Глубокоуважаемый Дмитрий [Кузьмин]!

        Не считаю для себя возможным вступать в разговор с г-ном Колкером, но, пользуясь нашим давним знакомством, позволю обратиться к Вам лично, и задать несколько уточняющих вопросов, касающихся публикации статьи Ю.Колкера на Вашем сайте. Редакторское предуведомление о несогласии с "мыслями и оценками" автора меня, честно говоря, не удовлетворило. Разумеется, такой плюрализм похвален, иначе и быть не должно, и о книге М.Л.Гаспарова, как и о всякой другой книге, можно высказывать любые, самые резкие и негативные суждения. Мне хотелось бы узнать другое: распространяется ли редакторская толерантность и на форму высказывания? Означает ли данная публикация, что Вы и впредь готовы предоставлять место не просто невежам и графоманам, но отъявленным хамам, подменяющим критический разбор спекуляциями, прямыми оскорблениями и истеричными призывами "родину любить"? Или такая поблажка сделана исключительно из уважения к должности именно этого конкретного невежи, графомана и хама?
        М.Л.Гаспаров не нуждается в моей защите, точно так же, как Боратынский - в защите Колкера. Соотношение и масштабы примерно одинаковые, и я отдаю себе в этом отчет. Пафос Колкера, призывающего защитить русские стихи от стиховедов вообще, и от М.Л.Гаспарова в особенности, по нынешним временам - товар редкий, и мне вполне понятно Ваше желание обнародовать эту, как Вы изволили выразиться, мысль. Можно также организовать общественное движение для защиты таблицы умножения от математиков. (Кстати, откуда взялся этот загадочный "математик" в статье Колкера? Сам автор, как сообщают справочники, вроде бы, по образованию "мелиоратор".)
        Впрочем, если вернуть формуле благородную краткость (извечный спор "алгебры и гармонии"), то новым у Колкера окажется только доведение всех выводов до полного абсурда. Точно так же не Колкером впервые сказано, что литературоведы - несостоявшиеся писатели (хотя в такой развязной форме сказано, может быть, впервые). Данное положение его статьи опять же не нуждается в опровержении, как, впрочем, не нуждается в опровержении любое общее место, любой трюизм и пошлость. Филологическое образование, действительно, уберегло литературу от появления сотен посредственных стихотворцев, и кто знает, получи его в свое время Колкер, он сумел бы оценить качество собственных виршей и отказался бы от незавидной судьбы графомана. Или, по меньшей мере, у него мог бы появиться шанс узнать о существовании рукописей Боратынского с прозаическими планами будущих стихотворений, - планами, весьма похожими на тот "пересказ", что так возмутил его в статье М.Л.Гаспарова. Он мог бы даже заподозрить, что предложенный "верлибр" - мистификация ученого, реальный черновик стихотворения Боратынского, и тогда был бы осторожнее в своих инвективах. Статья саморазоблачительна, она действительно подпадает под разряд тех опусов, которые Пушкин предлагал перепечатывать без изменений и комментариев; сочинитель сам себя высек. Единственное препятствие к опубликованию - это такая мелочь, как омерзительный, наглый, плебейский стиль. Человека, вздумавшего рассказывать гнусные сплетни в приличном доме, вышвыривают с черной лестницы, а не пытаются вникнуть в смысл его речи и не объясняют присутствующим, что хозяева не согласны с некоторыми "оценками" гостя.
        "С мыслью поэтической у Гаспарова и вовсе катастрофа". Надеюсь, глубокоуважаемый коллега, Вы с этим и впрямь не до конца согласны. Тем более, признаемся откровенно, катастрофа все-таки в другом: в частности в том, что у нас до сих пор отсутствуют представления о границах допустимого в критике. Отсутствуют малейшие представления о научной этике, об элементарных нормах человеческой порядочности. То есть в нашем т.н. "культурном сообществе" до сих пор отсутствует та самая совокупная "совесть", о какой рискует рассуждать Ю.Колкер. Еще раз подчеркиваю, что меня возмутило не вздорное и вполне смехотворное содержание, а паскудство ужимок, ернический тон, в котором критик позволяет себе вести диалог, - с книгой, с автором книги, со мною как с читателем. И ведет он себя подобным образом - в Вашем доме, в Вашем присутствии, с Вашего сочувственного позволения.
        P.S. Наличие в культуре людей, понимающих поэзию, для г-на Колкера, действительно, вещь опасная. С ним все ясно, и речь, повторяю, не о нем. Цитировать стихи Колкера было бы с моей стороны негуманно по отношению к автору, они так же самоубийственны, как и его статьи. С трудом нашла две "стихообразные" строчки: "Умен ведь тот, по мне, кто место знает / Свое - и о чужом не помышляет". Кто-то рифмует подобные откровения и не стыдится после этого появляться на люди; кто-то считает это поэзией и печатает; а кто-то умный использует этот простенький совет на практике. Применительно к себе самому.