1.12. Ярмарка "non-fiction" в Центральном Доме художника

Круглый стол "Конец 90-х: новая литература - новая критика" открылся установочным выступлением директора издательства и книжного магазина "Ad Marginem" Александра Иванова, выделившего ряд новых черт складывающейся на протяжении 90-х годов российской литературной ситуации. Наряду с очевидными констатациями (поэт в России теперь не больше, чем поэт, власть перестала навязывать эстетические ориентиры) среди тезисов Иванова были и неожиданные, и спорные; отметим, в частности, замечание о том, что быстрый перевод текущей западной литературы и ее быстрое усвоение читающей элитой способствует исчерпанию влияния более раннего западного авангарда (мысль интересная, но непонятно, как можно ее подтвердить или опровергнуть, - особенно если учесть, что на протяжении всех 90-х гг. - за вычетом разве что самого их конца - классика западного авангарда начиная с 1900-х впервые поступала к отечественному читателю одновременно с новинками западного книжного рынка). Говоря о новой критике, Иванов остановился как на новых критических форматах со своими законами жанра (литературная критика в "глянцевом журнале", в Интернете), так и на появлении критики, читающей текст не на основе предшествующего опыта чтения, а на основе иного, внелитературного опыта - например, визуального (видимо, имелся в виду скорее опыт знакомства с кино- и видеопродукцией), а то и попросту житейского; эту тенденцию Иванов связал с появлением нового читательского типа, также не опирающегося в чтении на опыт знакомства с более ранней литературной традицией. Иванов также посвятил сам круглый стол памяти литературного обозревателя газеты "Коммерсантъ" Михаила Новикова. К имени Новикова обращались по ходу круглого стола также Лев Данилкин (обозреватель журнала "Афиша") и Вячеслав Курицын: первый заметил, что Новиков в своей критике никогда не руководствовался ничем, кроме своего личного вкуса, и это единственно правильный путь; Курицын, также в сугубо позитивном смысле, охарактеризовал литературную критику Новикова как разновидность светской журналистики (уподобив работу критиков более ранних формаций деятельности монашеского ордена). Характерно, что при разговоре о Новикове не была ни словом помянута его литературная работа, первичная по отношению к критической и заставляющая (своим сугубо андеграундным характером - в т.ч. и в последние, "коммерсантовские" годы) по-иному взглянуть на формы и мотивы его критической активности. Пафос выступления Иванова попыталась несколько убавить Ирина Прохорова, заметившая, что читатель, не ориентированный на восприятие нового текста в контексте предшествующей литературы, существовал всегда (в лице, как она выразилась, провинциальных барышень, читающих романы); некоторая новизна, с точки зрения Прохоровой, только в том, что сегодня российская массовая литература стремится к более высокому качеству, тогда как для западной массовой литературы высокое качество (определяющееся, полагает Прохорова, прежде всего содержащейся в ней разнообразной полезной и интересной информацией о самых различных сторонах жизни) - нечто само собой разумеющееся. Курицын, вслед за Ивановым и Прохоровой, говорил о "высоком массолите" уже как о свершившемся факте в русской литературной практике, настаивая на том, что новый читатель, о котором идет речь, - это новый тип российского интеллектуала, человек, способный не только сидеть в библиотеке, но и, условно говоря, кататься на горных лыжах. Тезис о новом читателе оспорил Николай Палажченко, заявивший, что читатели Виктора Пелевина или Бориса Акунина - ровно та же социокультурная группа, что и читатели, условно говоря, Хэмингуэя и Стругацких, только следующее поколение (добавим от себя, что апелляция к внекнижному опыту как позитивная ценность - в сущности, совершенно шестидесятническая идея, да и вообще идеология новой массовости представляет собой не более чем новый виток развития шестидесятнических идей служения народу). С возражениями иного порядка выступил Дмитрий Ольшанский, заявивший, что если первые произведения, претендовавшие на выход с элитарного рынка на массовый - будь то Пелевин или Владимир Сорокин, - в самом деле представляли собой серьезное явление в литературе, то появившиеся в последние пару лет новые носители аналогичной стратегии никаким особенным художественным качеством не отличаются. Что же до нового состояния литературного пространства, то Ольшанского оно скорее беспокоит - прежде всего, наличием жесткого размежевания, благодаря которому несводимы друг с другом такие, с его точки зрения, ключевые фигуры современной русской литературы, как Сорокин и Виктор Астафьев. Ольшанский выразил также тревогу по поводу появления в нескольких недавних текстах крупных авторов - в частности, в "Укусе ангела" Павла Крусанова - тоталитаристских и ксенофобских мотивов (эта тревога, впрочем, встретила в качестве ответа только заявление Курицына о том, что антиамериканские настроения еще будут одушевлять молодую культурную элиту России). С редкими по глубине замечаниями, как обычно, выступил Глеб Шульпяков, заявивший, что читать можно только переводную литературу, т.к. в ней, в отличие от отечественной, есть сюжет, есть герой, который действует, а не рефлектирует, и т.п. В дискуссии участвовали также Дмитрий Кузьмин, Лев Пирогов и др.

1.12. Георгиевский клуб

Ян Пробштейн читал стихи последнего года и переводы из Эмили Дикинсон.

1.12. Проект О.Г.И.

Поэтические чтения участников шорт-листа Премии Андрея Белого 2000 года. Участвовали пять из семи авторов, вошедших в шорт-лист (не приехали из Праги Игорь Померанцев и из Милуоки - Игорь Вишневецкий). Ряд текстов последних лет прочитали уже объявленный лауреатом Ярослав Могутин (из номинировавшейся книги "Sверхчеловеческие superтексты"), Николай Кононов и Михаил Сухотин (преимущественно миниатюры 2000 года); Сергей Гандлевский и Григорий Дашевский ограничились одним стихотворением каждый. Вел вечер Александр Скидан.

2.12. Проект О.Г.И.

Презентацию книжной серии "Премия Андрея Белого" издательства "Новое литературное обозрение" открыл кратким вступительным словом представитель Комитета Премии Глеб Морев, заметивший, что впервые подобная серия учреждается от лица авторитетных литературных институций, да еще сразу двух. Со стихами выступили три автора из четырех, причем Михаил Айзенберг и Александра Петрова, чьи книги "Другие и прежние вещи" и "Вид на жительство" представляют собой избранное за весь период творчества, читали программу избранных стихотворений в хронологической последовательности, то Елена Фанайлова, выпустившая в серии сборник стихов последних шести лет "С особым цинизмом", прочла завершающий его цикл "Литератор, любовник" и совсем новый текст "Стихи для Григория Дашевского".

4.12. Метаморфозы

Встреча с поэтом Яном Шанли. Появившись в ойкумене московской литературной жизни 20.11. после многолетнего перерыва (впрочем, в Интернете уже более года существует его авторская страница), Шанли и на сей раз, в рамках своего персонального вечера, отдавал заметное предпочтение рассказам из своей жизни перед чтением стихов. Из рассказов, имевших отношение к литературе, запомнилась, в частности, история о том, как в отроческие годы он записывал сочиненные стихи на рулонах туалетной бумаги (видимо, другой в доме не было), а по возвращении с армейской службы узнал, что в его отсутствие эти рулоны были употреблены по прямому назначению. Когда-то, признался Шанли, он наскоро набрасывал пришедшие ему в голову образы с намерением позже вернуться к ним и зарифмовать, - а потом узнал, что это верлибр (и полюбил Ксению Некрасову); в последнее время, однако, Шанли предпочитает регулярный стих (что жаль, потому что верлибры его ярче и свежее), причем пишет исключительно шестнадцатистишиями. В промежутках между рассказами прозвучало около тридцати стихотворений разных лет, выбранных наугад по ходу чтения.

5.12. Авторник

Александр Скидан (Санкт-Петербург) неожиданно открыл свой вечер чтением отрывка из романа Пола Боулза "Под покровом небес" (знакомого некоторым по экранизации Бернардо Бертолуччи) в своем переводе, пояснив, что этот перевод важен для него еще и по личным причинам (роман собирался переводить погибший в 1999 г. Василий Кондратьев, с которым Скидана связывали дружеские отношения). Вслед за этим были прочитаны все четыре стихотворных цикла, созданных Скиданом за последние два года: "Disjecta membra", "Схолии", "Частичные объекты" и "Кондратьевский проспект", а также несколько небольших стихотворений из книги "В повторном чтении" (1998). Обсуждение началось с вопроса Дмитрия Кузьмина о причинах столь малого объема написанного; Скидан назвал в качестве главной причины проблематичность для него уже самого обращения к поэтическому модусу речи; поскольку, заявил Скидан, он не испытывает потребности в самовыражении, постольку пишет лишь тогда, когда сталкивается с чем-то, что ему самому не вполне понятно (и потому, надо понимать, не может быть передано иным способом). Поэтику последних циклов Скидана Илья Кукулин сопоставил с текстами Льва Рубинштейна, отметив сходство методов (фрагменты и лейтмотивы) при явном различии задач; к Кукулину присоединился Юрий Лейдерман, заметивший, что у обоих авторов самое главное происходит в зазорах, пустотах между фрагментами. По мнению Дмитрия Кузьмина, Скидан в известном смысле идет дальше Рубинштейна: последний исследует нейтрализацию (= стирание различий) дискурсов, тогда как Скидан своими нанизываниями и перечислениями (при трудно улавливаемой ассоциативной связи между фрагментами) ставит вопрос о нейтрализации бытийных феноменов (существует ли вообще различие между чем-либо и чем-либо?). Даниил Кислов предложил Скидану, как члену Комитета Премии Андрея Белого, прокомментировать вызвавшее болезненную реакцию литературной общественности присуждение премии за 2000 год Ярославу Могутину; ответ Скидана свелся к мысли о том, что Могутин возвращает в поэзию прямое высказывание, возможность которого чем дальше, тем более под сомнением, - впрочем, Кузьмин возразил ему, заявив, что, напротив, в текстах Могутина создана и используется персонажная маска (одноименная автору, как это часто бывает в русской литературе последних десятилетий), впрочем, задним числом оказывающая, вероятно, влияние на личность своего создателя (любопытно, что 23.12. на церемонии вручения Премии Андрея Белого в Петербурге Глеб Морев, аргументируя решение жюри, говорил как раз о мастерской игре Могутина с я-персонажем его текстов).

6.12. Музей Цветаевой

Вечер журнала поэзии "Арион" собрал трех авторов, которые, по словам главного редактора журнала Алексея Алехина, почти всем кажутся несоединимыми. Вера Павлова, выступившая со стихами последнего времени, и Аркадий Штыпель, вторично (см. 21.11.) представивший "Поэму без поэта", хорошо известны московской литературной общественности, третий же автор вечера, Евгений Карасев из Ярославля, был представлен Алехиным прежде всего как человек интересной судьбы (7 судимостей, 20 лет отсидки - преимущественно за кражи); впрочем, заметил Алехин, поэзия Карасева интересна не только этим, а еще и, например, преобладающим в ней тактовиком, весьма вольным даже на фоне общего тяготения к расшатанной ритмике, которое (обыкновенно выраженное дольником) и составляет, по мнению Алехина, главную ритмическую тенденцию в современной русской поэзии. Сам Карасев объяснил вольность своих ритмов тюремной тематикой стихов, представляющей слишком тяжелый для регулярного стиха материал (в том, видимо, смысле, что эмоциональные перегрузки не позволяют автору уделять большее внимание формальной шлифовке, - что-то в этой декларации было, кажется, от самосознания поэтов 40-50-х, таких, как Слуцкий, да и сама поэтика Карасева, склонного довольно подробно излагать стихами сюжеты или психологические портреты, уходит корнями в достаточно давние пласты советской поэзии).

6.12. Проект О.Г.И.

Встреча с екатеринбургским прозаиком Ольгой Славниковой (анонсированный в пару к ней Алексей Слаповский не появился), проходившая под эгидой газеты "Книжное обозрение" (в которой Славникова ведет колонку), была очень краткой и свелась к рассказу писательницы о своей работе над новым романом - вернее, о том понимании сегодняшней литературной проблематики, которым она в этой работе руководствуется. По словам Славниковой, наступило время преимущественной работы с жанром, и прежде всего - смешения жанров; в частности, смешению подлежат такие начала прозы, как документальность и вымысел (это, однако, не жанры: терминологически Славникова, по обыкновению, была неточна). Стилистические новации, полагает Славникова, должны возникать сегодня не как самоцель, а как следствие новаций жанровых (и в этом смысле она считает относительной неудачей свой роман "Один в зеркале", где двойственный характер сюжета не подтолкнул ее к двоению стиля). В беседе также участвовали Петр Алешковский и Дмитрий Воденников.

7.12. Классики XXI века

Вечер поэта Александра Дельфина был озаглавлен "Прощание с Дельфином" - в связи с намерением автора расстаться с этим псевдонимом по случаю наступления нового тысячелетия, десятилетнего юбилея самого псевдонима, а также чтобы прекратить, наконец, путаницу с другим Дельфином - рэпером, загадочно удостоенным только что поощрительной молодежной премии "Триумф" за свои тексты. Дельфин, как и 15.10., читал стихи из книги "Веселые нечеловечки", затем несколько новых стихотворений (с экрана ноутбука), а в конце программы - стихи других авторов, своих друзей. По поводу того, существуют ли означенные авторы (Митя Буравчик, Андрей Соловых, поэты общества "Тарту", что расшифровывается как "Тайна ради тайны") в действительности, могут быть разные мнения, однако близость поэтики налицо (разве что в текстах самого Дельфина больше версификационного блеска).

8.12. Георгиевский клуб

Вечер поэта Всеволода Некрасова. Новые тексты, представленные на вечере, касались почти исключительно политических тем, преимущественно - российского политического руководства. Прозвучали также несколько стихотворных посвящений художникам и стихи из мариупольского цикла (в т.ч. мемуарная поэма, уже читанная 17.03.99).

8.12. Совет ветеранов микрорайона "Остоженка"

Презентация книги стихов Дмитрия Черного прошла в несколько неожиданном для литературного вечера месте, поскольку в силу леворадикальной политической заостренности книги различные литературные клубы отказали автору в своей территории. Были прочитаны три поэмы: вошедшие в книгу "Дом" и "Разговор с памятником..." и написанная позднее "Курс К", - все три явственно апеллирующие к диалогу с Маяковским (собственно, во второй этот диалог и составляет сюжет). Автор был тепло принят собравшейся леворадикальной молодежью и завсегдатаями заведения.

11.12. Премьера

Вечер поэтов Алексея Денисова и Марии Бондаренко "Именины сердца" был предварен теоретической декларацией, сводившейся к тому, что литературный текст - не более чем эпифеномен стоящего за ним подлинного Текста (= бытия), и задача состоит в том, чтобы тем или иным способом позволить читателю/слушателю пробиться к исходному Тексту, почувствовать реальное жизненное содержание стихов. Бондаренко и Денисов читали попеременно по одному тексту, причем тексты двух авторов были перемешаны и авторство не указывалось; все тексты были написаны на протяжении последних пяти месяцев в живом творческом и житейском диалоге, на материале конкретных жизненных взаимоотношений между авторами (ср. совместный вечер Елены Костылевой и Станислава Львовского 26.10.99 - менее радикальный, поскольку каждый из авторов читал собственные тексты, жест в том же направлении). Творческая манера обоих авторов чрезвычайно близка, так что на слух авторство текстов не угадывалось (за вычетом, естественно, ряда стихотворений, уже читанных Денисовым 26.09., 9.11. и 30.11.).

11.12. Музей Маяковского

Мероприятие Крымского клуба: Первые Битовские чтения (в цикле "Первые чтения"). После вступительного слова куратора клуба Игоря Сида выступил абхазско-русский прозаик Даур Зантария с двумя короткими эссе, где, в частности, рассказывалось о пребывании в Сухуми в 80-е годы Андрея Битова и Грэма Грина; были они в разное время (хотя и в один год) и поэтому не познакомились, однако после поездок в текстах обоих авторов появился герой по имени Даур: у Битова - плейбой и бонвиван в романе "Оглашенные", у Грина - капитан КГБ. Публицист и прозаик Олег Шишкин прочитал большое эссе "Андрей Битов как зеркало", где за популярным пересказом положений новейшей культурологии о роли масс-медиа в обществе (Бодрийар, Маклюэн и т.п.) следовало занятное опровержение идеи о том, что "современный читатель не интересуется серьезной литературой": по словам Шишкина, современный российский читатель - это абстрактное андрогинное существо среднего возраста (35 лет), которое живет в географическом центре России, и его интересы - такая же абстракция, как оно само (сам Битов в шишкинском тексте занимал довольно небольшое место). Поэт и журналист Михаил Поздняев (автор большой работы о творчестве Битова) рассказал о своем сотрудничестве с ним: "с подачи" Поздняева в журнале "Огонек" несколько лет назад выходила авторская колонка писателя "Битовуха". Кроме того, Поздняев говорил о значении нынешнего творчества Битова - эссеистического и культуртрегерского, а в заключение прочитал посвященное Битову стихотворение (в конце вечера еще одно стихотворение, посвященное Битову, прочел Дмитрий Лепер). В беседе Поздняева и Сида обсуждалось также то обстоятельство, что один и тот же знаменитый хирург профессор Коновалов оперировал Битова и Сергея Гандлевского (как то следует из повести "Трепанация черепа"). Виктор Куллэ назвал эссе Битова "саморефлексией литературы как таковой" и сказал, что Битов - прообраз (социально) нормального писателя в России, т.е. без мессианских комплексов, без стремления диктовать другим способы жизни и т.п. Художник и галерист Исмет Шейх-Заде, как это ему и свойственно, провел аналогии между фамилией Битова и тюркскими корнями - в наибольшей степени эта фамилия, по его словам, напоминает тюркское слово, означающее "вшивый". Сам Битов добавил к этому, что по-французски bit означает половой член, так что присуждение Битову во Франции нескольких литературных премий, по мнению писателя, во многом объясняется его фамилией. Далее Битов произнес большой импровизированный монолог, начав с медитаций над своей фамилией (с другой стороны, со слога "бит" начинается Талмуд), а затем перейдя к другим темам. В частности, он сказал, что сейчас пишет пьесу "Подлец и дура". Значительная часть битовской речи была посвящена его нынешнему проблематичному социокультурному статусу, несводимому ни к статусу "шестидесятника", ни к статусу "литературного генерала"; Битов с удовольствием констатировал, что сейчас много занимается не литературой, а другими типами культурной деятельности, поскольку ему представились новые, недоступные ранее возможности.

11.12. Образ и мысль

Вечер прозы Светланы Максимовой. Прозвучали отрывки из романа "Венесуэльские хроники" и действие из пьесы "Праздник городских сумасшедших" (оба текста уже представлялись в этом же клубе: 24.05.99 и 3.04.). Повышенная эмоциональная взвинченность всех персонажей обоих текстов может быть отнесена на счет преобладания в авторе лирических интенций.

12.12. Авторник

Презентация первого выпуска альманаха "Улов: Современная русская литература в Интернете". Вечер открыл длинным вступлением Дмитрий Кузьмин, рассказавший о концепции альманаха: в рамках сетевого проекта "Рейтинг литературных сайтов" экспертный совет (в который входят Дмитрий Бак, Виктор Кривулин, Алексей Парщиков, Владимир Строчков и др.) раз в полгода определяет лучшие литературные ресурсы русского Интернета, которые затем получают право выставить на конкурс "Улов" свои лучшие публикации последнего времени; жюри конкурса наполовину составляется из представителей сайтов с самым высоким рейтингом, наполовину - из представителей "бумажного" литературного истеблишмента (главный редактор "Нового мира" Андрей Василевский, главный редактор "Ариона" Алексей Алехин и др.); по итогам конкурса два раза в год будет издаваться "бумажный" альманах, в который включаются как тексты-лауреаты, так и произведения, получившие высший балл хотя бы у одного из членов жюри (т.е. как бесспорные, так и противоречивые). Существенно, полагает Кузьмин, что участие текстов в конкурсе "Улов" не обусловлено фактом их первопубликации в Интернете: Интернет оказывается местом встречи текстов самого разного происхождения, именно здесь, по Кузьмину, удобнее всего обустроить единое литературное пространство от "Нового мира" до "Митиного журнала", - а потому новый альманах может служить хорошим зеркалом современной русской литературы вообще (в самом деле авторский диапазон альманаха весьма широк: в данном выпуске, например, он простирается от сугубого традиционалиста позднесоветской школы Ильи Фаликова до весьма радикального Михаила Сухотина). В вечере приняли участие всего три автора альманаха, составленного на основании весеннего конкурса 2000 г. Сухотин посвятил большую часть своего выступления чтению найденных им в Интернете читательских отзывов на опубликованную в альманахе поэму "Стихи о первой чеченской компании" (по большей части - совершенно невменяемых), в заключение прочитав несколько небольших стихотворений, тематически примыкающих к поэме. Сергей Морейно, автор помещенного в альманахе эссе о Пауле Целане, вместо чтения выступил с речью, содержавшей высокую оценку литературной деятельности Кузьмина (в связи с днем рождения последнего). Фаина Гримберг прочитала посвященное Кузьмину стихотворение "Вариант рабфака" (уже звучало 21.09.98 и здесь же 25.09.99). Вслед за этим были объявлены результаты осеннего конкурса 2000 г., подведенные накануне. В прозаической номинации первое место разделили рассказы Георгия Балла, Сергея Соколовского и Асара Эппеля; в поэтической вновь, как и годом раньше, первенствовал Владимир Строчков, за которым последовали Бахыт Кенжеев, Юлий Гуголев, Глеб Шульпяков и Морейно, которому пришлось вновь выступить уже в новом качестве - с новой поэмой "Ковер", одним из самых сложных своих произведений по многообразию лейтмотивов и полиметрическому устройству. Два небольших рассказа прочитал Балл, Соколовский же, против ожиданий, выступил с двумя стихотворными посвящениями - Даниле Давыдову и Ольге Зондберг, пригласив желающих услышать его прозу на свой персональный вечер 19.12. Вечер завершился небольшой дискуссией об устройстве сетевой литературной жизни (с участием Кузьмина, Соколовского, Сухотина, Александра Левина и др.).

13.12. Проект О.Г.И.

Презентация книги прозаика Валерия Залотухи "Макаров" (М.: Текст, 2000) удивительным образом была проведена в форме банкета (вероятно, так это принято в кинематографическом мире: Залотуха, как известно, преимущественно сценарист). После того, как главный редактор издательства "Текст" Владислав Петров произнес первый тост, Залотуха выступил с речью, сводившейся к тому, что его вторая книга вышла раньше первой, первая же, тем самым, оказалась второй, и в связи с этим ему равным образом близки как идея о том, что первая книга - самая главная, так и мысль о том, что вторая книга важнее первой (остальная часть речи носила мемуарно-беллетристический характер), а вслед за этим - в свою очередь, произнес тост за присутствующих за столом настоящих, как он выразился, писателей: Андрея Дмитриева, Анатолия Королева и Алексея Слаповского.

14.12. Классики XXI века

Презентация книги прозаика Ильи Воронова "Города феллахов" (М.: Руслан Элинин, 2001). Автор, впервые возникший в пространстве профессиональной литературы, мимолетно показался публике, предоставив своему неназванному приятелю прочесть одну из вошедших в книгу небольших повестей, претендующую, насколько можно понять, в стилистическом отношении на продолжение ранненабоковской линии, в сюжетном же отношении мучительно долго рассказывающую историю неудачной любви в несущественных для действия израильских декорациях.

14.12. Объединение религиозных общин современного иудаизма

Презентация книги стихов Германа Гецевича "Скальпель" (М., 2000).

15.12. Георгиевский клуб

Владислав Лён вспоминал друзей и соратников по литературному андеграунду 60-80-х (Генрих Сапгир, Игорь Холин, Константин Кузьминский, Эдуард Лимонов, Александр Величанский, Леонид Губанов, Георгий Недгар и др.) и читал посвященные им (а также другим персонам русской литературы - например, Алексею Н. Толстому) стихи из книги "Могила Бродского", замешанные на литературном мифотворчестве, граничащем со сплетней (запомнилась, например, история о том, что Константин Кузьминский был женат на дочери Анны Ахматовой). Среди литературных оценок Лёна забавно прозвучала тирада о том, что Дмитрий Александрович Пригов - плохой поэт, так как является эпигоном Лимонова, который "и сам плохой поэт". Органичную часть книги Лёна составили собранные им эпиграммы - как публиковавшиеся в советское время, так и принадлежавшие андеграундному фольклору.

18.12. Метаморфозы

Борис Головин (прежде выступавший под именем Борис, или Барый, Гайнутдинов, но в последние 7-8 лет практически не появлявшийся в открытой литературной жизни) читал традиционалистские по форме стихи и исполнял песни, совмещающие линию русского романса с авторской песней Визбора и Окуджавы.

18.12. Премьера

Презентация книги стихов и прозы Марины Тарасовой "Апокриф" (М.: Московский рабочий, 2000). Книга, в которую, наряду со стихами и поэмами, вошли небольшая повесть "Божественная Сапфо" (натурально, о древнегреческой поэтессе) и эссе о стихотворении Иосифа Бродского "Осенний крик ястреба", была представлена на вечере исключительно стихами, в абсолютном большинстве своем исполненными гражданского пафоса (значимое исключение - небольшой цикл "Русские танка"); прозвучали два текста из собранных в книге воедино посвящений Евгению Блажеевскому. Вечер завершился несколькими более поздними текстами, в т.ч. рассказом "Перформанс".

19.12. Авторник

Вечер прозаика Сергея Соколовского был целиком посвящен новому тексту - повести "Фэст фуд" (sic!), излагающему в будто бы автобиографическом ключе жизненные события автора в осенние месяцы 2000 года (а в центре этих событий - работа корректором в газете избирательного штаба Сергея Кириенко на выборах московского мэра "Неофициальная Москва"). Интонация бесхитростного припоминания, достигаемая за счет обилия второстепенных и несущественных подробностей, мелких (и тут же обнаруживаемых рассказчиком) анахронизмов и т.п., кажется весьма убедительным прикрытием для беллетристического, а местами памфлетного характера текста - что явствует хотя бы из эпизодического появления на страницах повести в качестве действующих лиц известных литературных масок, чье несуществование во плоти и крови не вызывает никаких сомнений. Образ главного героя повести обнаруживает несомненную преемственность по отношению к известным я-персонажам русской прозы последних десятилетий, особо сближаясь то с героем Венедикта Ерофеева (в рассуждениях о воздействии на человека различных веществ и препаратов), то с персонажем Александра Ильянена (в меланхолично-удовлетворенном тоне повествования о своих неудачах и поражениях), то с субъектом "романов" Александра Шабурова (в иронико-анекдотическом изложении своих производственных достижений), но в целом сохраняя известную самобытность благодаря постоянному осциллированию дистанции между автором и имеющимся в тексте субъектом говорения. Особо должен быть отмечен впечатляющий образ Вячеслава Курицына, созданный Соколовским. Текст был прочитан в три приема, с небольшими перерывами. Вопросов практически не последовало: только неизвестный слушатель, покидая зал примерно в середине текста, попутно начертал мелом на случившейся грифельной доске единственное слово: "Would?" - в ответ Соколовский, по некотором размышлении, подписал ниже: "I'm Knorrrr..." - не посчитав необходимым как-либо прокомментировать состоявшийся таким образом диалог с публикой.

19.12. Библиотека Иностранной Литературы

Дмитрий А. Пригов читал циклы "Про мертвецов", "Красавица и герой" "Дети как жертвы сексуальных домогательств", "Страна встреч с медведем и не только с ним", "Дитя и смерть", "Стратификации"", "Купающиеся", "Жизнь старушечья" и т.д., построенные, по большей части, на обычной для него интенции доведения до абсурда определенных векторов массового либо культурного сознания путем выстраивания некоего парадигматического симулякра - вариативного набора ходов, демонстрирующего замкнутость любого суждения в рамках определенного дискурса. Кроме того, Пригов заявил об исчерпанности трех базовых культурных проектов Новой эры - возрожденческого (идея секуляризованного искусства), просвещенческого (сильное дидактическое начало), и авангардистского (приоритет формальной новации), и о том, что идея творчества развивается в сторону слияния субъекта и объекта (наиболее остро, по мнению Пригова, эту перспективу осознает современное визуальное искусство - эксперименты современных художников над собственным телом воплощают именно идею такого слияния). Вообще же, грядущие изменения человеческой природы (связанные, по Пригову, например, с распространением практики клонирования) повлекут отход от стержневых для гуманистической культурной модели понятий - рождение, взросление, смерть - и потребуют, стало быть, радикально новых креативных практик, основанных на иных, более актуальных для объектов "новой антропологии", доминантах. Отвечая на вопрос о личных творческих планах, Пригов пояснил, что скорое достижение пресловутой 24-тысячной отметки положит конец лишь конкретному проекту, но никак не процессу текстопорождения вообще.

20.12. Авторник

Вечер поэта Дарьи Суховей (Санкт-Петербург). Читались стихи последнего полугода, в т.ч. довольно большой текст "64. Попытка поэмы" и ряд текстов, жанрово обозначенных как элегии (и напрашивающихся на объединение в цикл). Манеру Суховей можно, наконец, считать сформировавшейся в качестве весьма индивидуального (в частности, наиболее ироничного и самоироничного, наиболее склонного к дроблению текста на фрагменты и эпизоды, в т.ч. для достижения стереоскопичности взгляда, наиболее тяготеющего к чисто словесному эксперименту и кульбиту) голоса в постконцептуалистском мэйнстриме младшего литературного поколения (к близким Суховей авторам, уже называвшимся нами в отчете за 1.02., следует теперь еще добавить Алексея Денисова с текстами 2000 года).

20.12. Проект О.Г.И.

Вечер участников шорт-листа национальной молодежной литературной премии "Дебют". Из восьми выступивших авторов московской литературной общественности были знакомы трое: открывший чтения Данила Давыдов прочитал один из самых радикальных своих стихотворных текстов - уже звучавший 20.04.99 цикл "Проект литературного журнала в Интернете", Кирилл Решетников - программу изобилующих инвективной лексикой и представляющих собой, в конечном счете, беспощадную пародию на различные канонические типы поэтического и вообще культурного высказывания стихов "Шиша Брянского" (см. также 2.03.99), Елена Костылева (нечасто выступающая в Москве, поскольку жительствует преимущественно в Праге) - лирику последнего времени, существенно сдвинувшуюся в сторону эмоциональной и лексической жесткости (ср. 26.10.99), можно сказать, от Станислава Львовского к Вере Павловой. На этом фоне два других поэта выглядели достаточно робко: Владимир Касьянов (Новгород) представил несколько стихотворений и песен, на качественном среднем уровне рисующих психологический портрет в антураже кое-как обустроенного провинциально-студенческого быта и в контексте незатейливой биографии юноши из глубинки; Василий Чепелев (Екатеринбург), напротив, предъявил довольно оригинальную, но пока не вполне продуманную и сбалансированную поэтику, строящуюся на сверхдлинной строке дольника с практически не уловимой на слух рифмой (но, в отличие от Фаины Гримберг, при более или менее устойчивой средней длине строки и без уклонения в нарративность), каковая ритмическая структура способна переваривать, уравнивать и выводить в общий медитативный поток разноприродные и разнохарактерные образы и предметные детали (стратегия, в целом, несомненно идущая от Бродского). Из драматургов счел возможным выступить только Сергей Калужанов, чей скетч "Авторучка" (из пьесы - собственно, небольшого цикла - "День города") представлял собой достаточно профессиональную, хотя и несколько затянутую работу эстрадного типа, целиком укладывающуюся в довольно прямолинейную сатирико-публицистическую задачу. Прозаик Антон Фридлянд, номинированный в "Дебют" с изящным интеллектуальным детективом "Запах шахмат", выступил с серией микроминиатюр (по 10 слов каждая) парадоксалистского толка, приятно удививших удачным уклонением от немногочисленных жанровых канонов, актуальных для такого объема текста (афоризм, анекдот, притча и т.п.). Наконец, прозаики Сергей Сакин и Павел Тетерский представили несколько фрагментов из написанной в соавторстве повести "Больше Бэна", рассказывающей (с изрядным использованием молодежного сленга) о полугодовой лондонской одиссее двух молодых парней (т.е. как бы самих авторов) без определенного места жительства и рода занятий; текст оформлен в жанре совместных путевых записок, причем каждый из авторов озвучивал свою часть. Ведущий вечера Дмитрий Кузьмин коротко рассказал о других участниках шорт-листа. В заключение на сцену был приглашен еще один автор-номинант премии, Кира Ласкари, сообщивший об удручающем впечатлении, которое произвели на него все прозвучавшие тексты.

21.12. Классики XXI века

Вечер поэта и прозаика Данилы Давыдова. Прозвучали хорошо известные рассказы (по большей части вошедшие в книгу Давыдова "Опыты бессердечия") и стихи последних двух лет, многие из которых прежде не звучали. Поэзия Давыдова последнего времени (по возвращении от циклов и больших стихотворений 1997-98 гг., отличавшихся высокой экспрессивностью и многочисленными апелляциями к сугубо приватным реалиям, к малой форме) любопытна, среди прочего, заметным сходством со стихами Дмитрия А. Пригова (в частности, демонстративно бедной и неточной рифмой, демонстративно нелепым, гиперболизированным резонерством, вымыванием смысловой определенности к концу стихотворения и т.д.), - при том, что финальный пафос Пригова и Давыдова, в сущности, противоположный (как и положено концептуалисту и постконцептуалисту): Пригов настаивает на невозможности культурно вменяемого и личностно фундированного высказывания в рамках поэтического искусства, Давыдов совершает присвоение невменяемого и безличного высказывания с последующим его употреблением в качестве личностного, напитывает это высказывание духом и кровью (которых, казалось бы, оно совсем не подразумевает). В этом смысле поэзия Давыдова несет сугубо протестный пафос, отчасти берущий свою форму из рок-культуры, а потому знаменательно, что тексты в ходе вечера читались исключительно под музыкальный аккомпанемент (Максим Скворцов - фортепиано, Кирилл Баскаков - губная гармоника).

22.12. Георгиевский клуб

Встреча с художником-графиком Александром Лаврухиным. Основу вечера составил показ графической серии по мотивам "Маленьких трагедий"; по словам Лаврухина, он стремился не иллюстрировать текст Пушкина, а, скорее, строить свою серию как самодостаточный проект, к которому, в известном смысле, является иллюстрацией пушкинский текст, понимаемый как игра, перманентное действие, полное театральности. Графика Лаврухина носит весьма условный характер, однако эта условность воспринимается как форма экспрессии, осуществленная с точки зрения метаязыка; аналитическая природа лаврухинских рисунков напоминает об Эшере, тяготевшем, впрочем, к более сложным структурам, тогда как Лаврухин чрезвычайно лаконичен. В других предъявленных в ходе вечера работах был заметен интерес к конструктивистской графике, японской иероглифике и орнаментике, а также диалог с работами Вадима Сидура. Из авторского комментария к работам отметим изящное определение "омонимия линий" (в самом деле, многие работы можно смотреть в разных ракурсах). Прозвучал также написанный Лаврухиным прозаический текст на автобиографической основе - не названный и, видимо, не законченный.

24.12. Музей Вадима Сидура

Вечер поэта Тимура Кибирова.

25.12. Эссе-клуб

Круглый стол "Детский писатель как посредник между мирами" был слегка театрализован в "детском" стиле: в начале и в конце вечера его ведущий Юрий Нечипоренко гасил свет и зажигал бенгальские огни, на столах были выставлены сладости, что в сочетании с новогодне-рождественским временем проведения акции создало несколько умиротворенную атмосферу. Нечипоренко произнес большое вступительное слово, в котором уточнил, что слово "посредник" имеется в виду во вполне пропповском смысле. Детский писатель живо сохраняет свои представления о детстве, перерабатывает их, а потом в переработанном виде возвращает обратно детям. По Нечипоренко, СССР был большим упорядоченным детским лагерем/садом для детей и взрослых, а образ нынешней реальности, наиболее понятный для детей, - "пампасы". Еще одна функция детской литературы в наше время, по Нечипоренко, - установление общего языка между поколениями, который имеет шанс потеряться из-за очень быстрых изменений в обществе. Далее речь шла о развитии детского Интернета на русском языке. Нечипоренко рассказал, что e-zine "Электронные пампасы", в котором он сотрудничает, пользуется довольно большой популярностью у русскоговорящих родителей, выращивающих детей в диаспоре, а также о том, что благодаря Интернету в журнале появляется все больше талантливых авторов из русской провинции; в качестве примеров были названы Голя Монголин (Томск), Алексей Лепешев (Ульяновск) и Ольга Колпакова (Екатеринбург). Отдельно, хотя и кратко, Нечипоренко выделил особый сюжет: писатель, использующий тематику детства и особенности мышления ребенка для решения сугубо "взрослых" литературных задач, и в качестве примера привел цикл рассказов "Двор прадеда Гриши" Владислава Отрошенко; детский писатель Алексей Биргер добавил к этому романы "Осквернитель праха" Уильяма Фолкнера и "Бильярд в половине десятого" Генриха Белля (вообще в современной русской литературе такой подход достаточно широко распространен: легко вспомнить тексты Виктории Фоминой, Ильи Бражникова, Екатерины Садур и др.). Нечипоренко пригласил к культурологической рефлексии над собственным творчеством присутствующих детских писателей - Биргера и Ксению Драгунскую, от чего оба, в общем и целом, уклонились. Драгунская, по сути, ограничилась замечанием, что для нее нет принципиального различия между ее детскими и взрослыми текстами, она считает себя в целом сказочницей. Биргер, один из создателей жанра детского детектива в России, рассказал, что начинал в конце 80-х с переводов этого жанра, в середине 90-х стал писать сам; далее Биргер прочел в выдержках своего рода личный манифест, опубликованный в журнале "Детская литература" в 1998 г.: эстетические проблемы для Биргера связаны прежде всего с социальными (российское общество достаточно дискомфортно, а детский текст должен сочетать правдивый и жесткий взгляд на современные проблемы с оптимистическим взглядом на мир); образцовыми детскими детективами Биргер считает "Приключения Тома Сойера" и "Приключения Гекльберри Финна". Обнаружив осторожное нежелание части детских писателей пускаться в культурологические разговоры, члены Эссе-клуба с жаром принялись за такой разговор сами. В частности, Рустам Рахматуллин отметил, что детская литература имеет национальную специфику и что в детской литературе можно выделить безусловно центральную для всего мира традицию - англоязычную и конкретно английскую; на втором месте стоят скандинавские детские литературы (Сельма Лагерлеф, Астрид Линдгрен, Туве Янссон), тогда как из южных стран, кроме Джанни Родари, никто и не вспоминается (впрочем, за южан вступился Николай Винник, высоко оценив молдавскую детскую литературу и особенно "Приключения Гугуцэ" Спиридона Вангели). Кроме того, такой известный феномен, как смещение "взрослых" произведений в круг детского чтения, тоже прежде всего отмечен для английской литературы ("Робинзон Крузо", "Приключения Гулливера"). Виген Оганян прочитал эссе, в котором важность детской литературы доказывалась через эвристическую ценность детского взгляда на мир: известно, что одно из отличий человека от животных - это более длинное детство, и это позволяет сформироваться более сложному интеллектуальному и эмоциональному миру. Илья Кукулин заметил, что некоторые произведения современной детской литературы ("Зоки и Бада" супругов Тюхтяевых, "Жезл дьявола" Максима Белозора) важны тем, что помогают детям обсуждать в сотрудничестве с взрослыми некоторые "взрослые" психологические проблемы.

25.12. Образ и мысль

Свободные чтения. От общей привычной картины кругового чтения данный вечер отличался постановкой пьесы Эдуарда Шульмана о Вольтере "Пора любви и наслаждений", в которой были заняты в качестве актеров сам Шульман, Валентин Герман и Света Литвак.

26.12. Авторник

Презентация книги избранных стихотворений Сергея Мэо "Стиши" (М.: Изд. дом "Юность", 2000). Помимо стихов, написанных за 10 лет, были прочитаны три рассказа ("Чаепитие" и "Романтика" из книги 1993 г. "Журчанье и писк" и новый, более сложный по стилю и конструкции текст "Экскурсия с Верой"). Как в прозе, так и в стихах Мэо работает на стыке иронико-концептуалистских практик - и постконцептуалистской "новой искренности". С одной стороны, создаваемая им художественная реальность абсолютно условна и насквозь пародийна (так, лелеемый мотив любви и тепла по отношению к родимому Северному Подмосковью, совершенно безликому и безoбразному, явно травестирует популярную в 60-70-е годы лирическую тему "малой родины", в ряде текстов иронически переосмысляются каноны старого и нового фольклора - от городского романса до "страшного рассказа" из советского пионерлагерного детства, и т.д., и т.п.); вообще лирический субъект поэзии Мэо - любвеобильный простак с беспорядочно перемешанными в сознании городскими и деревенскими элементами - это, конечно, чистая фикция, миф. С другой стороны, ирония Мэо не носит разрушительного характера: задача автора (как правило, успешно им решаемая) - донести до читателя свою искреннюю симпатию к персонажу; нелепый антураж призван лишь оттенить и освежить подлинность чувств и ощущений. Художественная стратегия Мэо - пробиваться к искренности в ситуации (речевой, жанровой и т.п.), которая исходно искренности не предполагает. В этом отношении Мэо встает в ряд лучших сегодняшних авторов младшего поколения, не отмахивающихся от тяжелых уроков постмодернистской литературы и философии, а ищущих способы их преодолеть. В заключение Мэо спел несколько песен, аккомпанируя себе на гитаре, и продемонстрировал слайд-фильм по своему рассказу "Марюя" (уже показывался 13.12.97). Публика имела также возможность познакомиться с небольшой выставкой рисунков Мэо, выдержанных в той же добродушно-иронической стилистике, что и тексты.

26.12. РГГУ

Презентация книжной поэтической серии "Премия Андрея Белого" издательства "Новое литературное обозрение". С небольшими стихотворными подборками выступили Михаил Айзенберг и Елена Фанайлова. В последовавшей дискуссии Айзенберг и главный редактор издательства Ирина Прохорова говорили о том, что есть, наконец, основания говорить о расцвете поэзии, и это должно повлечь за собой обострение литературной борьбы; последнее оспорил Лев Рубинштейн, ссылаясь на постмодернистскую культурную ситуацию (которую он интерпретирует, применительно к данному случаю, как ситуацию сосуществования в одном культурном пространстве разных литератур, интересы которых не пересекаются). С неожиданно страстной речью выступил Михаил Шейнкер, не согласившийся с постановкой вопроса о новом расцвете, потому что она предусматривает упадок на предыдущем этапе, которого, с его точки зрения, не было. Как поэтам, так и критикам, подчеркнул Шейнкер, пора уже не оправдываться за поэзию - мол, лирическое высказывание возможно, - а спокойно говорить, что оно необходимо. Прохорова говорила также об успешной подаче современной поэзии на книжном рынке - в частности, благодаря оформлению (художественное решение серии, принадлежащее Дмитрию Черногаеву, заметно отличается от канона, заданного сериями "Пушкинского фонда" и "Проекта О.Г.И.", в сторону яркости и эффектности). В беседе приняли участие Юлий Гуголев, Дмитрий Воденников и др.

28.12. Классики XXI века

Круглый стол "Литература на грани" готовился салоном "Классики XXI века" совместно с журналом "Комментарии", так что вступительное слово принадлежало главному редактору журнала Александру Давыдову, который в качестве затравки предъявил аудитории вышедшее в уходящем году учебное пособие Ирины Саморуковой по литературе русского постмодернизма, после чего констатировал, что русский постмодернизм умер и на смену ему идет "новая серьезность". Это утверждение задало тон всей дискуссии, несмотря на то, что время от времени то один, то другой выступающий призывал перестать говорить о постмодернизме и поговорить, наконец, о завтрашнем дне. Солидарность с Давыдовым в той или иной форме заявили приглашенные им участники круглого стола: Александр Иличевский, Антон Нестеров, Егор Радов, - однако аргументация их была различна. Нестеров акцентировал внимание аудитории на том, что великие модернисты (их ряд Нестеров заканчивает Фолкнером и Хэмингуэем) стремились говорить о главном для человека, но сознавали, что говорить об этом прямо уже невозможно, тогда как пришедшие им на смену постмодернисты усвоили и развили технику окольного говорения, но утратили, упустили из виду сам его предмет; таким образом, постмодернизм Нестеров фактически отождествляет с карнавализацией (по сути, распространяя на мировую культурную ситуацию специфический российский расклад, в котором постмодернистами par excellence выступают Владимир Сорокин и Виктор Пелевин). Радов, напротив, говорил о том, что постмодернистская стратегия письма (в изводе Умберто Эко) ориентирована на возврат к читателю (после окончательно отвернувшегося от читателя модернизма в лице Джойса), и хотя конкретные тексты Эко ему представляются крайне неудачными, с направлением движения он совершенно согласен: надо идти навстречу читателю, рассказывать ему историю, знакомить с новым материалом (Радов, в частности, сослался на бум современной медицины), - словом, та же позиция, что оказалась в центре дискуссии 1.12. Робкую попытку возразить исходному тезису предпринял Владимир Аристов, мысль которого сводилась к тому, что в культуре ничто не умирает, не умрет и постмодернизм, а просто должно явиться нечто новое и занять свое собственное (а не умершего постмодернизма) место; близкие соображения угадывались и в выступлении художника Владимира Сулягина. Олег Дарк усомнился в самой постановке вопроса, предположив, что никакого постмодернизма в России и не было - нечему и умирать. Ольга Седакова (также находившаяся в президиуме мероприятия) начала свое выступление с извинений: она попала на данный круглый стол по ошибке, собираясь оказаться на Новогоднем вечере "Нового литературного обозрения", а потому не готовилась к дискуссии; главная мысль Седаковой (со ссылкой на Ханну Арендт) состояла в том, что искусство на протяжении всего своего существования становилось все более приватным - и в конце концов перестало быть интересно сторонним людям, потому что за ним более не стоят ни общечеловеческие идеи, ни, самое главное, незаурядная личность художника; спасение искусства, полагает Седакова, в возрождении человеческого масштаба личности художника. В гораздо более кардинальной форме консервативную позицию заявил Андрей Тавров, призвавший искусство вернуться к работе с каноном (внутри канона). Дмитрий Кузьмин также начал свое выступление с извинений - за то, что вынужден повторять общие места, - и напомнил присутствующим, что постмодернизм - это не художественное направление, а культурная ситуация, существующая для всех, кто живет и работает в настоящее время; главная особенность постмодернистской ситуации - сосуществование в ней множества различных художественных языков и культурных стратегий, из которых невозможно выбрать один наиболее правильный язык или одну наиболее прогрессивную стратегию, - это ситуация полилога; поэтому стремление волевым решением объявить какую-либо стратегию мертвой выглядит довольно архаично. К Кузьмину присоединился Владимир Строчков, говоривший (приводя примеры из рекламы) о том, что постмодернистская множественность языков глубоко пронизала не только литературу, но и бытовую речь, само языковое сознание. Кузьмин также вступил в полемику с Седаковой, солидаризировавшись с ее констатацией (искусство движется в сторону приватности), но не соглашаясь с выводами: с точки зрения Кузьмина, как раз мощное приватное начало, организующее поэзию постконцептуализма, позволяет читателю найти себя в тексте, обеспечивает возможность самоидентификации, и постконцептуалистская литература, использующая весь опыт новейших (если угодно, постмодернистских) стратегий для воссоздания личностного высказывания, как раз и является литературой завтрашнего дня. В беседе участвовали также Игорь Иогансон, Иван Жданов и др.

29.12. Георгиевский клуб

В свободных чтениях - как заметила Татьяна Михайловская, последних в уходящем тысячелетии, - приняли участие около 30 авторов. В части поэзии должны быть отмечены прежде всего Яна Токарева, прочитавшая четыре посвящения другим авторам: Филиппу Минлосу, Ирине Шостаковской и др. (для мало пишущей Токаревой это довольно много, и все тексты отличались редкой лирической силой и формальным изяществом), и Света Литвак, выступившая с двумя длинными (и совершенно неожиданными даже для этого плохо предсказуемого автора) стихотворениями героико-романтического склада, написанными ею в археологической экспедиции на Ставрополье и посвященными тамошним будням и тамошним людям; в качестве эпиграфа был прочитан фрагмент технического описания раскапываемого погребения - сугубо деловой перечень костей и их взаиморасположения, также производящий сильное впечатление (сами стихи все же, по-видимому, следует воспринимать как стилизацию, но проникнутую, кажется, вполне искренними эмоциями). Три изысканных верлибра (по стилю близкие скорее ее же малой прозе) прочла Наталья Кузьмина, несколько эротических стихотворений с характерным макабрическим привкусом - Дмитрий Лепер. Из прозаических выступлений выделим грустную и тонкую иронию Натальи Викторовой (рассказ "Змейка"), особенно редкостную в контексте политической темы (впрочем, как это не в первый раз у Викторовой, разрешающейся абсурдом в несколько щедринском духе), отточенные литературные анекдоты (персонажи - от Маяковского до Венедикта Ерофеева) из цикла Эдуарда Шульмана "Коротышки" и рассказ "Бабье лето" Алексея Толкачева, относительно известного в Интернете, но, кажется, впервые выступавшего в профессиональной аудитории (рассказ, собственно, сугубо игровой, сшитый лоскутным образом из разнообразных забавных поворотов, сознательно зависимый от Виана, но сделанный весьма изящно). Запоминался также эпизод, в котором Владимир Герцик, предваряя свои стихи, попытался навязать аудитории дискуссию о природе времени, которого, по его мнению, не существует, вынудив в итоге возражавшую ему Кузьмину посчитаться научными степенями (Герцик - кандидат физико-математических наук, тогда как Кузьмина - доктор). Со стихами, кроме того, выступили Марк Ляндо (из цикла "Петербургский вояж" - запомнилось смешное и трогательное посвящение искусствоведу Бакштейну), Владимир Никритин, Алексей Корецкий, Ирина Добрушина, Евгения Воробьева, Юлия Скородумова (новый текст "Мистерия Милленниума"), Ирина Шостаковская, Алексей Денисов, Мария Бондаренко, Вилли Мельников, Юрий Проскуряков и др., с прозой - Наталья Осипова и Екатерина Ваншенкина.