностей (отдельные параллели с лирикой Дмитрия Авалиани явно случайны); другая - сочетающие психологизм и созерцательность верлибры, часто отталкивающиеся от детского или недавнего воспоминания (но не столько дискомфортного - о чем шла речь выше применительно к Львовскому и Горалик, - сколько побочного, не относящегося к столбовому движению жизни) либо от попавшего в поле зрения речевого фрагмента любого происхождения, иногда короткие, реже - довольно пространные и приближающиеся по поэтике к Медведеву (но гораздо более ровные в эмоциональном отношении); в выступлении на фестивале Маланова предстала, впрочем, только во второй ипостаси. Из других выступлений отметим редкое появление Соколова с новым стихотворением, составляющим вместе с предыдущим (читанным 27.02.01) диптих об исламской угрозе (оба текста амбивалентны по пафосу, выражая ужас перед ней и самоидентификацию с ней, то ли подлинную, то ли пародийную, - не подлежит сомнению только непосредственная близость этой угрозы, прямое столкновение с ней), новый цикл Давыдова "Протоколы мирового правительства", необычайно экспрессивную манеру чтения у Суховей (прежде ей никак не свойственную). В заключение вечера Сергей Свиридов (Рязань) прочитал еще одно стихотворение Давлетшина, а Кузьмин (заметив, что праздник, которому посвящен фестиваль, как-никак международный) - перевод одного стихотворения 19-летней новозеландской (впрочем, родившейся в Нигерии, окончившей школу в Индии и учащейся теперь в университете в Австралии) поэтессы Пуджи Миттал. В особую программу фестиваля под названием "Вечер дебютантов" были приглашены авторы, никогда прежде не выступавшие в системе московских литературных клубов: Юлия Идлис, Рива Евстифеева, Павел Хицкий, Марианна Гейде, Даниил Файзов, Ксения Толоконникова, а также Михаил Лёнюшкин - третий автор из Рязани, появляющийся на московской литературной сцене за последние годы (сопоставление с уже замеченными в Москве Свиридовым и Алексеем Колчевым, а также знакомым по публикации в антологии "Нестоличная литература" Евгением Калакиным подсказывает, что, возможно, стоит уже говорить о рязанской поэтической школе, тяготеющей к рифмованной миниатюре иронического толка). Ведущий вечера Кузьмин коротко представлял каждого из авторов, останавливаясь на их "литературном происхождении" (Файзов заканчивает Литературный институт, Идлис и Гейде прислали стихи на соискание премии "Дебют" и вошли в лонг-лист 2001 года, Хицкий передал свои тексты Кузьмину на фестивале 2001 года, и т.д.). В стихах дебютантов-москвичей (за исключением длинных верлибров-монологов сверхкраткой строкой у Хицкого) преобладала достаточно традиционная версификация с различными эмоционально-стилистическими доминантами. Отметим довольно длинную и, тем не менее, неподдельно забавную поэму-фантазию Идлис на тему "У попа была собака..." (с тщательно прописанными подробностями быта сельского священника в российской глубинке), убедительно сумрачный колорит лирики Гейде, экспрессивную образность Евстифеевой (местами напоминающую о раннем Воденникове) и особенно стихи Толоконниковой - короткие, простые и изящные, близкие к лучшим образцам традиционализма в младшем поэтическом поколении (в лице Зондберг и Токаревой).

25.03. Премьера

Вечер прозаика Евгения Чижова. Чижов прочитал целиком новую повесть "Без имени", сочетающую стилистику позднесоветской "городской прозы" 70-х, психологический анализ постмодернистского толка (диалектика глубины и поверхности) и символизм с мистическим уклоном в духе новейшей прозы Ильи Бражникова (но в более реалистическом контексте). Героиня повести - современная молодая женщина, первый раз в жизни и втайне от мужа делающая аборт. Основное ее свойство - у нее нет собственного имени (вероятно, есть, но в повести оно ни разу не называется): при всех своих увлечениях (которые почти никогда не доходят до секса) она называет себя иначе, а самая ее большая мечта - быть хотя бы немного таинственной. По конструктивной основе (произведение - портрет героя, испытываемого "на прочность" в разных ситуациях) "Без имени" прямо продолжает предыдущую повесть Чижова "Темное прошлое человека будущего", где в центре повествования - театральный машинист, постоянно отменяющий или делающий недействительными свои предшествующие решения и поступки. Однако если в "Темном прошлом..." был подробно прописанный исторический фон (это, кажется, единственное произведение русской прозы, где дано неидеологическое и в то же время внятное описание московского путча 1993 года) и отсылки к всякого рода современному фольклору (потайные линии метро, якобы идущие под Москвой), то в новой повести этого почти нет - действие ограничивается всего несколькими персонажами, а указания на время действия (наши дни) минимальны. В последовавшем обсуждении отметим замечание Николая Байтова, заявившего, что у женщины не может быть описанных Чижовым мотивов, его точка зрения на героиню - сугубо мужская.

26.03. Авторник

Вечер Дмитрия Осокина (Казань) - первое московское выступление автора, получившего премию "Дебют" 2001 года в номинации "Короткая проза". Были представлены три книги Осокина (по просьбе Александра Железцова Осокин пояснил, что книги для него, как правило, принципиально целостны: идея книги зреет по мере накопления соответствующей серии текстов, а затем уже тексты дописываются или отбрасываются в связи с видением целого): прозаические "Наркоматы" и "Ангелы и революция" (собственно, и получившая премию) и стихотворная "Суккубы". Книги Осокина неизменно помечены определенным годом и городом, причем годом, довольно далеко отстоящим от текущего: так, оба представленных сборника прозы отнесены к городу Вятка, причем "Наркоматы" датированы 1918 годом, а "Ангелы и революция" - 1923-м. Предлагаемый таким образом хронотоп задает один из пластов образно-тематического материала; другой источник текстов Осокина - хорошо изученный им северорусский и поволжский фольклор, внезапно вклинивающийся в текст достаточно обширными массивами. Складывающийся в результате корпус миниатюр любопытен предлагаемым образом (вернее будет сказать - авторским мифом) соответствующей эпохи, - сверх того, Осокин вступает в полемику с другими создателями мифа об эпохе (Виктор Пелевин, Лев Усыскин, Владимир Шаров), поскольку его миф есть миф приватный, никак не заостренный в социальном, историософском, культурологическом аспекте. В прозе Осокина преобладают, при всем том, элегические интонации, создающие в столкновении со специфической лексикой и реалиями обдуманно-дозированный комический эффект (так в "Наркоматах" наркомат финансов славен тем, что в нем влюбленным парочкам дарят котят, а наркомат юстиции - тем, что его сотрудники ежегодно выпускают поэтическую антологию "Пейзажная лирика наркомюста"). В обсуждении отметим вопрос Дмитрия Кузьмина относительно обозначения повествователя множественным числом (Кузьмин напомнил попутно, что от "мы" ведется также повествование во многих текстах Эдуарда Шульмана, некоторых рассказах Максима Желяскова и др., причем функции этого приема различны), - Осокин воздержался от определенного ответа, заметив, что такая конструкция дает определенный простор для фантазии (кто эти "мы"?). В беседе также участвовали Сергей Соколовский, Вадим Калинин, Наталья Осипова, Илья Кукулин и др.

27.03. Проект О.Г.И.

Презентация посмертного избранного поэта Андрея Туркина (1962-1997) "Точка сингулярности. О природе физических тел" (М.: ОГИ, 2002 - собственно, в книгу вошли и поздние рассказы Туркина, лежащие где-то в промежутке между Владимиром Сорокиным и Аркадием Бартовым, однако на вечере эти тексты не звучали). Книгу представил Юлий Гуголев, кратко охарактеризовав творческую стратегию Туркина как стремление ввести читателя в недоумение. Гуголев прочитал несколько стихотворений Туркина; затем ряд текстов был исполнен (как эстрадное шоу) актерами Алексеем Нестеренко и Виталием Кривцовым. В заключение были продемонстрированы видеозаписи начала 90-х гг., на которых Туркин читает и поет свои сочинения. Постобериутский абсурдизм поэзии Туркина колеблется от эстрадных номеров до экзистенциальных глубин, однако его укорененность в эпохе рубежа 80-90-х чрезвычайно сильна, и нынешний выход книги выглядит скорее данью недавней литературной истории.

27.03. Авторник

Вечер поэта, рок-музыканта и художника Голи Монголина (Томск) в "Подвальном цикле" Данилы Давыдова. В первом отделении был целиком исполнен моноспектакль "Песни ночного города" - цикл песен под электрогитару с фонограммными вставками между ними (городские шумы и выразительные отрывки из разговоров подгулявших компаний) и при минимальных декорациях (картонный муляж собаки, воющей на луну, бутылка водки и стакан, силуэт месяца, прикрепленный к электрогитаре). Персонажная лирика "Песен" напоминает о зонгах Брехта-Вайля и песнях Петра Мамонова. Звучавшие во втором отделении стихи (в т.ч. тексты рок-группы "Будни лепрозория", которую Монголин возглавляет под другим псевдонимом) соединяют стилизованность - доходящую до театральности - с "наивным письмом", во многих текстах остраняется тот или иной жанр массовой поэзии (особенно выразительные издевательские ура-патриотические казацкие стихи Монголина). Поэзия Монголина типологически находится в традиции Хлебникова и (по замечанию Давыдова) Глазкова, но также имеет отдаленные переклички с остранением штампов "popular culture" в духе Псоя Короленко.

28.03. Классики XXI века

Презентация поэтических изданий сетевого журнала "Итака" и издательства "Логос", объединенных совместно выпущенным недавно однотомником избранных произведений Ольги Седаковой и стремлением (по выражению главного редактора "Итаки" Антона Нестерова) "издавать поэтов, которые стоят особняком". Посвятив тому Седаковой (не смогшей принять участие в вечере) небольшую речь (сводившуюся к тому, что мера признания этого автора в России уступает ее зарубежному признанию и вообще совершенно недостаточна), Нестеров представил далее другого отсутствующего автора - живущую в Нью-Йорке Марину Георгадзе (только что "Итакой" издана ее первая в России книга "Черным по белому"). О Георгадзе рассказали знающий ее по Нью-Йорку Вадим Месяц (особо остановившийся на умении Георгадзе метать ножи) и сокурсник Георгадзе по Литературному институту Леонид Костюков; в исполнении Месяца, Костюкова и Анастасии Чайковской прозвучали стихи Георгадзе (никогда, по словам Месяца, не выступающей со своими текстами) - добротная меланхолическая лирика (следует, однако, отметить, что в чтении не был представлен грузинский период творчества Георгадзе - стихи рубежа 80-90-х гг., достаточно ярко выражающие самоощущение человека перед лицом постигшей его родину катастрофы). Далее со своими стихами выступили два других автора "Итаки" - Ирина Ковалева (одновременно с книгой Георгадзе вышел ее первый сборник "В прошедшем времени" - холодные красивые стихи, воспроизводящие позднеахматовскую статуарность, поглощающую другие мотивы русской поэтической классики XX века - пастернаковские, цветаевские) и Мара Маланова (ее книга готовится к изданию), вновь (ср. 21-22.03.) представшая лишь в одной из своих поэтических ипостасей. Представлявший издательство "Логос" Игорь Чубаров произнес пространную речь, заявив, в частности, что перед современными поэтами стоит выбор: следовать в своем творчестве великой традиции, которая чем дальше, тем больше становится достоянием архива, либо заниматься самовыражением (при том, что собственные мысли и чувства преимущественно не являются достоянием субъекта, а навязаны ему социумом и либидо); "Логос", по словам Чубарова, публикует поэтов, избравших третий путь, - к сожалению, в чем он состоит, указано не было. Прозвучавшие затем стихи двух авторов, Кети Чухров и К.С.Фарая, в самом деле не содержат ни малейших указаний на собственные мысли и чувства авторов, представляя собой чистое комбинирование культурного материала в рамках иноязычных (англоамериканских и, у Чухров, грузинских) речевых и стиховых моделей, кажущееся оригинальным тем, кто слабо знаком как с первоисточниками этих моделей, так и с их рецепцией в творчестве серьезных русских авторов. В заключение Чубаров прочитал несколько текстов Дмитрия А. Пригова из только что изданного "Логосом" сборника "Дитя и смерть"; говоря о причинах обращения "Логоса" к творчеству Пригова, Чубаров подчеркнул, что Седакова всегда относилась к Пригову с уважением, а также отметил, что эта книга Пригова была отвергнута поэтической серией клуба "Проект О.Г.И." (согласно Чубарову, кураторы серии сказали Пригову: "Вы разрушаете поэзию, а мы хотим ее восстанавливать").

28.03. Проект О.Г.И.

Презентация книги стихов Дмитрия Веденяпина "Трава и дым" (М.: ОГИ, 2002). Веденяпин прочитал полностью книгу (избранное за последние 10 лет работы) и несколько стихотворений сверх того по заявкам аудитории. Поэзия Веденяпина - связующее звено между, если можно так выразиться, ортодоксальным традиционализмом (в диапазоне от Инны Лиснянской до Олега Чухонцева) и более резкой по эмоциональному наполнению, более драматичной, более насыщенной предметами и приметами эпохи линией "Московского времени". Контекст поэтической серии клуба "Проект О.Г.И." акцентирует в поэзии Веденяпина близость Бахыту Кенжееву (чья книга, наряду с Тимуром Кибировым, была у истоков серии), по сравнению с которым Веденяпин приватнее по интонации, аскетичнее по словарю.

V.S. Л е о н и д   К о с т ю к о в


Был аншлаг и чувство настоящего успеха. Такой вечер можно провести лет в 70 и назавтра умереть от инсульта.