|
в каждой аптеке учет в каждой Европе потоп
ночная кулинария не способствует усмирению страсти
если истины нет то золото есть
но и НЕТ и ЕСТЬ не на дне колодца
пруд
беседка
липы и дубы
рыболов-кореец
ты
ты говоришь ЛЮБЛЮ только когда занимаешься любовью
– ангелы мои! – сказали нам с тобой 17 раз
возьмешь да и поверишь
Дональбайн
Архилох
город Тейково
золото Маккены
ты
Стихи Игоря Жукова
Приснилась Лена Ситунская – так ее звали, из пионерского лагеря. Если верить моему тогда покровителю Олегу Радзинскому, у которого каждое третье слово было пиздеж, то самый сильный парень лагеря Леха Ожерельев страдал по ней. Ну мы-то были мелкие – третий отряд? и она тоже. Интерес к ней был, это точно, а потом продолжали ездить в тот же лагерь, и какая-то ночная свиданка у нас вышла на четверых, я для храбрости с Юликом Шаталовым, и она с длинной Амелиной, только нас сразу накрыли и гнали сквозь кусты дикое лагерное начальство, не поймали и пошли по палатам искать – кого не хватает после отбоя, и взрослый кретин выпытывал у меня потом, чего же мы все-таки делали. А в последнюю мою зимнюю смену в последний вечер мы танцевали, и она первая стала говорить про тот случай, может, она наоборот была робкая и нежная, а я сдуру сказал, что ничего не помню, это я стиль держал, и она перестала танцевать и отошла, красивая Лена Ситунская. А через час меня скрутило – боль в животе, я стал помирать, так что пришлось везти в больницу на Быковский аэродром, только тамошняя врачиха меня не приняла, сказала "у меня летчики под нож ложатся", это я помню, и больше я Лену не видел.
Сказки и истории Давида Дектора
Где твой отец?
Он так боялся,
и сошёл с ума;
иногда выходит на берег,
собирает бутылки после туристов,
верит собакам, людей боится,
убежит, если ты подойдёшь к нему близко.
Знаешь, зачем всё это?
Скажешь, кому это надо?
Не подавай реплик, только скрипи дверью.
Новые стихотворения Екатерины Боярских
Руды ждут, известняки и кости,
ржавчина мечей, кольчуг,
Ричард Львиносердый, Готфрид Готский –
чуда, что и я хочу.
И туда заходят сарацины:
каждый в коже, в паре джинс,
сотово и самочинно
к смерти подключают жизнь...
Два стихотворения Дмитрия Бобышева
Вернувшись в Москву,
она сказала,
теперь я знаю,
кто я есть в глазах Запада:
беременная лесбиянка,
которая спит с мужчинами
за деньги.
А на родине с идентичностью
полная неразбериха.
"Идентификация женщины" – стихи Мары Малановой
Сперва, как вспоминал еще мой дед, гунны запретили было не только печь и есть, но и растить хлеб, и вывозить его в другие государства. Первый год так оно и было. Хлебную торговлю закрыли совсем. Само слово "хлеб" и подобные ему были изъяты из обращения под страхом урезания языка. Мука и дрожжи исчезли из всех лавок, с которых даже сбили вывески.
Спустя год выяснилось, что без хлебопечения хозяйство герцогства просто перестанет существовать. Гунны, не желая терять немалые доходы, которые они извлекали из оккупации, поняли это и издали новый закон. По этому закону разрешалось выращивать рожь и пшеницу, молоть муку и месить тесто, печь любые хлеба и сдобу, перевозить их и торговать без ограничений. Но называть хлеб по имени и употреблять его в пищу было по-прежнему запрещено, и ослушавшимся все еще грозила смерть.
Рассказы Григория Злотина
Речь моя, дорогие, родные (родная!),
стала совсем безыскусной.
Так полдневное солнце, нас всеx ожигая,
исчезает за белой, отвесной
неподвижной стеной, и ни бриза, ни тени,
пощадившей бы всякого, – только
фонари чуть покачиваются в медине,
и винить в этом некого – только
ты один проницаем среди непрозрачныx
очертаний как бы в негативе
форм и линий, как выдоx миганий проточныx
пылью света, откатами крови
искажаешь – так было уже: колебался
медный ставень, и всё щебетали
между пальмами ласточки – сколько б ни длился
сон, тебе слишком яркий вначале. – –
Из книги "Пятая попытка" – новые стихи Игоря Вишневецкого
Поползли слухи о предсказаниях, многие вирши Нострадамуса перетолковывались не в пользу жизни на земле, и со дня на день ждали, что зыбкая хлябь поглотит Британские острова, а может быть и Пол Европы – именно тот ее Пол, до которого не дошли в сорок пятом. На пыльных чердаках откапывались чем глубже, тем более черные книги, а кончилось тем, что обнаружился то ли забытый, то ли вовремя запрещенный труд не то Вернадского, не то Чижевского (а чуть ли и не самого Н.Федорова) о режиме инсоляции.
Согласно выдвинутой ученым теории, существование земной эктосферы поддерживается отсталой (м.б., – "отстойной", в рукописи неразборчиво. – Науч. ред.) программой, в которой заложены основные параметры планетарного существования, в частности – режим инсоляции. По гипотезе этого городского сумасшедшего, суммарное время солнечного облучения не должно превышать некоторой определенной величины в астрономический год. В противном случае запускается механизм консервации планеты, в частности, гравитационный, так что, например, вода прекратит свое течение сверху вниз, что будет видно невооруженным глазом.
"Пол Партии" – рассказ Андрея Ильенкова
(поразительно чист до сих пор не стаявший под деревьями снег
от него иногда холодновато)
и я почувствовал что растерялся
а собственно что я собирался сказать?
что и подобает говорить в стихах человеку
с моим прошлым и с моим настоящим
жесткие нелицеприятные строки: никакого плейбойского конформизма
(произносить слова не осознавая их страшных значений) "Переводы с русского" и совсем новые тексты
Сергея Завьялова
Женская – имя мое – бубенец в руке.
С татуировкою на бедре.
С типуном на уже неродном языке,
Окаменевшем от впрыскиванья семени Египтидов.
Я плыву по речи своей,
Как Офелия по реке.
Берег снабжает меня переменой видов,
Льдинки лягушек разбиваются об меня,
Об меня расшибают лоб близорукие рыбы.
Доплыву до моря – домом моллюсков станет моя спина.
Чайка сядет на приоткрытые губы.
Два стихотворения Полины Барсковой
Сгорая от нетерпения, я ждала второй серии, тем более, что Штирлица играл мой любимый князь Андрей из "Войны и Мира".
В казарме тоже только о нём и разговоров было.
– Виднай на мордочку. На Нойке Мордюковой женатай. Бабы говорили, и сынок у них.
– Ври давай. Ён кальтурнай, а Нойка нашенская, из ткачих, толь с Дрезны, толь с Павлова Посаду. С ентой он, с Савельевой.
– Молчи громче. С какой Савельевой? Забыла про "Дело было в Пенькове"? Наш он, свойский, из деревенских, тока образованный.
"Мой папа – Штирлиц" – рассказ Ольги Исаевой
Река-глубока, говорил леденец
Сестрица-москвица, я стану кремлец
Аминь, текла река водой
Я стану духами "Красная Москва"
Шанелью мира молодой
Хорошие твои слова!
Говорит сестрице брат –
Вот и злато царских врат
Оригинальный поп венчает нас –
Ветер, гадкий сын утрат
Стихи Василия Ломакина
Мы вызвали милицию, якобы по поводу изнасилования нашей подруги, а когда милиционеры прибыли, предложили им себя. В целом все прошло успешно, нас качественно дефлорировали резиновыми дубинками. Утром они ушли, увозя с собой стереосистему и аквариум с рыбками.
А через некоторое время я узнала, что Таня страстно и безнадежно влюблена в своего растлителя. Не обязательно иметь мозг, чтобы понять причины, по которым милиционер не мог сойтись с женщиной, побывавшей в связи со всем его расчетом. Однако страсть глуха к доводам разума. Каждый вечер Таня ждала Его перед отделением милиции, а он всякий раз приветствовал ее ударом кулака в правую грудь. Таня падала в кусты или на клумбу, получая при этом глубокую психосексуальную разрядку.
"Паровоз «Желание»" – рассказ Вадима Калинина
|
